Красный тайфун
Шрифт:
— Уже легче, Джек — что вторжение танковой армии из будущего нам не грозит. Как и появление армады сверхбомбовозов.
— Боюсь, что все не так просто. Что мешает агрессору там послать нам в один конец атомный заряд — для которого будет без разницы, возникнет он на поверхности, или в километре над землей, или в ста метрах под ней? К сожалению, мы не знаем, надо ли для того находиться на том самом месте, во времени отправки — но пока не установлено обратное, приходится иметь в виду худший вариант. Так что если тех, в будущем, сильно разозлить…
— Ну, раз не послали, даже когда Гитлер подходил к Москве…
— Потому что знали, что Москва выстоит и так. И очень возможно, не хотели афишировать свое присутствие не перед немцами, а перед нами. Теперь же им стесняться некого. И если мы проиграем, даже без их вмешательства…
— Короче, Джек, все остается в пределах «вероятно», «может быть»?
— Простите, мистер Президент, а как можно сказать что-то точно, не имея прямых улик?
— Так добудьте эти улики!
— С уровнем доказательности для публики? Или для нас.
— А это, как получится. Хорошо, конечно, если удастся прижать СССР и потребовать доступа к иновременному каналу от лица всей мировой общественности. Но если мы сами будем точно представлять, с чем имеем дело, то это также будет отлично!
— Тогда — организовать похищение кого-то из экипажа К-25? Или из тех, кто в СССР здесь что-то знает?
— С обязательным условием. Вы не забыли правила, что «русские своей крови никому не прощают»? Отчего вы думаете что их потомки считают иначе? А потому, виноватыми должны быть не мы, не США! Заодно оценим возможности потомков, по силе затрещин, которыми они угостят исполнителей.
— Британцы, французы? Некапитулировавшие немцы, да хоть украинцы или китайцы?
— А это уже детали, Джек. Кто окажется под рукой. Мы должны быть исключительно хорошими парнями. Кстати, вариант, что со Сталиным все же удастся договориться? Вижу совпадение интересов — если там, в будущем, действительно была война между нами и СССР. То нам обоим выгодно ее избежать — нам, потому что мы знаем ее результат, им, чтобы избежать жертв и разрушений. Торговать, а не воевать — ну а что в торговой войне разгром может быть не менее результативным, это уже вопрос технический.
— Попробовать можно, сэр. Кто конкретно будет договариваться?
— А ты еще не догадался, мой мальчик? Кто посвящен в суть вопроса, и кому я могу абсолютно доверять? Ты и отправишься в Москву, с верительными грамотами специального посланника США. Изложишь Сталину наши условия — и сделаешь ему предложение, от которого он не может отказаться. А если все же откажется — то это тоже будет нам сигнал: значит, во — первых ты оказался прав, а во — вторых, русские твердо взяли курс на войну, убежденные что договориться по — хорошему не выйдет.
— Готов выполнить ваше приказание. Во славу Америки, мистер Президент!
— И никаких записей, никаких документов! Если ты прав и там, в будущем, действительно читают наши архивы и мемуары. Но у тебя ведь идеальная память, Джек — и ты не упустишь ничего. Так слушай же, что ты должен будешь передать Сталину, в личной встрече. И о чем поговорить с Лазаревым, если это тебе удастся.
Выслушав инструкции, посланник ушел. Франклин Делано Рузвельт удовлетворенно откинулся в кресле. Как он ненавидел сейчас свое старое, изношенное тело, в любой миг готовое подвести! Он не боялся смерти, привыкнув к мысли, что ему уже немного осталось на этой земле. Но чтобы уйти спокойно, надо было завершить не только жизненный этап своей биографии, но и политическую эпоху для Соединенных Штатов, поставить все точки над «i», оставить своему преемнику положение на мировой игровой доске, которым стоило бы гордиться. Но этого не было — да, война была завершена, и месть за Перл — Харбор свершилась, однако то, как это случилось, совершенно не вызывало удовлетворения! Как и положение в Европе, где Америке пришлось довольствоваться крохами, оставшимися после русских. План сделать доллар мировой валютой, что само по себе приносило бы американскому бизнесу и казне десятки, сотни миллиардов финансовой ренты в год, следовало считать если не окончательно проваленным, то отложенным на неопределенный срок, с совершенно неясной перспективой. В отличие от Англии, США из этой войны вышли все же с прибылью — но с меньшей, чем ожидалось, и совершенно не соответствующей затратам. А капитал не может без экспансии, без расширения сфер влияния и завоевания новых рынков сбыта!
Так что — ничего личного, «кузены», но придется делиться. После того, как оприходуем Китай. Сначала придется навести там порядок — начиная с собственного командования! Макартур, главнокомандующий вооруженными силами США в Азии, спит и видит развязать войну с коммунизмом… если гипотеза о пришельцах из будущего и Третьей Мировой войне там верна, то этого честолюбивого психопата нельзя подпускать к президентскому креслу даже на сто миль! Пусть лучше воюет с «красными» где-то там, за океаном. Сейчас же важно, что он готов двумя руками поддержать любую идею Чан Кай Ши, если она во вред «комми», совершенно не просчитывая последствия. И на ножах со Стилуэллом, командующим войсками США в Китае — категорически считающем, что мы должны ставить не на Чан Кай Ши, а на Мао, подобно тому как в Испании сумели приручить тамошних коммунистов! Стилуэлл пишет, что коррупция у гоминьдановцев превысила все допустимые пределы, что девяносто восемь процентов американской помощи исчезло неизвестно куда, что Чан Кай Ши не может распоряжаться даже своими войсками и не имеет авторитета даже у собственных генералов — вынужден не приказывать, а уговаривать, обещать, подкупать. Что «китайский солдат ничуть не хуже солдата любой другой нации, если о нём нормально заботиться и дать ему достойного командира», вот только ни того, ни другого, как правило, нет — китайский генералитет и офицерство в массе слишком хорошо помнят недавнюю эпоху милитаристов, «в каждой провинции свой диктатор», и смотрят на собственных подчиненных исключительно как на расходный материал. А потому, всерьез ставить на гоминьдановцев, это все равно, что «на скачках пытаться поднять на спину сдохшую лошадь и продолжить с ней забег на своих двоих». Все логично — с точки зрения командующего армией, вот отчего Джозеф Стилуэлл никогда не станет политиком. Верно, что Мао, раздосадованный что Советы медлят уходить из Маньчжурии, поглядывает в нашу сторону, и прощупывает почву для переговоров. Но если Чан Кай Ши, равно как и любой из его окружения, находится у нас в руках со всеми потрохами и банковскими счетами, и физически не может предать, даже если бы хотел — то что мы будем делать, если Мао передумает? Или вдруг умрет, а у его преемника окажется иное мнение, кого считать союзником? Нет, переговоры поддерживать можно… как стимул для Чан Кай Ши, хехе, может снизит аппетит воровства, процентов до восьмидесяти? Ну а если у гоминьдановцев не получится, то придется браться за дело самим… но не сейчас! Электорат не поймет, если сразу после завершение такой войны, в Штаты снова пойдут гробы. И пока не слишком многие разделяют идею Макартура о «сдерживании мирового коммунизма», ради которой надо снова идти умирать. Хотя для стратегической авиации, при отсутствии у коммунистических повстанцев ПВО, работа может найтись и сегодня.
Что же до Гипотезы — то придется подождать возвращения Джека. Он не был другом Президента — Франклин Д. Рузвельт был дружен с его отцом, и мальчик рос буквально на его глазах. И он действительно, никогда не ошибался прежде. Если же он окажется прав и сейчас — то помоги господь Америке!
30 июля 1945, Москва, Кремль.
— Что знают двое, знает и свинья! — изрек Вождь, отложив доклад Лазарева — ну вот, догадались союзнички!
— Не факт, что знают, товарищ Сталин — заметил Берия — весьма вероятно, что подозревают, и хотят на нашу реакцию взглянуть. Не могут же они всерьез думать, что даже если такое у нас есть — то поделимся?
— А мы подэлимся — сказал Сталин — но нэ с ними. Хоть какая-то польза и от этого инцидента. Вот список лиц — что скажешь?
Берия прочел. К его удивлению, там было не один, не два (как бывало прежде, с тем же авиаконструктором Лавочкиным), а больше двадцати имен.
— Товарищ Сталин, вы их всех хотите допустить к «Рассвету»?!
— Лаврентий, шэни дада, ты совсем баран?! — вспылил Император — сын барана и внук барана! Ты и здесь дождешься, что военные сделают из тебя шашлык? Подумай головой, осел, почему армейцы тогда рисковали своими жизнями, чтобы прикончить тебя?
— Они хотели поделить власть с партийцами, и им надоел контроль со стороны органов — ответил Берия, до которого, наконец, начало доходить, что он еще не «ухватил Бога за бороду».
— Что ты запомнил информацию из будущего, это хорошо; что ты не захотел немного подумать, очень плохо — констатировал Сталин — после твоего убийства военные перестали быть исполнителями воли партии, или в армии ликвидировали особые отделы?
— Нет — ответил Берия.
— В таком случае, повторяю вопрос — почему? — тихо сказал Сталин.