Красный сердолик
Шрифт:
Ты знаешь эту странную картину, которую я написала: там изображена мексиканская пустыня. Я еще тогда пошутила: сказала ему, что это пейзаж его души. Он засмеялся, но не возражал. Он был польщен. Я подарила ему эту картину, и после смены экспозиции витрины он повесил ее на почетном месте в своей квартире. Он сказал, что испытывает сентиментальную привязанность к Мексике и что моя картина ему очень нравится.
Разумеется, я пишу тебе это письмо не для того, чтобы потолковать о живописи. Теперь, когда Монти мертв, мне безразлично, что будет со мной. Я хочу только одного: отомстить за его смерть. Я хочу, чтобы Крис ползала передо мной на коленях, моля о пощаде, чтобы я проявила к ней больше милосердия, чем она — к нему. Потому что убийца — Крис. Я знаю правду.
Вы с Биллом разгадали мой трюк с граммофоном, но вы не знаете всего. Я нашла камень из кольца, и под ним была спрятана фотография. Фотоснимок Крис. Вот почему она боялась, что его найдут. Вот почему она отправилась в «Юниверсал Артс», пытаясь им завладеть. Потому что камень с фотоснимком выдавал ее с головой. Я надеялась, что сегодня вечером мне удастся сломить, и она сознается. Но поскольку она этого не сделала, я оставляю камень у себя в качестве козырного туза, который я собираюсь завтра выложить на стол.
Но я не оставляю у себя фотографию. Фотографию ты получишь вместе с этим письмом. Ей меня не перехитрить. Даже если ей удастся сделать то, что она — я уверена в этом — задумала, все равно фотография окажется у тебя, и Крис будет уличена.
Завтра я расставлю для нее западню. Очень театральную ловушку. Вот что я задумала. Я попросила одного из помощников принести мне Долорес — любимую куклу Тони — и оставить ее у меня в кабинете: завтра она мне понадобится. Завтра все придут на работу поздно, так что я буду в отделе одна. Я надену на Долорес свой халат и натяну ей на голову свою желтую повязку. Я усажу ее за стул за моим столом спиной к двери. Я устрою так, чтобы в комнате было не очень светло, и тогда ей легче будет принять куклу за меня. Я положу камень из кольца на стол, чтобы его было видно, а рядом с дверью, под рукой, положу молоток.
Когда моя западня будет расставлена, я спрячусь за ширмой и дождусь ее прихода. Я не боюсь. В душе она труслива. И когда она ударит по манекену, думая, что я, она себя выдаст и будет настолько обескуражена, что вряд ли сможет еще что-нибудь сделать. И тогда я заставлю ее ползать на коленях, а потом сдам в полицию.
Однако я знаю, что человеческие планы ненадежны, и поэтому принимаю меры предосторожности. Эту фотографию и письмо я передаю в руки восхитительной миссис Данлоп, и, если меня постигнет неудача, они попадут к тебе.
Спасибо, Лайнел.
Твоя Сондо.»
Я сидела некоторое время, глядя на письмо. В окно дул холодный ветер с озера, но мои мысли были слишком далеко, чтобы я могла это почувствовать. Теперь я яснее представляла себе, что могло произойти в кабинете Сондо. В западню угодила она сама. Но кто привел в действие адскую машину? Не Крис, она в таких делах Сондо не соперница. Это был человек, по меньшей мере равный Сондо по уму и столь же волевой, не обязательно сильный физически.
Итак, манекен разбит, уловка Сондо сработала, преступник разоблачен. Сондо выходит из-за ширмы, уверенная, что владеет ситуацией. Что происходит потом? Преступник стоит с молотком в руках, практически пойманный, — и на этот раз нападает на Сондо из плоти и крови. И когда она падает, оглушенная ударом, душит ее первой подходящей вещью, попавшейся под руку, — замшевым узорным пояском.
С фотографией тоже не все ясно. Была ли она действительно решающей уликой, как полагала Сондо? Я снова начала ее рассматривать. Конечно, это была Крис, но кто стоит рядом с ней? Если бы его лицо на снимке получилось хотя бы немного более четким! Оно казалось мне то знакомым, то незнакомым.
Я стала вспоминать, в каком контексте упоминалось кольцо в письме, подписанном буквой "Е". Пыталась припомнить, как выглядела Крис, когда его читала. Появилось ли тогда на ее лице беспокойство, Испугалась ли она? Не могла ли она, в конце концов, сама выкрасть письмо из моей сумочки? Я не могла поверить, что Крис виновна, поэтому мне трудно было решиться передать письмо Мак-Фейлу и тем самым, по существу, отдать Крис ему на растерзание.
Я встала, чтобы закрыть окно, и спрятала конверт с вложенными в него письмом и фотокарточкой, засунув его между страниц журнала, нижнего в кипе, лежавшей на подоконнике.
Вскоре после этого вернулся Кейт, и, когда я взглянула на часы, оказалось, что мне уже пора идти обедать с Еленой. Хорошо было бы до этого повидаться с Биллом, но он, по-видимому, все еще находился у Мак-Фейла. Придется сообщить ему мои новости потом.
Елена показалась мне более покладистой, чем обычно, и, едва мы заказали обед, я приступила к атаке.
— Я уже знаю так много, — начала я, — что ты вполне можешь себе позволить рассказать мне все остальное. Я знаю, что Лотта Монтес — это Карла Дрейк. Я знаю о краже и о том, что ее разыскивает полиция. Теперь ты можешь рассказать мне, что произошло у прилавка отдела бижутерии во вторник. Ты видела, как она выходила из окна?
Елена не смотрела на меня.
— Нет, тихо проговорила она. — Нет, не видела.
— Но ведь что-то произошло, — настаивала я. — В тот вечер, когда мы вернулись в квартиру, я видела, что ты смотришь на царапину как-то необычно. Словно ты в это время о чем-то вспомнила.
— Так и было, — призналась она. — Вплоть до этого момента я не вспоминала о том, как Карла обменивала булавку. А тут меня как громом поразило. Но все произошло именно так, как я тебе говорила. Когда она подошла, я была на другом конце прилавка. Одна из девушек сказала мне, что Карла ждет меня у того края прилавка, который был ближе к окну, и я подошла к ней. И когда мы обменивались булавками, я оцарапалась.
— И все же я не понимаю, почему тогда у тебя был такой странный вид.
Елена пожала плечами.
— Полагаю, потому что я знала: у Карлы есть мотив. И в этот момент я не могла о нем не вспомнить.
— Поговорим о мотиве, — предложила я. — В чем он заключался? Монти знал, что ее разыскивает полиция, и мог донести?
— Дело не только в этом. Она безумно любила мужа. Он был намного моложе, но они были счастливы вместе. Монти засадил его в тюрьму. Впрочем он и в самом деле был виновен. Но когда Монти попытался привлечь к ответственности и Карлу, Луис принял всю вину на себя.