Красный Вервольф 3

Дамиров Рафаэль

Я фыркнул. Ну да, Марта девочка практичная, запасной аэродром на всякий случай всегда нужно иметь. Не удивлюсь, что второй жених у нее в Штутгарте, а третий, на всякий случай, в какой-нибудь Аргентине. Хотя нет, в Аргентине года через два должен будет появиться.

Я сунул пачку практично-любовных писем обратно, достал ключ от кабинета графа и закрыл ящик стола.

* * *

Марта приподняла руку и помахала мне. Выглядела она бледно, но вполне бодрячком. Доктор Кутчер, похоже, отлично справился со своей работой. Умирающей она ну никак не смотрелась. Это хорошо. Потерять такой превосходный источник получения и распространения информации

было бы обидно.

Совесть меня, конечно, подгрызала, особенно в те моменты, когда я видел Наташу. Но, что ж поделать, на войне как на войне. Пользуюсь всеми доступными средствами, а их в моем арсенале сейчас не так, чтобы и много. В деле устранения Рашера Марта была просто неподражаема. Хоть и не знала, что это она мое задание на самом деле выполняет.

– Ну как ты тут? – спросил я, присаживаясь на табуреточку рядом с кроватью.

– Могло бы быть и лучше… – Марта надула губки и натянула одеяло до самой шеи. Скрывая бинты на груди.

– Значит еще покатаемся с тобой на горных лыжах, – я склонился к ней и чмокнул ее в щеку. – Может тебе чего-нибудь вкусного принести? Шварц недавно хвастался, что нашел в городе какую-то дамочку, которая сладости всякие делает. Могу спросить…

– Ой, да вот еще, глупости, – Марта махнула рукой. – Расскажи лучше, что снаружи происходит. Мне никто ничего не рассказывает, говорят, что волноваться мне нельзя, надо выздоравливать.

– Я принес тебе свежий номер газеты, – сказал я. – Пишут, что…

– Что сделали с этим… С этим… – лицо Марты стало злым, глаза прищурились. Кажется, она перебирала в голове весь список доступных ругательств, выбирая самое грязное.

– Было публичное разбирательство, – сказал я. – Меня туда не пустили, но потом рассказали, что там произошло. После допроса он признался, что первый ребенок тоже не Каролины. Что они с самого начала знали, что у нее не может быть детей, вот и придумали этот… Гм… Проект.

Про это заседание мне рассказал Юрген, который там был, разумеется. Мероприятие получилось шумным и очень скандальным. Туда пришлось даже вызывать охрану, чтобы Рашера прямо там не застрелили. Оказывается, он с этим своим обещанием фертильности женщинам за сорок очень много кого задел за живое. Любому эсэсовцу чтобы вступить в брак, требовалось персональное разрешение Гиммлера. А тот искренне был убежден, что брак нужен только и исключительно для того, чтобы истинные арийцы размножались. И крайне неохотно позволял жениться на женщинах старше тридцати. Кого-то перспектива женитьбы на юных белокурых феях радовала, а кто-то наоборот печалился, что не может узаконить отношения со своими «боевыми подругами». И вторые как раз рассчитывали на Рашера. И ждали этого его «дара». В общем, когда секретарь зачитал его показания, один из офицеров выхватил оружие и чуть не пристрелил его прямо в зале. Завязалась потасовка, но все быстро закончилось. Горячий штурмбаннфюрер пришел в себя, попросил прощения и начал требовать суда по всей строгости. Мол, был напуган, пристрелить его сейчас было бы милосердием, а это совсем не то, что требуется этому мошеннику.

– И что теперь? Его расстреляют? – жадно спросила Марта.

– Решение отложили, – сказал я. – О, милая, поговаривают, что там произошла целая драматическая история… – Я пересказал Марте слова Шалтая, в паре мест чуть приукрасив. Она слушала с блестящими глазами. – В общем, пока его посадили в кутузку обратно. Продолжат дознание, чтобы выяснить, где он еще Великому Рейху наврал. И подождут решения Гиммлера.

– О, рейхсфюрер приедет в Плескау? – Марта сделала попытку приподняться, но ее личико тут же скривилось от боли.

– Пока ему просто составили донесение, – сказал я. – А приедет или нет, мы узнаем позже.

– Граф отложил поездку в Царское Село? – спросила Марта.

– Нет, – я покачал головой. – Просил пожелать тебе скорейшего выздоровления, но завтра мы уезжаем. На поезде.

– Я буду скучать… – Марта взяла меня за руку и сжала пальцы.

– Выздоравливай быстрее, – с как можно большей теплотой сказал я. – А то граф твою работу на меня переложил.

– Ах ты!.. – Марта сделала большие глаза. – Так вот, значит, как ты по мне скучаешь?! – она тихонько рассмеялась, потом снова поморщилась. – Не надо, не смеши меня, мне больно пока смеяться.

Я посидел у нее еще полчасика, пересказал свежие сплетни из комендатуры. Ничего важного. Кто-то подхватил сифилис и пытался этот факт скрыть, но не удалось. Глава канцелярии застал свою жену с русским любовником. Молодежь устроила вечеринку и ночью затащила на крышу театра овцу. Обычное дело, в общем.

Я вышел из госпиталя и посмотрел на часы перед биржей труда. Почти четыре часа дня. Граф отпустил меня сегодня пораньше, чтобы я зашел поведать Марту. Зато завтра велел явиться к шести утра. С вещами. Потому что мы уезжаем в Царское Село на несколько дней. На три. Или четыре. Граф не определился.

Я вздохнул и покрутил головой. Наташа сказала, что придет на рыночную площадь в половину пятого и велела подождать ее у аптеки. Значит у меня есть еще полчасика, можно перекусить чего-нибудь. А то, что-то мне подсказывает, что Наташа меня вовсе не на свидание пригласила.

Ну что ж…

Я решительно зашагал к площади. Кто-то говорил, что там открыли недавно новую закусочную, надо бы проверить, чем там кормят.

Торговцы уже разошлись, их рабочий день принудительно завершался в три часа. Рубин скучал, подперев руку кулаком и глазел куда-то в сторону. Я остановился у него за спиной и тоже посмотрел, что привлекло его внимание. К площади приближалось три крытых грузовика. Не сказал бы, что это было что-то странное. Здесь то и дело привозили всяких переселенцев, новых солдат и прочий народ из самых разных мест.

Грузовики остановились, фрицы выскочили из кабин.

О, надо же, они помогают кому-то выбираться из кузова! Обычно они в лучшем случае словами подгоняли, в худшем – помогали прикладами. Чего это они такие добрые?

И тут я увидел Нюру. Она спустилась из грузовика самой первой, придерживая живот. Бледная, глаза испуганные, но осанка гордая. От помощи фрицев отказалась. Фух… После падения Рашера освободили-таки ее. Значит, все было совсем не зря. От таких мыслей настроение поднялось и захотелось напеть песню про день победы, который порохом пропах. Но, чую, не поймут меня здесь с такой самодеятельностью, да и до Победы, как до Чукотки на велике. Постараюсь ускорить это событие по мере возможности. Перенести этот радостный день с мая на пораньше. Чем черт не шутит? Авось выгорит? После того, как разберусь с янтарной комнатой, надо будет об этом крепко поразмышлять…

– Это они что ли беременные все? – удивленно пробормотал Рубин, прервав мои размышления, а потом оглянулся на меня. – О, дядя Саша! А я тебя не заметил. Смотри, откуда это фрицы столько беременных баб взяли? На развод что ли привезли?

– Их из концлагеря только что отпустили, дурья твоя башка! – я потрепал его по затылку. – Ты лучше за щетки берись, а то вон те патрульные уже начали на нас смотреть косо.

– Кузьма Михалыч приехал, – пробубнил себе под нос цыган, принявшись начищать мои сапоги. – Сегодня утром. За провиантом, говорит.