Красный Вервольф 3
Шрифт:
Пошатываясь я поднялся и привалившись к дереву стал бессовестным образом журчать на его ствол. При этом насвистывал кузнечика.
Те двое, завидев меня, остановились. В руках у них неизвестно откуда появились ТТ-шники. Вполне себе советские пистолеты. Но их ботинки… Слишком они новые. Не ходят в таких обутках подпольщики и тем более партизаны. Кончать их надо, но по-тихому. Тот, кто схватил Наташу, не должен услышать выстрелов.
– Стоять! – крикнул мне один из них на чистом русском.
Коренастый с рябым лицом, будто после оспы.
Бля, опять нестыковочка. Похоже это свои. Но нет, в это время они уже приблизились, и я смог разглядеть их получше. Морды изрезаны следами порока. Пальцы в синюшных перстнях, которые наколоты явно уже давно.
– Да вы что, мужики? – заплетающимся языком пробормотал я, скосив по алкашному глаза. – Я это… И-ик… Домой иду, вот, приспичило.
– Пошел нах отсюда, – махнул стволом рябой.
В его глубоко посаженных глазах светилась злость. Видно было, что ему очень не терпелось меня пристрелить, но он тоже не хотел поднимать лишнего шума, так как не знал, как обстоят дела у его напарника внутри развалин. Взял он партизанку или нет. А то, что они были заодно, теперь я уже нисколько не сомневался.
– Все, все, и-ик… Ухожу! Не застёгивая ширинку, я поднял руки и бочком стал пробираться через кусты. – Только не стреляйте, я же кочегар. Без меня город к зиме не запустится. Вот…
– Пшел! – рябой зарядил мне ботинком в живот, а сам уже поглядывал на окна часовни.
Не терпелось ему скорее внутрь, и разговор с алкашом его явно напрягал.
Я, покачнувшись будто от хмеля, чуть отстранился назад. Будто случайно, но при этом смягчил удар в живот. Нога не впечаталась в солнышко со всего маху, а пинок смазался, но остальное я доработал театральностью. Согнулся пополам и закашлялся будто мне все печёнки поотбивали.
– Валить его, Сава, надо, – тихо пробормотал второй, думая, что я не слышу, так как хриплю и сыплю просьбы меня пощадить. – По-тихому…
Из положения буквы «зю» я все же краем глазам наблюдал за противниками. Коренастый вытащил из кармана финку и снова шагнул ко мне. Но я уже успел незаметно достать стилет из-за голенища. У часовщика себе справил отличное колющее оружие. Тонкое, как спица, но крепкое. В сапоге удобно прятать, запарился с перочинкой ходить, добрые ножи за голенище не лезут.
Хлюп! – стилет вошел в брюхо рябого по самую рукоять.
Ударил в печень, чтобы не дрыгался. Второй, не ожидая такого подвоха, вскинул пистолет, но нажать на спуск не успел. Стилет пробил его кадык. Целился я чуть ниже, но и так сойдет. Тут же второй удар в висок.
«Шило» легко пробило кость. Противник упал замертво, а рябой, выронив пистолет, стонал, скрюченный на земле. Я подскочил к нему и спешно отточенным движением свернул ему шею. Чтоб заткнулся и не выл. Плюнул на грудь предателя, закинул их пистолеты в кусты и поспешил внутрь развалин.
Теперь надо спасти Наташу. Этот подставной связной скорее всего там тоже не один. Нырнул в проем и очутился в полумраке отсыревшего здания. Воняло плесенью и портянками. Чуть подождал, когда глаза привыкнут к темноте. Прислушался.
Где-то в закоулках бубнят приглушенные голоса. Я крадучись, словно тень, стал пробираться на звук, обходя «валуны» и завалы из обломков кирпичей. Только бы не шуметь! Даже дыхание задержал, казалось, оно слишком шумное.
Углубился внутрь часовни. Голоса стали четче. Кто-то переговаривался в соседнем закутке. Нашел дыру в стене и осторожно заглянул. На бетонных обломках сидят двое и уже кипятят на примусе чайник.
– Ну где эти остолопы? – пробасил тот, что разговаривал с Наташей, я узнал его по штормовке.
Неприятный холодок тронул затылок – я не увидел среди них девушки. Неужели убили, твари?!
– Должны быть уже скоро здесь, – ответил второй с бородой, как у деда Мазая. – Не кипишуй, Сава, мы и вдвоем справились. Слушай… А может, пока ждем, девку того? Оприходуем? Чего такому добру зазря пропадать? Один хрен, немчура с нее шкуру спустит. А она ничего такая, сочная.
Ф-ух… Жива Натаха! Жива… Судя по всему, эти ублюдки собрались ее сдать фрицам.
– Нет, – отрезал Сава. – Целую доставим. Она наш билет в хорошую жизнь. Иначе с нас тоже шкуру спустят.
– А ты уверен, что после того, как сдадим бабу, нас самих в расход не пустят? Может, ну их, этих фрицев? Сами ее пришьем и будем жить как жили?
– Устал я прятаться, как крыса, Гудя, понимаешь… Доставим ее полицаям, глядишь, и нас на службу возьмут. Жалование, форма.
– И как ты себе это представляешь? Заявимся, здрасти, мы поймали шпионку?
– Есть у меня человечек знакомый у них. Земеля. Полицаем служит. Он все организует. Я уже перетер с ним. Осталось только этих двоих баранов дождаться.
– Зря ты их определил снаружи караулить. Говорил, надо было здесь всем хорониться.
– А если бы девка не одна пришла, а с крышей? Вот они и на стреме были. Только, куда, бл*ть, запропастились, ума не приложу.
Ага… Из разговора ясно, что предателей всего четверо. Это хорошо. Можно больше не прятаться.
Я вышел в проем с пистолетом наготове и очутился на «пороге» небольшой комнатки, оборудованной под временное укрытие. Топчан с тряпьем, стол из ящиков и два хмыря сидят и рты раскрыли. Дернулись было за стволы, но мой выстрел над их головами мигом охладил их пыл.
– Вечер в хату, – в моем голосе звучала сталь. – Руки в гору! Где девушка?
– Кто такой? – пробурчал Гудя, но руки они подняли.
– Привет вам от Вервольфа пришел передать.
Бах! Моя пуля сразила Гудю прямо в сердце. Звук выстрела утонул в развалинах. Мне и одного языка хватит. Я перевел ствол на второго:
– Повторяю вопрос, где девушка?
– Не стреляй, начальник, – залепетал тот, протягивая ко мне руки. – Здесь она, за стенкой связанная лежит.
– Кто вас послал?