Красный вервольф 4

Я не услышал шаги, а скорее почувствовал их. Кто-то крался наверх, ступая осторожно и едва слышно. Как тени из предутреннего сумрака.

Бл*ха, я кажется, заразился от графа, даже мысли у меня потекли в пафосной манере.

— Заткнись, — сказал я, поняв, что он снова открыл рот, чтобы что-то сказать. — Мы не договорились. Янтарную комнату тебе никогда не получить. И вообще ничего. Прощай, граф. Надеюсь, на том свете не увидимся.

Ответить я ему не позволил, и так слишком долго его слушал. Настолько

долго, что меня уже затошнило от его велеречивых откровений. Он успел только раскрыть рот, но в ту же секунду шейные позвонки его хрустнули, и я опустил его обмякшее тело обратно в кресло. На котором он растекся безвольной медузой.

Затухающим взглядом он смотрел, как я опрокидываю вычурный канделябр, как первые языки пламени облизывают богатые портьеры на окне. Как я каминной лопаточкой выкидываю горящие угли на ковер.

Как там пела Брунгильда из «Гибели Богов? 'Бросаю огонь в светлый Вальгаллы чертог?»

Походя? подобрал скатившийся с ладони графа перстень. Хотел бросить его в кресло, но передумал. Оставлю на память. Сунул в карман.

Эх, канистру бы горючки еще, чтобы полыхнуло побыстрее!

Но пламя и так занималось очень даже хищно. В квартире графа на мою удачу было очень много портьер, ковров, балдахинов и покрывал. Деревянные панели на стенах тоже скоро займутся, как и мебель. И окна распахнуты, значит тяга будет отличной.

Бросил последний взгляд на тело графа. В глазах — последние искры угасающей жизни. Поставить что ли ему пластиночку напоследок? Как раз там подходящая ария играла!

Обойдется.

Пора уходить. И так задержался дольше, чем следовало. Небо уже стремительно сереет, скоро рассветные сумерки превратятся в хмурое осеннее утро, а мне еще нужно успеть выбраться за пределы Пскова. И желательно так, чтобы меня никто не заметил…

Сунул руку в нагрудный карман, затем в другой. Черт! Бланки пропусков кончились. Опасно так шнырять по городу в комендантский час, да еще когда такой кипишь в городе творится. Подземный ход мы завалили, через него мне не выбраться из Пскова. Пока до окраины города доберусь, сто раз успею напороться на патруль. Придется заночевать, а утром рвать когти.

В СД не дураки сидят. Граф сгорел, но полиция смекнет, что совсем не просто так пожар приключился. Трупы на складе № 6, взрывы в городе, угон грузовиков и смерть графа — все в одну и туже же ночь. Ежу понятно, что не бывает таких совпадений. Будут шерстить, в первую очередь, ближайшее окружение графа и мигом меня прижмут. К Марте нагрянут. Марта… Точно.

Прежде чем свалю из города, навещу ее. Только сделать это надо прямо сейчас. Пока еще полыхает дом графа, пока не стали расследовать его смерть, пока грохочут выстрелы.

Держась в тени, и прячась от лунного света, я шнырял по подворотням, направляясь к знакомому дому. Вот и он. В окошке горит свет, не спит почему-то моя коллега.

Юркнул в подъезд, наощупь добрался до нужной двери, тихо постучал. Щелкнула задвижка и дверь распахнулась.

Я протиснулся внутрь квартиры. Марта захлопнула дверь и повисла

у меня на шее.

— Ты почему не спрашиваешь кто пришел? — пробурчал я, отдирая девушку от себя.

— Я никого не боюсь Алекс, — улыбнулась она, поправляя сбившийся кружевной халатик, — разве, что только тебя…

— Я пришел попрощаться…

Все-таки сделать это надо было. Нехорошо так резко исчезать, да и в глубине души, я был уверен, что судьба еще сведет меня с этой немецкой девушкой. Меркантильная душа разведчика подсказывала, что не стоит разбрасываться такими контактами. Это теперь мой единственный человек среди фрицев Пскова.

— Ты уходишь? — пухлые губы Марты дернулись, она часто заморгала, но сдержала слезы.

— Граф мертв, меня будут искать…

— Ты убил его? — осуждающе, но без капли сожаления спросила Марта.

— Он сам выбрал свою судьбу, мог бы заниматься описью ценностей и прочей музейной ерундой, но ему захотелось большего.

— Ты и есть тот самый Вервольф? Да? — Марта впилась в меня взглядом, глаза ее превратились в щелочки.

В мозгу мелькнула нехорошая мысль, что теперь Марту придется… Нет. Она слишком привязана ко мне, она не сможет меня сдать. Она…

Щелкнул металл.

Черт… Похоже я слишком самонадеян. Марта держала в руке пистолет. Стол направлен мне прямо в сердце.

— Я не могу отпустить тебя, Алекс, — по щекам девушки катились слезы. — Ты либо мой, либо…

Голос ее дрогнул, но рука сжимала рукоятку твердо.

Я улыбнулся:

— Что ж… Стреляй. Ведь ты никогда не сможешь приручить Волка.

Я шагнул к ней навстречу. Ствол уперся мне в грудь, Марта шумно дышала, в расширенных глазах боролось смятение, гнев, любовь и черт знает еще что.

Я мягко взял пистолет из ее руки, сунул себе в карман, пригодится. Обхватил девушку, прижал к себе и поцеловал. Она сразу обмякла, и из несгибаемой фурии вмиг превратилась в хрупкую беззащитную девочку. Прижалась ко мне, всхлипывала и бормотала:

— Я… я хотела, чтобы ты уехал со мной… Эта чертова страна погубит тебя, Алекс. Даже если война закончится, здесь все пойдет прахом. Ты не можешь вот так уйти.

— Мне пора, — оторвал я от груди девушку.

— Куда ты? — встрепенулась она. — Останься хотя бы до утра, ты не выйдешь сейчас из города.

— Не могу, у тебя оставаться опасно, — к тебе первой придут, когда поймут, что граф погиб.

— Да. Да… Ты прав, — Марта ссутулилась и вздохнула.

— Что ты скажешь сотрудникам СД когда они придут?

— Что не видела переводчика графа…Не знаю где ты.

— Умничка, — я улыбнулся и поцеловал ее в лоб, как ребенка, как старого друга. — Прощай… И прости, если что.

Повернулся и направился к двери. Главное не оглядываться, сердце и так сжалось в комок, а на душе почему-то скребут кошки. Щелкнул задвижкой, решительно распахнул дверь и вышел в подъезд. Спиной почувствовал рыдания Марты.

Сбежал по ступенькам и нос к носу столкнулся с фашистской рожей.

— Алекс! — воскликнул фриц. — Это ты?