Красный свет
Шрифт:
Впереди осталось всего три машины, и тут ноги у Стива настолько обмякли, что, когда настала его очередь, он не сразу смог нажать на акселератор.
— Постарайся не дышать в лицо.
Хэллиген произнес эти слова уголками рта, не шевелясь и по-прежнему сохраняя позу спящего человека.
Машина подошла к турникету. Стив собрался было затормозить, но полисмен, бросив беглый взгляд внутрь, знаком показал ему: «Давай жми!» Кончено. Дорога, точнее, улица, спускавшаяся к городу, который им предстояло пересечь, была
— Ну вот! — с облегчением выдохнул Стив, доведя скорость до сорока миль.
— Что — вот?
— Проскочили.
— Видишь знак: «Не свыше тридцати пяти»? Едем на Бостон. Знаешь, где дорога?
— Мы уже на ней.
Они проехали ночное кабаре, освещенное красным светом. Стиву опять захотелось выпить, но он и в этот раз не заговорил с Сидом, только раскурил сигарету.
— Спятил?
— А что?
— Ты за баранкой или где? Правой стороны держаться не можешь?
— Виноват.
Верно! Сам не зная отчего, он вдруг повел машину кое-как. Пока они не миновали кордон, он чувствовал себя таким же сильным и уверенным в себе, как при выходе из «бревенчатой хижины». Теперь тело его словно расслабилось, контуры набегающих улиц утратили четкость. На одном из поворотов он чуть было не влетел на тротуар.
В голове тоже все путалось, и Стив дал себе слово, что, как только они выберутся на магистраль, он попросит у Сида разрешения выпить. Неужели тот его остерегается? Разве он не доказал, что ему можно доверять?
— Уверен, что не перепутал дорогу?
— Внизу я заметил указатель с надписью «Бостон».
И с внезапным беспокойством он спросил:
— А тебе куда?
— Дальше. Не твое дело.
— Мне в Мэн. Там меня жена с детьми ждет.
— Двигай и помалкивай.
Они проехали предместье, и по обеим сторонам дороги, вдоль которой неслись, набирая скорость, редкие машины, вновь воцарилась тьма.
— Нужно заправиться, пока бензоколонки не закрылись.
Стив согласился. Его подмывало задать попутчику вопрос, один-единственный вопрос: «Ты мне доверяешь?»
Он хотел, чтобы Сид верил ему, знал, что его не предадут.
Но вместо вопроса он сказал:
— В большинстве случаев люди боятся.
— Чего? — процедил Сид, снимая шляпу и закуривая сигарету.
Стив искал ответа. Это должно быть одно-единственное слово: правдивы только такие ответы. Это казалось ему настолько ясным, что он приходил в ярость от неспособности выразить свою мысль.
— Не знаю, — сдался он наконец.
И тут же, испытывая такое чувство, будто его осенило гениальное прозрение, добавил:
— Люди тоже не знают.
А вот Сид Хэллиген не боится. Он, видимо, никогда не испытывал страха; потому-то Стив и относится к нему с уважением.
Сложения Сид и то не слишком крепкого, а вот оказался один на большой дороге да еще, разумеется, без гроша в кармане, и полиция трех
Случалось ли ему задавать себе вопрос, что думают о нем люди? В баре он облокотился о стойку, заказал кружку пива и не пил его, выжидая случая отправиться дальше, готовый скрыться, как только по радио опять передадут его приметы и соседи начнут подозрительно коситься.
— Сколько должен был отсидеть в Синг-Синге?
Хэллиген вздрогнул, но не из-за вопроса, а потому что стал засыпать и голос Стива разбудил его.
— Десятку.
— А сколько отбыл?
— Четыре года.
— Угодил туда совсем молодым?
— В девятнадцать.
— А до этого сидел?
— Три года в исправительной колонии — За что?
— Угон машин.
— А десятку?
— Угон машин и вооруженное ограбление.
— В Нью-Йорке?
— На дороге.
— Откуда ехал?
— Из Миссури.
— Оружие применил?
— Если бы я стрелял, меня отправили бы на электрический стул.
Год назад Стив был свидетелем вооруженного ограбления средь бела дня на Медисон-авеню. Вернее, видел его эпилог. Напротив конторы Стива был банк с монументальным порталом. В начале десятого, когда Стив стал созваниваться с аэропортами, на улице оглушительно зазвенел звонок — сигнал тревоги в банке. Прохожие застыли, почти все машины остановились, полисмен в мундире, на бегу расстегивая кобуру, ринулся к порталу.
Через короткий до смешного срок полисмен вышел на улицу в сопровождении охранника в банковской униформе, подталкивая перед собой двух очень молодых парней, чуть ли не подростков. Те были в наручниках, но, несмотря на это, закрывали лицо. Из магазина фототоваров, что напротив, кто-то выскочил и защелкал фотоаппаратом.
Как по волшебству, словно сцена была спланирована заранее, у тротуара затормозила полицейская машина с включенной сиреной.
С минуту молодые люди неподвижно стояли в одинаковой позе на фоне величественного подъезда, одинокие среди далеко отхлынувшей толпы. Когда их наконец увезли, Стив подумал, что, прежде чем они вновь увидят улицы и тротуары, пройдет самое меньшее лет десять.
Стива не покинуло воспоминание о запертой в шкафу девчушке: она напоминала ему Бонни, хотя Бонни было уже десять.
— Зачем ты запер ее?
— Она орала, соседи могли всполошиться. А мне нужно было время, чтобы убраться из поселка. Связать ее, как мать, я не хотел: боялся сделать ей больно. Нашел в буфете плитку шоколада и сунул ей, потом впихнул ее в шкаф, уговаривая не бояться, и запер дверцу на ключ.
Я старался не пугать девчонку и силу к ней не применил.
— А к матери?