Красный шторм поднимается
Шрифт:
— Думаешь, им это удастся?
— Но ведь военно-морскому флоту удалось. — Киган был выпускником академии ВМФ, прослужил на флоте тридцать лет, ушел в отставку и стал штатским сотрудником РУМО, Разведывательного управления Министерства обороны. В годы службы на флоте он занимался разведкой и теперь исполнял те же обязанности, имея в результате прибавку к пенсии.
Боб Тоуленд служил младшим лейтенантом на эскадренном миноносце, который базировался в Пирл-Харборе, когда встретил Марту Киган, первокурсницу Гавайского университета. Она занималась психологией, а все свободное время отдавала серфингу. Их счастливая семейная жизнь длилась уже пятнадцать лет.
— Ну,
Сейчас Тоуленд служил в Агентстве национальной безопасности, АНБ, где занимался анализом собранной разведывательной информации. Он ушел с флота, когда жизнь морского офицера, прежде казавшаяся ему полной приключений, утратила для него былую привлекательность, но остался офицером запаса. Его работа в АНБ тесно соприкасалась со службой резервиста военно-морского флота. Являясь специалистом в области связи и имея ученую степень по электронике, Боб занимался анализом информации, собранной станциями прослушивания и разведывательными спутниками о России. К тому же он овладел русским и имел степень магистра филологии.
— На прошлой неделе ко мне поступили любопытные сведения, но мне не удалось убедить в их важности своего босса.
— Кто у тебя начальник отдела?
— Капитан первого ранга Альберт Редман, ВМС США. — Тоуленд следил за тем, как с рыбацкого судна в нескольких милях от них устанавливают ловушки для крабов. — Первостатейный кретин.
— Поосторожнее с такими разговорами. Боб, особенно теперь, когда тебя на следующей неделе снова призывают на службу. Берт служил вместе со мной лет пятнадцать назад. Мне нередко приходилось ставить его на место, — засмеялся Киган. — Он действительно бывает упрямым.
— Упрямым? — презрительно фыркнул Тоуленд. — Этот сукин сын такой узколобый, что даже записные книжки у него с дюйм шириной. Сначала поступила информация о новом предложении русских по контролю над вооружениями, а в среду мне попалось нечто совершенно необычное. Я сообщил ему об этом, и сукин сын просто отмахнулся. Черт побери, не понимаю, зачем он вообще просматривает новые данные, — ведь он составил свою точку зрения по всем вопросам еще пять лет назад.
— Ты не мог бы рассказать мне об этом необычном поподробнее?
— Вообще-то не имею права. — На мгновение Боб заколебался. С другой стороны, если он не может откровенно поговорить с дедом собственных детей… — Один из наших разведывательных спутников на прошлой неделе, пролетая над штабом советского военного округа, перехватил телефонный разговор, который велся по микроволновому кабелю. Это оказался доклад в Москву о расстреле четырех полковников, служивших в Закарпатском военном округе. Их приговорили к смертной казни за искажение действительного положения дел в докладах о боевой готовности своих частей. Сообщение о суде военного трибунала и приведении приговора в исполнение готовится к публикации на этой неделе, скорее всего в «Красной звезде». — Он совершенно забыл о пожаре на нефтяном комплексе.
— Вот как? — удивленно поднял брови Киган. — И что сказал Берт?
— Он заметил: «Настало время и им навести порядок в своих авгиевых конюшнях», — вот и все. Отец, я работаю не в отделе прогнозов и планирования — я не отношусь к числу идиотов, пытающихся предсказать будущее! — но мне известно, что даже русские не расстреливают людей ради собственного удовольствия. Когда Иван приводит в исполнение смертный приговор и затем во всеуслышание сообщает об этом, он хочет подчеркнуть что-то. Эти полковники не были военными комиссарами, за взятки дающими незаконную отсрочку от призыва в армию. Их расстреляли
«Наблюдатель» — так подписывались статьи высокопоставленных советских офицеров в этой военной газете, ежедневном органе Советской Армии. Все, что печаталось на первой полосе «Красной звезды» за такой подписью, рассматривалось предельно серьезно как в Вооруженных силах СССР, так и теми, чьей обязанностью было наблюдать за происходящим в них, потому что такие статьи публиковались исключительно по указанию армейского командования и Политбюро и лишь в тех случаях, когда считалось необходимым подчеркнуть нечто крайне важное.
— Статья из номера в номер? — удивился Киган.
— Да, и это особенно интересно. Повторение в нескольких номерах означает, что они хотят, чтобы преподанный урок был усвоен всеми. Все это представляется мне весьма странным, раздутым до невероятности. У них происходит что-то непонятное. Русские, случается, действительно расстреливают офицеров и прапорщиков, но не полковников, публикующих статьи в журнале Генерального штаба, и не за то, что они фальсифицировали несколько строчек в отчете о боевой готовности своего полка. — Он глубоко вздохнул, довольный, что поделился с кем-то этим странным происшествием. Баркас плыл на юг, пересекая бегущие навстречу волны от прошедшего судна, нарушившие зеркальную гладь залива. Картина была настолько прекрасной, что Тоуленд пожалел об отсутствии фотоаппарата.
— Действительно, похоже, — пробормотал Киган.
— Что?
— Похоже на то, что ты правильно оценил случившееся в России. Это не поддается объяснению.
— Да. Вчера я остался на работе допоздна, пытаясь подтвердить — или опровергнуть — свою догадку. За последние пять лет в «Красной звезде» были опубликованы имена четырнадцати расстрелянных офицеров, из них лишь один полковник, да и то из Грузии — военный комиссар, который брал взятки за отсрочку призыва в армию. Остальные делились на три группы: один был расстрелян за шпионаж в пользу США или какой-то другой страны, трое — за нарушение воинских обязанностей в состоянии алкогольного опьянения и девять за самую обыкновенную коррупцию — продавали налево все, что плохо лежало, от бензина до компьютера. А теперь вдруг они пускают в расход четырех командиров полков, причем все они из одного военного округа.
— Попытайся объяснить все это Редману, — посоветовал Киган.
— Напрасная трата времени.
— Остальные случаи, о которых ты говорил, я вроде помню, те три, что…
— Да, это произошло во время кампании по борьбе с алкоголизмом. Слишком много офицеров являлось на службу в пьяном виде, вот они и выбрали трех для примера — pour encourager les autres. — Боб покачал головой. — Вольтеру понравились бы эти парни.
— Ты не говорил с сотрудниками разведки?
— Нет, я ведь занимаюсь проблемами военных средств связи.