Красный Треугольник
Шрифт:
– То есть? Что значит нет?
– Твоя жизнь изменилась навсегда. Прежняя закончилась. Считай, что ты умер. И родился заново. Все, что происходит – на самом деле. Не сон, не галлюцинация. Все по-настоящему. Из Треугольника выхода нет. Потому что его нет. Тебе достаточно?
– Простите, Вито, это бред. Город через несколько стен, и…
– То, что ты называл городом и привычной жизнью, находится поблизости. Но туда ты не попадешь никогда. Потому что там – Далёко. А ты здесь. Ты в Треугольнике, хотя мы называем Внутри.
Не собираясь наступать на вчерашние грабли, Тимур медленно выдохнул и даже изобразил деловой «чииз»:
– В таком случае у меня вопрос: как может быть?..
– У пришлеца всегда много вопросов, – оборвала Вито. – От него зависит, на какие успеет найти ответы. Глупые пришлецы узнают мало потому, что их быстро отпускают. Но ведь ты умный? Попробуй жить. И тогда сделаешь много открытий, может быть, удивительных. Что ответишь?
Сосчитав про себя до пяти и убедившись, кто сумасшедший, Тимур сказал:
– Заметано, принимайте в команду.
Вито жирно улыбнулась:
– Чтобы быть принятым в цех, пришлец должен выполнить три условия. Во-первых, заплатить…
– Сколько?
– Плата обычная…
– Евро возьмете?
– Упаковка колбасы.
Он готов был поддержать шутку, но, глянув на даму, обнаружил: это на полном серьезе. За деньги у них – колбаса? Отлично. Жаль – не камешки.
Вытащив предпоследнюю запайку, Тимур вежливо протянул ее Вито. Та стремительно кинулась, вырвала упаковку из его руки, прижалась к целлофану носом, сладострастно охнула, но, словно застеснявшись, скроила жуткую личину и запрятала еду в тайниках плаща.
– Плата принята! – торжественно объявила она.
– Что теперь?
– Ответы.
– Легко.
– Зачем пришел сюда?
– Договор с подрядчиками.
– Какой?
– Секрет фирмы.
– Кем был в Далёке?
– Менеджером.
– Каким?
– Самого среднего звена, само собой.
– Где?
– В банке. Что-нибудь еще?
Тимур буквально кожей ощутил, что ляпнул что-то не то. Вито, до сих пор непринужденно поигрывая рукояткой молотильника, вдруг напряглась и уставилась недобрым взглядом. И тут от страха и отчаяния его прорвало. Тимур заорал во всю глотку:
– Образование не интересует? Диплом? Опыт работы? Справку Два-НДФЛ не надо? А то я сбегаю…
– Пришлец-то и вправду лютый, – с довольным видом сообщила Вито. – Хорошо, что ты не презренный мозак.
Тимур был полностью согласен, хотя понятия не имел, кто они такие.
– Остается последнее, самое легкое, – продолжила она.
– Давайте уж скорее…
– А все готово.
На расстоянии удара изготовился хозяин цепопика, кованые косички нетерпеливо кружились, шестеренки хищно звякали.
– Выбери любое оружие, – доброжелательно предложила дама. – Клайд будет честно ждать.
Искать Тимур не собирался, а нагло тянул время. С задумчивым видом подошел к мусорной куче, высматривая путь отступления. Как назло, дверей на первых этажах не имелось, а подскакивать до железной лестницы, свисавшей на хлипких петлях, он не рискнул. Поединка было не избежать. Он подобрал трубу с рогатым концом и с тоской отправился на ристалище.
Вскинув руку, Вито свистнула:
– Лей-не-жалей!
Противник был и тут же исчез, подпрыгнув с ровного места на три роста. Будто в замедленной съемке, Тимур следил за его приближением, видел, как замахнулся цепопик, плавно изгибаясь, летит к голове. Последнее, что заметил: стремительно растущая шестеренка.
Темнота.
Разжав веки, узрел на фоне серого неба статую: Вито возвышается, попирая облака. Кажется, еще и давит ему на грудь пяткой.
– Пришлец устоял! – услышал он глухо, словно через стену. – В топку его.
38-й до Эры Резины
Темнота жала, душила, лишая сил, как клейкий сироп. Неужто его закатали в асфальт живьем? Лихорадочно глотая омерзительно-теплый воздух, Тимур смог унять этот страх. Но тут же накатил другой: что он спеленут по рукам и ногам, забит в гроб. Тимур судорожно дернулся, ощутил, что совершенно свободен, только лежит на чем-то твердом. Но где он? Может, помер? Вокруг кромешная тьма и ничего более. Ад? Нет, для места мучений грешников слишком тихо.
В полной темноте человек теряет ощущение верха и низа. Тимуру казалось, что если шевельнется, то свалится в пропасть или взлетит надутым шаром. Пребывать в таком состоянии долго невозможно, и так скромные остатки разума рассыпятся окончательно. Сойти с ума в полной темноте, должно быть, довольно скучно.
Уперев локти в твердое, он приподнялся, не зная, что за этим последует. Случилось полное ничего. Тогда Тимур осторожно вскинул ногу и уронил. Раздался глухой «бом», как в железной бочке.
В дальнем углу, если во тьме есть дальний угол, что-то зашебуршало, и тихий голос спросил:
– Здесь кто-то есть?
– Я, – произнес Тимур, прислушиваясь к ватному эху, и добавил: – Есть. Кажется…
– Вы где? – опять спросил кто-то, наверняка не эхо.
– Тут, – ответил Тимур, потому что не знал, где именно.
– Вы считайте, я подползу на звук.
– Что считать? – Голова Тимура работала с перебоями.
– Да хоть натуральный ряд…
– Кого?
– Один, два и так далее…
– Один, два… три… – напрягшись, выдавил Тимур, но дальше пошло легче.
На счет «семь» кто-то тронул его за колено.
– Нашел! – прошептали из темноты. – Здравствуйте.
Тимур промычал что-то.
– Вы не против, если я сяду к вам плотнее? Все равно ничего не видно, а говорить надо тише, могут услышать…