Красота - страшная сила

Агни Кэти

— Здорово, что мы с тобой снова встретились, — сказала я со слезами на глазах, — я хочу тебе кое-что дать, и не смей отказываться. Съезди в Диснейленд с Кейвом и детьми, купи гарнитур в гостиную, построй оранжерею на зависть соседям. Мне все равно, что ты с ними сделаешь, только, пожалуйста, возьми.

— Лора, я не могу, это слишком большая сумма, — сказала Вики, взглянув на чек в пять тысяч долларов.

Кевин и Рики пели дуэтом «Ноторити» (эта песня группы «Шуга Риф» стала уже классикой) и не обращали внимания на наше перешептывание.

— Кейву это не понравится. Для него это все равно, что получить милостыню, он очень

гордый, — настаивала Вики, пытаясь вернуть мне чек.

После отказа Бекки мне хотелось во что бы то ни стало дать денег хотя бы одной подруге.

— Вики, это не милостыня, прошу тебя! Я хочу, чтобы ты их взяла в память о былых временах.

Вики нерешительно посмотрела на Кевина.

— Он поймет, — продолжала я убеждать, — ведь ты моя школьная подруга, и мне действительно хочется это сделать. Возьми ради Джэмми.

— Хорошо, Лора, — она осторожно взяла чек, аккуратно свернула его пополам и виновато положила в сумочку. — Но я чувствую себя неловко.

— Не надо, — умоляла я, — поверь, наступит день, когда мне понадобится твоя помощь.

— Чем я смогу тебе помочь? — спросила Вики улыбаясь, но глаза ее были печальны. — Ведь у тебя все есть!

Мы обнялись на прощание, и я, как всегда, пообещала почаще звонить и не теряться.

— Мы пришлем тебе открытку из Диснейленда! — крикнула Вики, и они растаяли в темноте.

Мы с Рики хотели войти в дом незаметно, но что может быть сложнее для пьяного человека, чем вставить ключ в замочную скважину? Мы хихикали, толкались и боролись с дверью; наконец, залаяла собака и в комнате родителей зажегся свет. Мама открыла нам дверь. На ней был розовый халат, а на лице — толстый слой крема.

— Ш-ш… — прошептала она, — вы разбудите отца.

Под бдительным оком мамы было бессмысленно пытаться спать вместе. Я полночи лежала с открытыми глазами на расшатанной старой кровати, домовой не давал мне заснуть. Я думала о Вики и ее больном ребенке, об отце, который на меня рассердился. Я вспоминала, с какой любовью он ко мне раньше относился. Удивлялась тому, как изменилась Фиона со времени моего отъезда, превратившись в вольную девушку, а ведь когда я уезжала, она была таким послушным ребенком. Мне казалось, что пока я в Лондоне занималась устройством своей жизни, дома все оставалось на своих местах, ожидая моего возвращения. Но я ошибалась: все изменилось.

Когда мы проснулись, отец уже ушел на работу, хотя вряд ли у него были иные причины прийти в школу к половине восьмого, кроме желания избежать встречи со мной. Мама приготовила нам сытный горячий завтрак. Рики ел с удовольствием, пока я по привычке подкармливала собаку под столом.

— Я, наверно, мог бы к этому привыкнуть, — сказал он, подбирая кусочки, словно на тарелке перед ним — неизведанный наркотик.

Когда мы собрались уходить, мама горько заплакала.

— Мне страшно за тебя, — всхлипывала она, — ведь вокруг так много плохих людей.

— Папа считает, что я — одна из них.

— Он вчера говорил все сгоряча, в глубине души он так не считает, — ответила мама, но мы обе знали, что это неправда.

Мы подъехали к повороту, и я оглянулась на наш дом: мама стояла на дороге и заливалась слезами. Я надеялась, что ее порадует чек в десять тысяч фунтов, оставленный на моей кровати.

— Давай сделаем одну вещь перед отъездом, — попросила я Рики, когда мы выехали на центральную улицу. — Это не займет много времени.

Мы поехали по направлению к Трону Артура. Я велела Рики оставить мотоцикл возле озера Даддингстон.

— Куда мы пойдем? — спросил он.

— Вот туда, — ответила я, указав на вершину Трона Артура. Это была огромная скала вулканического происхождения, расположенная прямо в центре парка Холируд, сразу за дворцом Холируд и Шотландским парламентом.

День выдался холодным, ясным и ветреным. Чем выше мы поднимались, тем сильнее дул ветер. Но даже под шквалом урагана Рики оставался настоящей рок-звездой. Ветер разворошил его волосы, как будто над ними поработал сам Даниэль, его байкерская куртка распахнулась, открыв черную футболку, облегающую сухощавое упругое тело, а глаза по-прежнему скрывались за темными очками. Мы обогнали двух японских туристок Они чуть не сорвались со скалы, когда узнали Рики, — на Троне Артура не так-то часто встретишь звезду мировой величины. Рики поставил свой автограф на рюкзаках девушек (они дали ему для этого серебряную ручку), поцеловал их в щечки, и мы пошли дальше, оставив их восторженно хихикать на вершине скалы. Вряд ли Рики прежде доводилось давать автограф в столь необычном месте. Наконец, едва переводя дух, измученные порывами ветра, мы добрались до вершины и сели, прижавшись друг другу. Перед нами раскинулась панорама города.

— Прекрасный вид, — сказал Рики, глядя на замок, — ты, наверно, скучаешь по всему этому…

Я впитывала в себя свой родной город, любовалась видом за мостом Форт, стараясь запечатлеть в своем сознании панораму Эдинбурга, спускающегося к воде, и сияющий на солнце залив. Почему-то мне вдруг подумалось, что я не скоро приеду сюда вновь.

— Я часто приходила сюда с отцом, — объяснила я Рики. — Только я, он и собака. Мы часами сидели здесь, отец рассказывал мне о прошлом Эдинбурга. Я любила приходить с ним сюда.

— Здорово, — ответил Рики, но, конечно, меня не слушал. — Классное место для концерта, как ты думаешь?

— Потрясающее, — ответила я без энтузиазма. — Пора идти. Через пять с половиной часов мы должны быть в Лондоне.

Я в последний раз задержала взгляд на панораме Эдинбурга и спустилась вниз к мотоциклу.

Мы свернули на мою улицу, и я поняла, что съемки клипа «Шуга Риф» не пройдут незамеченными. За время моего отсутствия дом и его окрестности превратились в съемочную площадку Голливуда. Напротив дома стояла грузовая машина размером с небольшой офис, а рядом пристроились две машины поменьше, полностью закрыв проезд. В саду кто-то устроил гримерную. Горстка папарацци, встретившая нас у входа два дня назад, превратилась в целую армию телевизионных репортеров с микрофонами и камерами в руках. Сотрудники безопасности в черных армейских штанах оцепили дом. Они сдерживали напор прессы и с важным видом переговаривались по рациям.

— Надеюсь, меня не выпроводят за ворота, посчитав любопытной соседкой, — сказала я Рики.

Мы слезли с мотоцикла и с трудом пробрались сквозь толпу ко входу.

В гостиной обосновались музыканты группы со своей свитой. Все они дымили сигаретами и беспечно бросали окурки на деревянный пол, подготовленный для реставрации. Они приветствовали Рики, лихо хлопая друг друга, как будто выросли в Кэмптоне, а вовсе не были воспитанниками частных английских школ. Антенна моего недовольства начала вибрировать, и я решила поскорее удалиться.