Красота и темнота
Шрифт:
— Чувства взаимны, — мягко говорю я. — Это взаимно.
Она снова улыбается.
— Вы с Софией решили, что на следующей неделе она останется у тебя, чтобы ты с мог заботиться о ней?
Я наблюдаю за выражением ее лица, не проявляя эмоций.
— Да, и что?
— Но тебе придется работать днем, верно?
— Угу.
— Кто будет тогда ухаживать за ней?
— Завтра я не пойду на работу, чтобы побыть с ней, но как только я сниму бинты, она сможет передвигаться и ухаживать за собой сама. Кроме того, я буду
Она прочищает горло.
— Вот, о чем я подумала. Тебе стоит переехать в нашу квартиру на пару недель. Таким образом, я смогу помогать ей в течение дня, а когда ты вернешься с работы, я буду возвращаться в Чешир.
Я с удивлением смотрю на нее. Должен признаться, я никогда в своей жизни не сталкивался с такой самоотверженной любовью между двумя сестрами. Одна часть меня возмущается тем, что мне приходится делить даже унцию Софии с кем-то еще, а другая — не может нарадоваться таким редким и добрым отношениям.
— В этом нет особой нужды. Ты можешь приезжать и оставаться с ней у меня дома в течение всего дня, — предлагаю я.
— У меня есть ребенок и все ее вещи у нас в квартире, но я готова приходить к тебе, если ты не хочешь оставаться у нас. Вы оба можете переехать в нашу комнату, так как она гораздо больше и имеет отдельную ванную. Для тебя это тоже будет лучше. Будет удобнее ходить на работу. Ты сможешь экономить десять минут, — с убеждением говорит она.
Я задумчиво потираю подбородок.
— А как твой муж относится к этой... идеи?
Она улыбается.
— Вообще-то, это была его идея. Я была одержима прошлой ночью, как решить эту проблему, и он предложил такое решение.
У меня непроизвольно поднимаются брови. В прошлый раз, когда мы познакомились с Гаем, он не слишком был мной впечатлен. На самом деле, я отчетливо помню, что он даже немного озверел, увидев меня и пытаясь пообщаться.
— Ну что, ты согласен? — спрашивает она.
Я пожимаю плечами.
— Конечно. Я могу переехать к вам на неделю.
Она выдыхает с облегчением.
— Спасибо, Джек. Я так рада. При обычных обстоятельствах я бы предпочла отвезти ее обратно в Чешир, но поскольку я верю, что она быстрее поправится с тобой, я с удовольствием буду каждый день приезжать и ухаживать за ней.
Я провожу первую ночь в больнице с Софией. После того, как она засыпает, я выхожу в коридор, чтобы выпить неплохой кофе из автомата и сажусь на один из диванов. Уже поздно и вокруг никого. Странное чувство находится в больнице в это время. Я смотрю на стеклянные двери и вижу людей, проходящих мимо.
Медсестра, подготавливающая Софию к операции, выходит из-за стойки регистрации, но увидев меня, направляется ко мне.
— Какой ужас у нее был на спине. Какой ублюдок мог такое с ней сделать? — спрашивает она.
—
— Я бы убила его, если бы увидела, — гневно бормочет она. — Это ужасно неправильно, что он остался живым и здоровым. Мысль, что мужчина может так поступить с женщиной и свободно ходить по земле, меня выводит из себя, — говорит она.
Я молчу, потому что не в состоянии ответить. Я сжимаю зубы, чтобы сдержаться. Она даже не может себе представить, что я чувствую к этому монстру. Я бы не просто убил его. Я бы бросил его живым и заставил страдать дни напролет.
— В любом случае, это меня вымотало за ночь. Моя дочь прилетела из Германии, поэтому я закончила смену. — Она выглядит счастливой.
— Отлично провести время, — говорю я.
Медсестра отходит, а я пялюсь в свой кофе. Опять накатывают воспоминания об Африке. Там было тоже самое, все, что я мог делал, но при этом ничего не мог изменить. В заключении, вот такая произошла х*йня — оказывается я был всего лишь нанят, чтобы залепливать пластырем и бинтами гниющие раны. Мне хочется напиться, чтобы не чувствовать эту боль, раньше всегда помогало, но я знаю, что сегодня не поможет. Ничего не поможет.
Я поднимаю голову и смотрю на стеклянную стену. Небо бархатное и на нем полно звезд. Если там есть Бог, тогда пусть этот зверь с садистскими наклонностями найдет свое возмездие. Я специально выпиваю кофе, чтобы укрепить свое желание, выбрасываю пластиковый стаканчик и возвращаюсь в комнату Софии.
Я открываю дверь, она уже проснулась.
— Я думала, ты уехал домой, — говорит она.
— Не без тебя, Принцесса. Я никуда не поеду без тебя.
31.
София
Техника Джека называется коррекция рубцов в геометрически закрытые линии. Мне назначили обезболивающие, но я не принимаю их, потому что слишком счастлива и не чувствую никакой боли.
Через сорок восемь часов после операции Джек в ванной комнате снимает повязки.
— Хммм... , — говорит он.
— Как там все выглядит? — с беспокойством интересуюсь я.
Джек ставит меня перед зеркалом.
— Закрой глаза.
С замирающим сердцем я следую его указаниям.
— А теперь открывай.
Я тут же открываю, Джек держит перед собой еще одно зеркало. Я смотрюсь в него и резко выдыхаю. Несмотря на то, что кожа по-прежнему опухшая и покрасневшая, но то уродство исчезло! Все рубцы, покрывающие спину и ужасные красно-коричневые слова исчезли. Кожа стала такой, словно никогда ничего и не было. Я прикрываю рот руками и встречаюсь с его взглядом в зеркале.
— Нравится? — спрашивает он.
Я разворачиваюсь и беру его лицо в ладони, целуя. Я теряюсь в нашем долгом поцелуе, в его свежем ощущении губ, вкусе, запахе, чувствах моего мужчины. Потом я отстраняюсь.