Красный Треугольник
Шрифт:
Спаситель широким жестом распахнул плащ и спросил:
– И шо вы себе думаете?
Тимур признался, что ничего не думает, потому что разучился это делать за последний час. И особенно не понял, почему надо было так бежать.
– А если темнец таки оказался, шо тогда?
– Кто-кто? – искренно не понял Тимур.
Старичок проигнорировал вопрос и, сощурившись, поинтересовался сам у себя:
– А который у вас час?
Выставив запястье, он обнаружил, что стекло наручных часов покрывает паутина трещин, а стрелки сбились на половину первого. Видимо, часы пострадали совсем недавно.
– Какая
Тимур назвался.
– Да? Вот так? Любопытно. Тогда позвольте спросить, нет?
– Валяйте…
– Зачем ты пришел сюда?
Тимур решил не заметить переход на «ты», все-таки человек старше на полвека, не меньше, и ответил приветливо:
– Контракт подписывал, тут наши поставщики офис снимают, возил бумажки с печатями.
– Что ты хочешь?
– Как раз об этом. Дурацкая история, но я заблудился. Помогите мне…
– Кто ты такой?
– Офисный менеджер, считаюсь белым воротничком, но гоняют, как обычного работягу. Так я…
– Ну и ладно… – Старичок присел на краешек стола. – Так шо тебе помочь?
– Где тут ближайший выход?
Йежи хлопнул себя по ляжкам:
– Как же ты здесь оказался?
– Друг привез, а сам куда-то подевался.
– И друг пропал? Ай-яй-яй! – Йежи кивал, как резиновая собачка. – А может, звонок другу, нет?
Простая мысль показалась прямо-таки откровением. Тимур сунул руку в карман и вспомнил, что новенький айфончик остался в куртке, которую сейчас носит Федор. Вместе с паспортом и пачкой пластиковых карточек. Выругавшись сквозь зубы, он похлопал по остальным карманам, что-то похожее на трубку болталось в нагрудном. Тимур извлек нокиевский слайдер: сигнал был. Набрал номер, свой естественно, прошел один гудок, второй, и телефон мирно разрядился.
– Шо, не работает, да? Ой-вэй! Кто бы мог подумать: чудо техники дало осечку! – Кажется, старый мерзавец издевался. – Так шо хочешь с меня?
Сослав бесполезную вещь в задний карман брюк, Тимур унял раздражение и сказал так громко и медленно, чтоб разобрал и глухой:
– Где тут выход к Обводному каналу, уважаемый? Хотя меня устроит любой.
– Выхода нет.
– Как? – Тимуру показалось, что он ослышался.
– Отсюда выхода нет. Не ясно?
– Что за бред?
Йежи уставился на Тимура, не мигая:
– Шо, ты не понял?
– Что?
– Шо попал. Это шо?
– Завод какой-то.
– «Завод какой-то»! – передразнил Йежи гримасой. – Вот, например, в этом цеху, знаешь что? Шили лучшие аэростаты. Ты представляешь, шо такое аэростат? Это такая махина, что ой-йой. А, между прочим, шили нежные пальчики дам с хорошим воспитанием, не иначе! Шоб стежок аккуратно ложился. А какой был материал! Просто сказка – легкий, прочный, тут где-то завалялся рулончик. Так могу уступить.
Последние сомнения растаяли: дедок был с крепким приветом, что не удивительно – живет на свалке, питается кое-как, свихнешься и не заметишь. С таким надо только лаской:
– Так что насчет выхода?
– История такая. – Йежи сцепил пальцы замочком. – Лет сто пятьдесят назад два умных еврея притворились немцами и сложили маленький гешефт в России, шоб делать калоши. И построили-таки Товарищество
– Да. И что?
– Так вот ты тут.
– Где?
– Ой, вэй! В «Красном Треугольнике». Поздравляю, нет?
– Это всё? – Тимур уже не сдерживал раздражение.
– Тебе мало?
– Было приятно, мне пора…
– Да? А минералки не осталось?
Повернулся Тимур слишком быстро:
– Как ты узнал, что у меня была вода?
– Шо тут знать? – Йежи воздел руки к потолку и предполагаемым за ним небесам. – Удивил! Положено. И паек. Так как?
Тут Тимур обратил внимание, что до сих пор намертво сжимает пакет: целлофан пообтерся, но от фатальных дыр устоял. Разжав затекшую пятерню, Тимур выудил из пакета первое, что попалось, и протянул бедному старичку герметичную запайку твердой копченой колбасы.
У того округлились глаза:
– Это шо, мне? Так даешь?
– Спасибо за помощь. – Тимур еще хотел скроить на лице дежурный «чииз», но как-то не покатило.
Йежи схватил нарезку трясущимися пальцами, обнюхал по-собачьи, погладил и спрятал в глубины одежек.
– Водицу торбнику продал, нет? – спросил, облизнувшись.
– Кому?
– Валютой взял?
– Нет, – как мог честно, соврал Тимур.
– Таки сохрани. Растапливать годится. Скажу, шо доллары горят лучше, они из тряпки, а в еврики красок напихали, голограммы всякие, фольга, так шо ими без толку, только дым.
Болтовня этого старика становилась уж больно мутной, а бред приемлем в небольших дозах. Тимур привык относиться к жизни просто и того же требовал от нее.
– Мне пора, рад был и все такое…
Йежи соскочил со стола:
– Можно-таки нескромный вопрос? Шо у тебя в карманах? Деньги не в счет.
Вопрос оказался неожиданно интересным. Раз Федор хозяйничает в его куртке, отчего бы не узнать содержимое кожанки? Друг ведь не обидится на такую шалость.
Личный досмотр выявил: швейцарский ножик, старенький ронсон, ключи от машины с брелоком и кое-какая вещица, которую он, нащупав, показывать не стал – просто так на всякий случай, пусть будет, как туз в рукаве. Зато предъявил жестяную коробочку со стеклышком, за которым проглядывала крохотная лампочка. Старинный гаджет заинтересовал Йежи. Крутанув выпирающие лепестки, он сдвинул рифленую пимпочку, и жестянка ожила.
– О! – почтительно протянул старик. – Эта вещь, понимаю. Таки может быть…
Что он хотел сказать, Тимур не дождался и попрятал чужое добро по карманам.
– Скажите, хоть в какую сторону ближайший выход?
Прежде болтливый, Йежи как воды в рот набрал, вроде задумался о чем-то, сдвинув крылья-брови.
– Ну и пес с тобой! Сам выберусь, – сорвался Тимур.
– Может быть…
– Что «может быть»?
– Если что, ищи их в Низких цехах.
– Заметано. Как тока – так сразу. Не волнуйтесь, все будет отлично.