Красный вервольф 4
Шрифт:
— Да я пытаюсь же… — раздался второй мужской голос. Неуверенный басок, молодой совсем, голос как будто только что сломался.
— Сажайте ее, — скомандовала Мария. — Да не на стул, остолопы, вот сюда, где я постелила!
Раздался тоненький звук, будто собака скулила.
— Воды давно выплеснула? — быстро спросила Марья. — Да не скули ты, раньше надо было скулить!
— На закате, — тихо ответил девичий голос.
— Юбку задери выше жопы, а то уляпаешься вся, — деловито проговорила Марья. — Никитка, за
— Так я думал, мы домой… — залепетал Фрол Григорьевич.
— А я, по-вашему, одна тут должна справляться? Я ведь не повитуха и не врач! — огрызнулась Марья. Раздался сдавленный стон Нюры. — Палку в зубы возьми, дурында! Нельзя тебе орать, понимаешь-нет?!
— Марья, так я же ничего не умею, какой из меня помощник…? — продолжал отмазываться старик.
— Хватит! — рыкнула Марья. — Будет надо, скажу, что делать, а пока просто стой на подхвате и не мешайся.
— Понял, — пролепетал старик.
— Дядя Саша, может того… в дальнюю комнату пойдем? — прошептал мне в самое ухо Яшка.
— Ты иди, — ответил я.
— А ты чего? — удивился он.
— Тут побуду, — сказал я. — Если вдруг фрицы придут, быстрее выскочу. Не отдавать же ребенка живодерам.
Я взобрался по лестнице почти до самого верха. Так, чтобы можно было одним движением отбросить крышку люка в сторону и выпрыгнуть.
И замер, сжав окостеневшими от напряжения пальцами верхнюю ступеньку.
Глава 14
— Не смей орать, иначе всех нас погубишь! — шипела Марья.
— Больно… — тихо простонала Нюра.
— А миловаться с немцем не больно было? Хорошо было, да? Вот и терпи теперь!
Задушенный стон.
— Молчи, я сказала!
Мне хотелось сразу двух вещей — заткнуть уши и сбежать к Яшке, там точно ничего слышно не было или выскочить наверх, взять Нюру за руку, сказать, что все будет хорошо, как-то… поддержать. Помочь. Но я не двигался с места. Просто стоял, вцепившись в верхнюю ступеньку лестницы и слушал, как будто боясь пропустить хоть один звук.
Сколько все длилось, я даже не представлял. Кровь стучала в висках так сильно, что заглушала вообще все звуки.
Кроме одного — плача младенца. Почему-то я думал, что мальчик заорет как оглашенный, но звук был тихий, похожий скорее на кошачье мяуканье.
— Мальчик! — объявила Марья. — Фрол Григорьевич, тряпку давай, чего стоишь столбом.
Марья отдавала деловитые команды, Фрол что-то протестующе поскуливал, но, похоже, выполнял. А столбом стоял как раз я. Технически я, конечно, представлял себе, что такое роды, в школе учился, да и самообразование никто не отменял. Но пока что это были знания скорее теоретические. Это было что-то про больницу, врачей, сложную, замысловатую и малопонятную процедуру.
И вот сейчас это происходило
Но больше всего меня вышибало из колеи то, что там наверху прямо сейчас родился мой отец. Натурально, в башке не укладывалось. Бл*ха. Младенец наверху — моя батя. Я даже прошептал эту фразу несколько раз, но она все равно так и осталась каким-то бредом.
— Фриц сюда топает! — раздался вдруг голос Никиты, которого за дверь караулить отправили.
— Облава? — с ужасом воскликнул Фрол.
— Да не… Один… И вроде пьяный, ноги еле переставляет… — дверь снова тихонько хлопнула.
— Фрол, Нюрка, быстро вниз! — громким шепотом скомандовала Марья. Дощатый щит над моей головой приподнялся. Я тут же скатился вниз, уступая дорогу. — Пошевеливайтесь, живо!
Всхлипывающая Нюра с вякающим свертком в руках. Бормочущий что-то ноющее Фрол. Следом полетели мокрые окровавленные тряпки. Щит захлопнулся, и снова стало темно, как… Просто темно.
— Ты еще кто такой? — зло зашептал Фрол, ухватив меня за плечо.
— Свой, — прошипел я. — Нюра, давай сюда, я помогу.
Я приобнял свою молодую бабушку за талию и повлек в другую комнату. Яшка тут же вскочил и нервно заметался.
— Лампу погаси, — шепотом приказал я. — И молчите теперь все.
И пока Яшка не успел прикрутить фитиль керосинки, я успел бросить взгляд на Нюру. Только сейчас решился. Сердце ухнуло куда-то к центру земли. Накатила странная волна нежности пополам со страхом. А что если я все испортил, когда пришел сюда? Что вот сейчас этот фриц поднимет тревогу, сюда сбегуться солдаты, и младенцец…
Хорошо, что свет погас, и, кажется, никто не успел заметить, как у меня рожу перекосило.
Хрена с два я кому позволю что-то сделать с Нюрой и ребенком! Порву на тряпки любого, кто сунется!
Молчавший до этого младенец захныкал. Бл*ха, а ну как он разорется?
— Сюда, живо! — прошептал я на ухо Нюре и потянул ее к тюфяку. Сдернул одно одеяло, второе. — Сядь и прижми ребенка к себе.
Накинул сверху два одеяла. Звук стал глуше.
Но было все еще слышно.
— Сиську ему дай, дура, — прошептал Фрол.
Нюра неловко завозилась в темноте, потом младенец умолк.
Я замер, привалившись к косяку. Сердце грохотало набатом. Руки тряслись.
Жесть какая.
А ну соберись, дядя Саша, как ты в таком состоянии вообще кого-то защитить сможешь?!
Нет, так-то ясно, почему меня пришибло пыльным мешком от всей этой ситуации. Виданное ли дело, чтобы на родах отца присутствовать?! Это же… Это…
Я сцепил зубы и задержал дыхание. Мысленно сосчитал до десяти.
И двинул обратно к лестнице. Отсюда ни хрена не слышно, что там наверху происходит.