Красный падаван
Шрифт:
— И насколько далеко от земли расположен «Слейпнир»? — поинтересовался Гитлер.
— Порядка тридцати шести тысяч километров, мой фюрер. Для длинных волн это не предел, они в состоянии обогнуть весь земной шар… но тут возникает совсем иная проблема, — аккуратно хлопнул себя по лбу генерал, — ведь направленной передачу сделать уже не получится, а перехватить её смогут не только в Москве, но и в Америке.
— Меня не интересуют эти утомительные подробности, Каммхубер, — безразлично проговорил фюрер, ощупывая грудь, — мне нужен результат. Скажите прямо: Вы не в состоянии обеспечить секретность радиосвязи с аппаратом пришельцев?
Генерал молча развёл руками.
Гитлер насупился и тоже помолчал.
— Вы вообще уверены, что они пользуются радио? — произнёс он наконец. — Всё-таки… кто знает, а?
— Обитатели «Слейпнира» несомненно используют радио, мой фюрер. Мы постоянно принимаем сигналы регулярного характера, хотя и не можем их пока расшифровать.
— Цузе? — рассеянно осведомился Гитлер.
— Так точно, мой фюрер. Но результатов пока нет, наши вычислительные возможности явно недостаточны.
— А какие возможности у вас достаточны, а, Каммхубер? Вы не можете толком перехватить передачу, не можете сами связаться с кораблём. Боги, Каммхубер, боги разговаривают с германским народом! А мы не понимаем, что они пытаются нам сказать!
Гитлер неожиданно замолчал и глубоко задумался. Присутствующие ждали: Каммхубер терпеливо, фон Белов — в предвкушении очередного откровения.
— Генерал, — сказал фюрер, поднимая отёчное лицо, — как же вы принимаете сигналы от корабля, если там эта самая ионосфера? Какой длины их радиоволны, а?
Каммхубер, казалось, ждал этого вопроса.
— Мой фюрер, «Слейпнир» вещает в широком спектре, — сказал он, выкладывая очередной пакет с бумагами, — мы предполагаем, что длины волн располагаются в диапазоне от одной десятой миллиметра до десяти метров. Такое ультракороткое излучение свободно проходит через ионосферу. Кроме того, разнообразие сигналов свидетельствует о разнообразии и приёмопередающих устройств.
«Неплохо подготовился дружище Каммхубер, — с известной долей зависти подумал фон Белов. Впрочем, Йозеф всегда был такой, ещё с Липецка: шнапсом не пои — дай поковыряться в железяках. Надо с ним дружить, да, надо дружить. Всегда надо дружить с теми, кто в фаворе. Земля ведь такая маленькая, а свободный мир стоит на разумной предприимчивости, верно? Раз уж старина Йозеф так внезапно приподнялся…
И очень удачно, что нет необходимости самому возиться со всеми этими очкариками: математики, химики, врачи… прочие академики. Гнилой это народец, все время что-то думает — а о чём он там думает? Человек должен быть прост и понятен. Как можно доверять тому, кто всё время думает?
Конечно, если это не фюрер, — спохватился фон Белов. Фюрер — это голова. И сейчас ему понадобились профессоришки. Вот ведь какая занятная штука: в мирное время хороши люди простые и понятные, а в дни великих потрясений, как припрёт, сразу становятся нужны учёные да технари, чёрт бы их побрал. Главное — заставить их служить Рейху».
— Так точно, мой фюрер, — продолжал Каммхубер, — мы можем поставить ультракороткие волны на службу Рейху, работы над созданием космического передатчика уже идут. Вот список необходимых ресурсов и график финансирования.
— Белов! Как там, не мечтайте же, возьмите бумаги.
Гитлер растёр набрякшие веки.
— Мне нужны результаты, генерал, результаты. Судьба Германии зависит от нашей возможности договориться с пришельцами.
Он неожиданно хлопнул рукой по столу.
— И хватит об этом! Какие новости из Белоруссии? Что говорят эксперты?
— Эксперты подтверждают: сбитый самолёт идентифицирован как неизвестная модель, предположительно — инопланетного происхождения. В районе крушения в настоящее время идут бои с выходящими из окружения частями Красной Армии.
— Кто там сейчас? Хауссер, кто? — От сонливости Гитлера не осталось и следа. — Аппарат должен быть захвачен, немедленно!
— Мой фюрер, я руковожу только исследовательской частью проекта. Сейчас у нас нет на это сил.
— У меня нет на это сил, Таус! — твилекка почти плакала. — Я так больше не могу!
Игнази оторвал от себя девушку, грубо отшвырнул её к переборке.
— Старший медтехник Гесура! — прошипел он почти с ненавистью. — Немедленно возьмите себя в руки.
Ваая закрыла лицо ладонями. Лекки беспомощно поджались.
— Таус!..
Наверное, слишком много всего свалилось на капитана за последнее время. Накопившееся раздражение рано или поздно должно было прорваться.
— Тварь! — сдавленно зарычал он, подступая с девушке с поднятыми кулаками. Невысокая хрупкая твилекка настолько затравленно сжалась перед ним, что он сразу опомнился и отшагнул назад. В её расширенных зрачках криво ухмылялось злобное чужое лицо.
— Старший медтехник Гесура, — почти не срывающимся голосом произнёс Таус, — я вам не «Таус»! Извольте обращаться к своему капитану согласно корабельному Уставу.
Он с омерзением одёрнул безнадёжно испорченный китель. Какого хаоса капитан корабля должен сам лазить по энергоблокам, отсекам вычислительных массивов и химических служб, вникать в проблемы туповатых ремонтных дроидов и их не менее тупых операторов? Это не его дело, и он всякий раз напоминал себе об этом — но всякий раз переступал через собственное твёрдое намерение ограничиваться лишь сбором сведений для отчётов Лорду Вейдеру и общим руководством.
Всё было неправильно, всё было не так.
Из грамотных техников оставался, пожалуй, один Двуул, которого, откровенно говоря, Таусу частенько хотелось пнуть ногой — чтобы не пачкать рук. Поганый родианец дело знал — этого не отнимешь, — но говорил тонким голосом и нараспев, постоянно лыбился своей дыхательной трубой, будто плавал в каком-то нездоровом наркотическом полузабытьи. Да и вообще…
Сорок стандартных минут назад Двуул, всё так же идиотски щерясь, сообщил ему, что ввести в строй турели главного ряда решительно невозможно: нет ни оружейных кристаллов, ни достаточного количества силовых сфер для обеспечения номинального режима работы энергосистемы.