Красный террор в годы гражданской войны
Шрифт:
Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 3
Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 4
Общая сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков
Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 6
Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 8
Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 9
Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 10
Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 11
Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 12
Cводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 13
Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 14
Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 15
Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 16
Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 17
Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 18
Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 19
Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 20
Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 23
Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 24
Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 25
Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 26
Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков No 27
Сводка сведений о злодяниях и беззакониях большевиков No 28
Из донесения Одесского отделения
Приложения
Беседа с Петерсом
Письмо из России
Вопрос о репатриации русских беженцев
Сибирское обозрение. Трехреченская Голгофа
Из показаний Павловского (Якшина), агента ГПУ, арестованного в Германии в 1929 году
Список православных клириков, убитых и казненных в СССР за 1917-[19]30 гг.
Список православных епископов, подвергавшихся гонениям до 1 марта 1930 г.
По поводу списка православных епископов,подвергавшихся гонениям до 1 марта 1930 г. в СССР
Убийство епископа Иерофея Афонина
Инструкция всем партийно-советским работникам и всем органам ОГПУ, суда и прокуратуры
Центральная Контрольная Комиссия ВКП(б) - Народный комиссариат рабоче-крестьянской инспекции СССР. Всем республиканским и краевым (областным]) КК-РКИ
Фотографии
Примечания
Предисловие
Основу предлагаемого сборника документов составляют материалы Особой следственной комиссии по расследованию злодеяний большевиков, которая состояла при главнокомандующем Вооруженными Силами Юга России. Положение о создании и деятельности этой комиссии было подписано главнокомандующим этими Вооруженными Силами генерал-лейтенантом А.И. Деникиным 4 апреля 1919 г. в Екатеринодаре. Ровно через год, когда Деникин сложил с себя полномочия, Комиссия перешла в подчинение нового главнокомандующего белой армией генерал-лейтенанта П.Н. Врангеля. Согласно Положению, Комиссия была создана "для выявления перед лицом всего культурного мира разрушительной деятельности организованного большевизма". Комиссия руководствовалась последним Уставом уголовного судопроизводства Российской империи (1914). Она имела право вызывать и допрашивать потерпевших и свидетелей, производить осмотры, обыски, выемки, освидетельствования и другие следственные действия. Протоколы Комиссии имели силу следственных актов.
Комиссия имела сравнительно широкую программу собирания информации. Ее внимание сосредоточивалось на выявлении данных о политике и конкретных мероприятиях большевистских властей и организаций, направленных на уничтожение демократических организаций и органов и замену их насильственным путем "советскими организациями, основанными на диктатуре меньшинства". Внимание Комиссии привлекали действия большевиков, связанные с ликвидацией "органов судебной власти, регулируемых законом", и подмену их "безответственными трибуналами", руководимыми "революционной совестью", порядок и последствия этой подмены, "уничтожение организованной, юридически подготовленной" судебной защиты. Помимо этого, Особая Комиссия призвана была заниматься расследованием деятельности большевиков в духовно-политической сфере - ликвидацией принципа свободы совести и гонениями против церкви и ее служителей, уничтожением свободы слова и собраний, ликвидацией неприкосновенности личности и т.д. В сферу внимания включались и социально-экономические вопросы, в том числе "национализации, конфискации, реквизиции, контрибуции", "деморализация рабочего класса", "сокращение производительности труда", "принудительные способы проведения коммунистических начал вообще и диктатуры пролетариата, в частности", "принуждение к унизительным и не в меру тяжелым работам, лишение продовольственного пайка". Организаторы Комиссии считали необходимым расследовать факты привлечения к управлению страной лиц с уголовным прошлым, лиц, не имеющих даже элементарного образования, подчас алкоголиков и наркоманов. В целом Комиссия должна была выявить характер как "общего террора", так и "индивидуального террора как способа возмездия и устрашения". Таким образом она должна была обосновать вывод о "противоречиях между программными обещаниями коммунистов и действительным их осуществлением".
Этой главной задаче должна была способствовать и деятельность самостоятельной, хотя и безусловно связанной с Особой комиссией второй комиссии, образованной для расследования крестьянской политики советской власти, в частности деятельности созданных большевиками комитетов бедноты, результатов насильственного создания коллективных хозяйств, конфискаций, изъятий, реквизиций урожая и скота и т. д.
Разумеется, в условиях ожесточенной гражданской войны в России деятельность Особой комиссии не могла не оказаться под глубоким влиянием политических взглядов и настроений антибольшевистских деятелей Вооруженных сил Юга России и связанных с деникинской армией гражданских лиц широкого партийного спектра от правых монархистов до левых кадетов. Такой политический настрой, означавший "презумпцию виновности" большевиков, по-видимому предопределил некоторые неточности и преувеличения в описании отдельных конкретных фактов большевистского террора. Обращает на себя внимание, что в ряде документов Особой комиссии более или менее откровенно прослеживаются нотки русского великодержавного шовинизма, в частности антисемитские настроения ее членов, весьма распространенные в деникинской армии.
Деникинская армия не блистала гуманностью. В фундаментальном историко-мемуарном труде А.И. Деникина "Очерки русской смуты" есть специальный раздел под названием "Моральный облик армии. Черные страницы". "Армии понемного погрязали в больших и малых грехах, набросивших густую тень на светлый облик освободительного движения", - сожалел Деникин. "Военная добыча стала для некоторых снизу - одним из двигателей, для других сверху одним из демагогических способов привести в движение иногда инертную, колеблющуюся массу"1. Наиболее отвратительными и зверскими были еврейские погромы, творимые, как правило, по инициативе младших командиров белой армии или же ее рядовых солдат.
Но между большевистским террором и "черными страницами" деникинцев были огромные различия. Белой армии была присуща жестокость, свойственная войне. Если эта жестокость и порой кровавые исступления круто не пресекались начальниками, офицерами, генералами, штатскими политиками, то, во всяком случае, носили они характер инцидентов. Об этом свидетельствуют весьма ограниченная информация о зверствах белых против гражданского населения крестьян, рабочих, мелких ремесленников, встречающаяся в большевистской прессе, но, как правило, не подтверждаемая достоверными источниками. В качестве белого террора большевики обычно представляли издевательства и кровавые расправы с попавшими в плен к антибольшевистским формированиям партийными активистами, красноармейцами, командирами и т. п. В то же время белые не создавали на территориях, занятых ими, организаций, подобных советским Чрезвычайным комиссиям, революционным трибуналам и пр. Руководители белых, хотя бы тот же Деникин, никогда не призывали к массовому террору, к огульным расстрелам по социальному признаку, к взятию и расстрелу заложников в случае невыполнения их требований. Белые не видели в массовом терроре идеологической и практической необходимости, поскольку воевали не против народа, не против определенных социальных классов, а против небольшой, хотя и непрерывно увеличивавшей свою численность партии, которая захватила власть, искусно использовав социально-экономическую и политическую ситуацию, а также конъюнктурные изменения в настроениях общественных низов.
Хотя в идеологии белых были весьма серьезные расхождения, доминировали настроения восстановления в России демократического, парламентского политического устройства, частной собственности и рыночных отношений.
Принципиально иной характер носила террористическая политика большевиков. Несмотря на все демагогические заявления и заверения большевистских лидеров, советская власть воевала не за интересы народа, а против народа. Насильнический курс проводился в отношении почти всего крестьянства при опоре на сельских маргиналов - пьяниц, лентяев, проходимцев, которые были украшены регалиями "сельского пролетариата". Смертельным врагом объявлялась вся буржуазия, включая "буржуазную интеллигенцию", то есть почти весь слой образованных, хозяйственно активных людей, несших на себе бремя экономического прогресса страны и являвшихся носителями ее культуры.