Красный Треугольник
Шрифт:
Бродяга воздел руки, словно сдаваясь в плен, хлопнул ладонями и каркнул:
– Сделка?
На всякий случай Тимур поискал взглядом возможных дружков, в глухом месте бомжи редко ошиваются поодиночке. Но экземпляр с багровыми глазами, видимо, промышлял один. И чертов Федор, как назло, куда-то запропастился.
– Вали отсюда, – пока еще дружелюбно посоветовал Тимур.
– Мирная сделка!
– Свободен, убогий.
– Почем водица, пришлец?
– Тысяча евро, – ответил Тимур.
Разумеется, пошутил. Но бомжара, нырнув в котомку, прошуршал и кинул
– Заметано, дам воду, если покажешь выход.
– Сделка назначена! – завопил богатенький нищий.
Упаковка минералки взлетала высоко. Тимур был уверен, что уродец растеряется и выйдет прикольно. Но бомж хладнокровно выждал, когда добыча устремится к точке падения, и с ловкостью поймал упаковку на лету. Такого великолепного прыжка от голодранца ожидать было невозможно. Чтобы прыгнуть из сидячего положения, нужны мышцы лягушки, этот же тип выглядел доходягой. Как удался фантастический подскок, Тимур не понял, зато ощутил уважение к доходяге.
Побаюкав пластик, как мать младенчика, тот вдруг разодрал упаковку, рывком свинтил пробку с бутылки и с наслаждением принюхался. Он наслаждался запахом обычной воды! А ведь с такими доходами в каждом ларьке его встречали бы как дорогого гостя.
Бродяга вытянул черный блестящий язык и принялся поливать его. Тонкая струйка ударяла в мякоть языка и отскакивала брызгами, глотать он не пытался, а равнодушно проливал минералку, за которую отвалил сумасшедшие деньги. И только пялился на струйку багровыми глазенками. Жизнь на помойке даром не прошла, совсем тронулся, бедняга.
Тимуру стало совестно издеваться над больным человеком, и он миролюбиво попросил:
– Ладно, брат, воду получил, показывай дорогу.
Заморыш сладострастно облизнулся, до скрипа завинтил бутыль и спрятал в котомке.
– Туда уходи. – Кривая лапка махнула неопределенно.
Тимур еще собирался уточнить: «туда» – это куда именно? – как парень рванул. Убегал он стремительно, но странно, как разумный мячик: высоко подпрыгивая и почти не раздвигая ног. Результат вышел на зависть олимпийским чемпионам. Банковский работник и рта открыть не успел, как бомж юркнул за угол дома, а это от того места, где они только что находились, метров сорок, не меньше. Только в лужицах, по которым он проскакал, круги по воде дрожали. Был – и исчез. С его пропажей примиряла штука евро в кармане. Но вот что странно: откуда бродяга знал, что в пакете есть вода?
Затянувшееся отсутствие Федора смущало. Сам затеял, сам привел, сам поменялся одеждой, и – исчез. Может, блуждает где-то поблизости?
– Фе-дя! – во все горло позвал Тимур.
Эхо катилось по закоулкам, замирая среди заводских строений.
Время поджимало, требовалось вернуться в банк, отчитаться перед шефом, не
Холодало. Ждать и торчать на одном месте было бессмысленно. Оставалось одно: идти прямо до тех пор, пока не выйдет хоть куда-нибудь или не повстречает аборигена. Все-таки бывший завод, а не тайга, выход найдется.
Тимур наметил проход между корпусами, но тут за домом кто-то истошно завопил.
42-й до Эры Резины
Он вырос в спальном микрорайоне и хоть пробился в чистенький мирок, но законы улицы усвоил накрепко. Правила учили: если ты один и рядом нет кодлы дружков, уноси ноги от криков о помощи. Заступаться надо только за себя, да и то, когда выхода нет. Благородные долго не живут, своя голова дороже, что поделать.
Почему Тимур кинулся навстречу визгу, он и сам объяснить не смог бы. Наверное, показалось, что в беду попал Федор. А на этот счет уличный закон имел четкое понятие.
Сидя все больше за столом да рулем, Тимур поотвык от спринтерских забегов. Но сейчас себе понравился: дистанцию одолел и даже не запыхался. И потому, когда выскочил за угол, сразу понял: это – не глюк мозга, хватившего лишку кислорода, все происходит на самом деле, с кристальной четкостью реальности.
На пятачке, свободном от битого кирпича и железного лома, суетились три согбенные фигурки в зеленых плащах и вьетнамках на босу ногу. Двое мертвой хваткой вцепились в руки пойманной жертвы, а третий вонзился в горло и тянул на себя голову. Кряхтя, жадно урча и дрожа от нетерпения, стая рвала пойманного бедолагу. Рвала буквально: кости уже вырвались из суставов, с треском лопались кожа и сухожилия. Жертва была еще жива, ее вопли переходили в визг. Но это не мешало трудягам – от усердия под холодным дождиком с них валил пар, а они тянули и тянули с бешеной силой, без устали и жалости.
Нет, это не Федор. Попался тот самый богатенький бомж.
Сбитый с толку нереальностью происходящего, Тимур остолбенел.
Бедняга еще трепыхался, но мучения его долго не продлились. С сочным хлопком лопнула кожа на шее, рвавший голову полетел кубарем, сжимая добычу в руках. Под треск плечевых суставов два других варвара разлетелись в стороны. Обезображенное тело плашмя завалилось на спину, но шар, надутый за спиной у каждого из этих существ, не дал упасть, подбросил его и перевернул на бок.
Откинув ненужные члены, стая налетела на тушку. Все трое пихались и огрызались, чтобы урвать лучшее. Наконец, самый ловкий завладел вожделенным и отвалился в сторону. Добычей стала бутыль воды, всего-навсего.
Возня стихала. Двое отставших прикончили упаковку минералки. Одному досталось две, а последнему целых три бутылочки. Разгоряченные, но довольные, они уселись рядышком, дружески толкаясь и устраиваясь у шара жертвы, что-то оживленно обсуждая.
Тимур хорошо знал, когда наступает время оказаться как можно дальше, и осторожно попятился. Тут же мордочка, обмотанная до самых багровых зенок, уставилась на него, рот под грязной тряпкой прошамкал радостно: