Красный рассвет. Черный отряд
Шрифт:
«Образ несравненной Ассамы прекрасен и вызывает влечение. На ее губах мед, в глазах сияние Солнца Степи, нефритовые уста сладкая патока; она – подательница жизненной силы. Угодны Ассаме и женская покорность, и любовь, и желание», – вспомнил я, как впервые услышал об этой богине.
От женщин Ассама требовала любовь и желание, а вот от мужчин нечто другое – причем так требовала, что залила кровью целый континент. Самая настоящая дева войны. Но говорить я о ней не хотел сейчас еще и потому, что именно с Ассамой среди прочих у меня недавно был заключен ситуативный союз, поэтому повел разговор дальше.
– Кроме того, я не раз упоминал при всех вас такое понятие, как река времени. Мы, обычные люди – и владеющие индигеты тоже, находимся в ней, живем в ней, мы словно плывем по течению времени. Боги живут как будто сверху – они здесь, они там, они всегда и везде. Они живут не только в настоящем, но еще и в будущем. Каждая божественная сущность, чем сильнее у нее могущество, тем дальше вперед может видеть события в реке времени. Это как будто понимающий варианты развития партии шахматный гроссмейстер: как он смотрит на доску, просчитывая варианты дальнейшего развития событий, так и божества смотрят в будущее. Только гроссмейстер просчитывает в уме, а божественные сущности – видят, что будет. Но так примерно понятна аналогия?
– Да, – ответили мне сразу несколько голосов.
– Максим, – вдруг отвлек меня Дэвид, оборвав в момент, когда я рот для продолжения открыл.
– Да?
– Ты индигет?
– Нет-нет, – покачал я головой.
– Но у тебя же глаза в темноте светятся иногда, даже сейчас, когда рядом нет Сияния.
– Я не обладаю даром повелевать стихиями.
– Каким же даром ты обладаешь?
– Убивать тех, кто повелевает стихиями. На Осколках миров таких называют убийцами магов.
– То есть ты – убийца индигетов, – произнес Антипенко.
– Нечисть я убивал, в большом количестве. Индигетов – нет. Но теоретически я могу это делать, мне позволяет… – я задумался над тем, как объяснить. – Тактико-технические характеристики моего тела, при наличии Сияния, позволяют мне на равных противостоять владеющим стихийной силой.
– Чтобы убить дракона, надо самому стать драконом, – вдруг выдала Жанна.
Я задумался над этим, впервые. Теоретически да, мне говорили, что я могу повелевать стихиями, но при этом умные люди советовали встать на путь «убийцы магов». Получается, что я так и так индигет? Или нет? Так, ладно, надо бы предыдущую мысль закончить. Только на чем я вообще остановился…
– Божественные сущности и твой иммунитет, – удивительно вовремя напомнил Семенович.
– А, да. Вот с одной из божественных сущностей у меня в ином мире как-то произошла знаковая встреча. Вернее, перед этим я сначала столкнулся с нечистью и получил небольшую рану зараженным оружием, после чего в моей крови оказалась чумная скверна, про нее я тебе рассказывал. Не темная, а чумная, это разные скверны, если что, – пояснил я для остальных. – Сразу я этого не заметил, а когда стало понятно, в чем дело, оставалось только два варианта. Либо склеивать ласты, либо… – кивнул я в сторону накрытой лужи, оставшейся после Анфисы.
– Либо заразить себя Тьмой, чтобы она выжгла чумную скверну, а после уже попробовать сопротивляться Тьме. У меня тогда все получилось, я получил иммунитет. Но после, во время встречи с одним божеством, у меня… можно сказать, очистили душу, вернули астральную проекцию к заводским настройкам, после чего темной метки я лишился. Возможно, при этом лишился и иммунитета. Но в этом не уверен – хотя темная метка у меня с кожи пропала, может быть, не пропал иммунитет, я просто не знаю, как это работает. Учебников по теме на Осколках нет, а если и есть, то те, у кого они есть, читать их просто так не дают.
Я закончил говорить, после чего очень долгое время стояло молчание – все переваривали услышанное.
– Теперь вы поняли, почему я даю дозированную информацию?
– Не могу сказать, что это правильный подход, но мотив понятен, – кивнул Семенович.
– Семеныч, еще раз: я не говорю, что это хорошая идея, но других у меня не было, так что пользовался теми, что есть. Так ты скажешь теперь, почему ты с дробаном в руках по дому рассекал?
– А, это? Да, скажу.
Семенович, похоже, немного не в своей тарелке. Ну, так-то понимаю, увидеть вживую темных культистов и ломать представления и перестраивать весь понятийный аппарат в один момент – довольно сложно.
Раньше ведь он слушал меня, записывал, работал над услышанным. Но делал это в рабочем режиме – подспудно мне не веря. Словно работая над проектом, который никогда не претворится в жизнь, просто отрабатывая заработную плату. Сейчас же, я видел, он – наблюдая Тьму в натуральном виде, явно пересматривал взгляд на мир и на мои прежние слова.
– Семеныч, с дробовиком-то ты почему оказался?
– Разлом в Новом Орлеане открылся, вторжение началось.
– Вторжение началось? – эхом повторил я вопрос.
Остальные трое: Дэвид, Жанна, Матвей также выглядели ошарашенными новостью.
– Да, вторжение началось, пару часов назад, – довольно буднично произнес Семенович. – Пойдем, покажу.
– Что покажешь?
– Видеозапись покажу. А ты что думал?
– Не знаю, что я думал. Пойдем, покажешь вторжение. Видеозапись.
У меня аж в горле пересохло, и руки подрагивать начали. Но как-то они оба спокойные с Антипенко. Или все уже закончилось хорошо, или же дело совсем дрянь – настолько, что оба и волноваться перестали. Может, как говорится, нету уже вашего Нового Орлеана.
Даже и не знаю, что предполагать.
Глава 5
На стол со звучным щелчком лег небольшой металлический кейс. На ядерный чемоданчик похож, как я его себе представлял – серебристый, с резиновыми накладками по углам.
Когда Семенович открыл крышку кейса, я понял, что вижу портативный персональный компьютер. Он же «комм» или еще десяток самых разных названий. Слова «ноутбук», что в переводе с английского «блокнот», а также «лэптоп», что в переводе означает «на коленях», в этом мире с портативными персональными компьютерами не ассоциировали.