Красный террор в годы гражданской войны
Шрифт:
собрание было обречено на полную неудачу, так как большевистская демагогическая пропаганда нашла себе вполне подготовленную почву в деревнях, куда являлись с оружием в руках бежавшие с фронта солдаты, самовольно сменившие органы волостного земства, введенные Временным правительством и построенные на основе всеобщего, прямого, тайного и равного голосования, и заменили их совдепами (Советами депутатов), в которые угрозами и силой заставляли крестьян выбирать самих себя.
Местные крестьяне, довольно зажиточные и вполне обеспеченные землей, относились враждебно ко всем этим начинаниям, но не могли бороться с вооруженной силой и потому сдавали свои позиции. Таким образом, вместо действительно выборных от народа попадали в собрание захватчики, которые вместе с членами созванного к тому времени губернского крестьянского съезда, состоявшего также преимущественно из солдат, могли проводить в жизнь лозунги борьбы за советскую власть, сулившую народу всю власть, все богатства и прелести полного безделья.
Первым симптомом перехода власти в руки черни явился разгром солдатскими массами в конце ноября в гор[оде] Ставрополе винного склада. Местные же Советы открыто обсуждали вопрос о необходимости скорейшего захвата власти и удаления от дел представителей Временного правительства. К открытию Народного собрания, 30 декабря [1917 года], выяснилось, что настроение в нем явно большевистское, почему помещение, предназначенное для собрания, было захвачено съездом крестьян и воинскими частями, а на другой день, вместо организованного собрания, открылся митинг, на котором тотчас же были упразднены земства в губернии и всеобщее избирательное право.
Состав этого митинга, заменившего Народное собрание, был очень оригинален и состоял почти из одних солдат, людей не местных и чуждых местным интересам. При обсуждении прав на представительство в Народное собрание получились совершенно неожиданные результаты: так были исключены представители школьного союза, так как в школах и гимназиях учатся буржуи, исключены были представители почтово-телеграфного союза, так как на почте посылки пропадают, а биржевой комитет был допущен -- "биржевые извозчики", по словам одного оратора, "народ трудовой". В ночь на 1 января под оружейную стрельбу на улицах и площадях был провозглашен переход власти к народным комиссарам и Советам. Было решено организовать губернские Советы из 180 человек, исполнительный комитет из 30 человек и Совет народных комиссаров как исполнительную власть из 7--8 человек. Законодательным органом явился исполнительный комитет, так как губернский Совет не был организован сразу; и в него вошли, кроме коммунистов, представители других социалистических партий, которые, однако, по прошествии нескольких дней выбыли из его состава за невозможностью работать при создавшихся условиях, и большевики стали беспрепятственно проводить свою программу под девизом "диктатуры пролетариата" и "власти беднейших", вследствие чего разруха в губернии и городе стала принимать угрожающие размеры и вылилась в форму самосудов, грабежей и захватов, беспорядков в инородческих степях, грозивших перейти в открытые бунты и мятежи.
Связи с населением центральная коммунистическая власть не имела никакой, и распоряжения ее встречали явное противодействие со стороны местных органов, проводивших свою программу.
Наряду с этим, прежние учреждения, как правительственные, например, губернское правление, губернское присутствие, и даже сословные, как дворянское депутатское собрание47, дворянская опека48 -- продолжали свое хотя и жалкое существование, и большевистская власть требовала, чтобы в журналах заседаний этих учреждений была бы вслед за подписью председателя Совета также подпись предводителя дворянства.
Эта власть Совета фактически продолжалась до конца марта 1918 года, когда среди большевистских деятелей началась борьба за власть, а с появлением вновь образовавшегося Военно-революционного комитета и прибывшего из Ростова-на-Дону для борьбы с контрреволюцией штаба матросов раздались призывы к борьбе и крови, результатом которых, по словам свидетеля Мещерикова, явились памятные ставропольские кровавые дни.
В конце концов вся власть перешла к Кр[асной] армии, которая с помощью специально
Присланных инструкторов от центральной советской власти организовалась в губернии, причем
под ее давлением Совет народных комиссаров стал более настойчив в смысле проявления большевистской
активности, последовало распоряжение о высылке из пределов губернии местных общественных
деятелей на станцию Кавказскую, где, по словам свидетеля Мещерикова, "царили ужас, откуда
нельзя было вырваться, так как эти высылки были равносильны смертной казни". 24 марта 1918 года
была разогнана городская Дума, избранная на основании всеобщего, тайного, равного и прямого
голосования и состоящая из представителей социалистических партий в количестве 42 гласных, из
общего числа 72. Еще задолго до разгона Думы против нее начался поход в советской периодической
печати, а 27 февраля исполнительный комитет опубликовал положение об учреждении общегородского
Совета депутатов из представителей профессиональных групп населения по куриальной-цеховой
системе выборов, что, по выражению одного из представителей фракции социал-демократов, указывало
на сплошную демагогию, кроющуюся во всей позиции большевиков, плетущихся за разнузданной толпой,
что вся система выборов, установленная положением об общегородском Совете, преследует одну цель
Изъять интеллигенцию из выборов, обеспечить в овете темное и бессознательное большинство,
необходимое демагогам для укрепления деспотизма. Чрезвычайное собрание Думы постановило не
признавать законность роспуска и выпустило воззвание к населению. Однако 24 марта, когда гласные
явились в помещение Думы, путь им был прегражден военным караулом под предводительством
рабочего Лупатина, который под угрозой применения силы и оружия принудил председателя очистить
зал заседания. Таким образом, вся деятельность вновь созданных большевиками учреждений сводилась
не к развитию общественной жизни в крае, а к полному развалу земской и городской деятельности.
Образовавшийся в конце апреля Военно-революционный комитет в составе бывшего председателя
Губернского исполнительного комитета Мещерикова, бывшего жандармского ротмистра Лупандина,
бывшего прапорщика Занозина и др[угих] проявил тотчас активную деятельность, арестовав
председателя Совета народных комиссаров Пономарева и военного комиссара Мирошникова.
При штабе Красной армии образовалась малая комиссия, члены которой были наделены
Чрезвычайными полномочиями, производили реквизиции, аресты, а потом и казни. Так, член этой