Красота по-русски (Я подарю тебе любовь)
Шрифт:
– Блин! – ругнулась Ленка, торопливо одеваясь.
Прощаться он тоже не умел.
Теоретически догадывался, что положено поцеловать, сказать какие-нибудь нежные и приятные слова, хоть как-то выразить благодарность великую за то тепло, приятие, понимание, которое она ему подарила. За все великую благодарность, но…
Не знал и не умел.
И маялся, чувствуя себя неуклюже большим, неуютным и неправильным совсем.
И ничего! Как дундук какой – ну, не умеет, не знает!..
Денис распахнул ворота, Ленка выехала, остановила машину в паре метров… И спасла его от всех «драконов» незнаний и неумений – выскочила, подлетела, обняв с разбегу. Денис подхватил девушку, оторвав от земли. Ленка поцеловала его коротко в губы, присмотрелась и еще раз поцеловала.
– Пока!
– Пока, – глухо отозвался Денис. – В субботу с Василием Федоровичем сможешь приехать?
Вот и все, что смог сказать! Хотел многое: и расцеловать по-настоящему, и поблагодарить, и удержать, если получится…
– Смогу! – сверкнула глазами Ленка. – Все! Пока!
Еще разок чмокнула и бегом вернулась в машину, быстренько уселась, взялась за ручку дверцы, выглянула, обернувшись к нему, и прокричала:
– А насчет татуировочки подумай!
Денис усмехнулся. Легко и свободно, первый раз не ощутив неловкости от обсуждения запретной темы его увечья.
Лена захлопнула дверцу, махнула напоследок из открытого окна рукой и уехала.
Он долго стоял, засунув руки в карманы джинсов, и смотрел вслед, даже когда машина завернула за угол и скрылась из виду.
Он все стоял, смотрел в темноту.
Выехав с проселочной дороги на шоссе, Лена свернула на обочину, остановила машину и выключила двигатель. Со всей силы сжала пальцы на руле и откинула голову.
«Растреклятая жизнь! – от переполняющих эмоций у нее дрожало все внутри противной мелкой дрожью – растреклятая, гребаная жизнь! Что же ты вытворяешь с самыми лучшими, с самыми замечательными людьми?!»
У Ленки клокотало в горле, щипали глаза рвущимися слезами. Девушка резко отстегнула ремень, выскочила из машины на воздух, захлопнула с силой дверцу и привалилась к ней спиной, запрокинув голову к небу.
И все моргала, моргала, чтобы не пустить жалящие слезы обиды. И не справилась – злясь на весь мир, на себя, вытирала вырвавшиеся, не послушавшие приказа слезы.
За бодреньким тоном, смешочками, дурашливостью Ленка отчаянно старалась скрыть боль, рвавшую на куски ее нутро.
Господи, как хорошо она это знала! Когда за внешней суровостью, отстраненностью и враждебностью скрывается непереносимая боль и одиночество отвергнутых!
Отвергнутых всеми – родными, социумом, государством, людьми, которые вступают с тобой в близкие отношения и откидывают презрительно! Это занозой, болью несправедливости сидело в ней и не отпускало!
И не отпустит! Никогда.
В тот момент, когда Денис закричал на нее, как стегнул: «Не смотри!» – он напомнил ей Ваську. Но Арбенин – здоровый, сильный взрослый мужик, а не маленький мальчик, и Лена не знала, как помочь, как залечить его раны, как исправить то, что сделала с ним жестокая тупость ограниченных людей!
Ей было больно, но Денис отверг бы ее боль, приняв за глупую жалость, и Лена это понимала. Даже не понимала, скорее чувствовала душой, в то мгновение настроенной на него, на его боль и одиночество, сцепленные зубы, чтобы не разнюниться, помолилась о помощи.
И получила ее. Как Бог по ниточке вел, вкладывая в Ленкину речь именно те, правильные слова, действия, эмоции, которые так необходимы были им двоим, – и потеплело!
И Денис оттаял и поверил! Может, совсем чуть-чуть, но оттаял!
Удушила бы собственными руками, попадись ей одна из тех дур, что посмела вылить на Арбенина свои эгоистичные помои!
Убила бы! Прости, Господи, заранее!
Что с ним случилось? Что за раны такие, где и как он их получил?
Сегодня спрашивать нельзя было.
Никак нельзя – это уж чересчур, болевой шок и для Ленки, и для Дениса. Она не такая сильная, она бы не вытянула его оттуда. И себя бы не вытянула. Сегодня…
Но ведь будет еще и завтра, и послезавтра…
Лена вздохнула глубоко и вернулась в машину. Волна негодования ушла, опустошив ее, как рыбу выпотрошили. Но сейчас слезы высохли, сгорев в жаре возмущения.
Она не знала, как у них с Денисом сложится дальше и сложится ли вообще. Дело, за которое они взялись, интересное, увлекательное и на какое-то время сведет вместе, это понятно, и что не только за компьютером, тоже понятно.
А дальше?
Лена сказала: «Если ты собираешься со мной спать», – он не ответил. Провожая ее, Денис не спросил: «Когда встретимся?», не произнес даже банальное: «Все было потрясающе» или, на худой конец, «Я позвоню». Спросил про субботу. И все!
Какое уж тут дальше! Вот что значит не слушать своих собственных, далеко не глупых зароков не вступать с ним в близкие отношения! Он совсем другой, ни один мужик рядом не стоял с Денисом Арбениным! Сильный, целостный, настоящий. В него влюбиться – что дышать, а потом вот переживай и мучайся! Что не сказал, что подумал?!
И тут Лена улыбнулась и напомнила себе вслух:
– Ах да! Он же не умеет словами! – И добавила: – А вот делами у него получается офигенно!
Завела мотор и поехала к другому «мужчине», ожидавшему ее дома.
Денис закрыл ворота, запер замки на входной двери и передернул плечами – замерз все-таки в одной-то футболке и джинсах. Март, днем теплеет, иногда балует припекающим солнышком, а ночами еще подмораживает.
Он прошел в кухню, включил чайник, побродил бесцельно, ожидая, пока тот закипит, затем заварил себе большую кружку чаю.
Что-то ворошилось внутри, беспокоя, стучась в разум.
Денис подошел к окну, прихлебывал обжигающий чаек, засунув свободную руку в карман, и вглядывался в темень за окном, словно ответы в ней искал.
Он не хотел отпускать Лену! По-мальчишески тайно и жарко мечтал провести с ней всю ночь. Спать, обнявшись, просыпаться, целоваться с «перспективой», разгораться вдвоем, заниматься сводящей с ума любовью и снова засыпать, отдав ей все силы.
Она уехала, и на душе у Дениса стало пусто.