Краткая история Арды
Шрифт:
Поначалу Фангорнский лес заключил союз со своим северо-восточным соседом — Роханом. Сразу за этим объединенные силы Лесника и Всадника Роханского вторглись в местность, именуемую Бельтан, воспользовавшись тем, что обитавшие там игроки не имели хорошего лидера. Лавовые холмы Бельтана располагались между Фангорном и Лиссом; город Уникорн находился прямо на север от них. Жители холмов дрались ожесточенно, но разрознено, их поражение никого не удивило. Когда игровые битвы в холмах отгремели, король Роланд посмотрел на своего северного соседа и увидел союзного Леснику Всадника Роханского. Владыка Уникорна посмотрел на юг — там догорал покоренный Лесником и Всадником Бельтан. А ведь прямо на западе рыцарское государство и без того имело общую границу с Фангорнским лесом!
Блестящая доспехами орденская колонна и пестрая армия Фангорна сошлись на высоком берегу Онтавы. До вечера над рекой лязгали мечи и хрустели копья; закованная в броню пехота Ордена утюгом прессовала кипящие яростью ряды Лесника. Был момент, когда армия Фангорна могла надеяться только на сокрушительную атаку конной лавины — на знаменитых всадников Ристании. Но Лесник с Всадником Роханским, коротко переглянувшись, отказались от страшного замысла. Будь сражение настоящим, конный таран раздавил бы орденцев и разметал по полю изломанные тела; но в том и была соль, что битва проходила по Игре. А кони шуток не понимают. Игрового и истинного врага лошадь стопчет одинаково — даже если наездник и захочет соблюсти правила, даже если игровое оружие не коснется тела. Поэтому о таранном ударе конницы пришлось забыть. Всадники Ристании смогли только вертеться вокруг железного каре Ордена и изо всех сил осыпать его стрелами; как и следовало ожидать, этого оказалось недостаточно. Роланд устоял. К вечеру Орден взял поле. Правда, из Игры на несколько недель вышло так много лучших бойцов, что повторить поход по лесам король не отважился, и даже не смог преследовать побежденных. Но это не помешало реконструкторам считать битву у Красного Берега истинным и заслуженным триумфом.
Интерес к Игре взлетел до неба; оттуда в самом скором времени на Арду валом повалили шаттлы туристов, желающих принять участие, "вкусить запаха боя", как на полном серьезе писали некоторые из них в анкетах паспортно-визовой службы. Следом за туристами космопорт Арды заполнили насмотревшиеся новостей хирурги и костоправы, предполагавшие на поле столь ожесточенного сражения собрать обильный урожай пациентов. Увы, правила игровых боев и технология изготовления игрового оружия, щитов и доспехов оказались столь совершенны, что после самой великой битвы Арды взаправдашних переломов насчитали всего около сотни на шесть тысяч участников.
Следующий игровой сезон Всадник и Лесник провели на Севере. То ли плащом и кинжалом, то ли пером и шпагой — Всадник пустил в дело весь свой дипломатический талант, но убедил индейцев, что союз с ним выгоднее даже самой многообещающей партизанской войны. Тем временем к федерации примкнули гномы Гимли Изенгардского. Всю зиму Гимли, Лесник, Всадник, индейцы и жители лавовых холмов о чем-то сговаривались; но никто не догадывался пока, о чем именно. Роланд лихорадочно собирал силы и развернул среди туристов и новопоселенцев широчайшую рекламную кампанию, представляя свой Уникорн последним оплотом света и порядка, со всех сторон окруженным морем диких лесных варваров. Король Роланд желал превратить Уникорн в лучший игровой город планеты, и так преуспел в своих стараниях, что теперь один успешно сдерживал всю империю Фангорна. Люди, привлеченные возможностью поиграть в войну, на которой тебя совершенно точно не убьют, вступали в Орден чуть ли не еженедельно.
Параллельно с Игрой города и поселки занимались своими обыкновенными делами: в Изенгарде плавили и тесали камень, на равнинах Рохана возились с лошадьми, в дикой глуши Фангорна выводили невиданных зверей, в Уникорне торжественно открыли первый на планете трамвайный завод. Блестящие вагончики охотно покупал тот же Гимли для своего Изенгарда.
И вот теперь начиналась новая игровая весна. Лесник прибыл на "Стальную розу", рассчитывая прибавить к большому круговороту еще и Побережье. Лидер Фангорна сидел на кожаном диване и терпеливо дожидался, пока Ливия Харт ответит на его предложение.
Да, приглашение ввязаться в игру было заманчивым — но и рискованным, как большинство заманчивых приглашений. Офицеры ждали с плохо сдерживаемым азартом. Командир первой мачты уже бормотал про себя аргументы, которые он изложит капитану, когда Ливия примется обсуждать замысел Лесника с экипажем.
Наконец Ливия Харт оторвалась от созерцания собственных сапог, но повела себя опять неожиданно:
— Я совсем-совсем не понимаю тебя, Лесник — заговорила она тихим голоском обиженной девочки. — Все-таки от Первой Посадки пять лет прошло… Мы все отстроились, с едой и одеждой проблем уже нет. Основатель даже свои агрегаты успешно перевез. Скоро и первые кристаллы пойдут… А ты по-прежнему вкладываешь душу в одну только Игру. — тут капитан "Стальной розы" выпрямилась и глянула Леснику прямо в карие глаза:
— Мне не нравится, — резко сказала Ливия Харт — Что ты вымещаешь в Игре свою обиду на бросившую тебя Валькирию. По-моему, жизненные проблемы в Игру тащить никоим образом нельзя. Я придерживаюсь той точки зрения, что Игра и жизнь не должны быть связаны вообще никак. С Роландом у меня немирье именно на этой почве, а не потому, что соседи. Я ему доказываю, что зря он пытается привить своим горожанам такое же поведение, которое было у его любимых рыцарей Храма — все хорошо в свое время, а время рыцарских орденов осталось далеко за кормой. Роланд же вообще никак не мотивирует свою линию, но гнет ее с таким упорством, что мне глядеть на него страшно… А теперь еще ты туда же?! — Ливия гневно хлопнула по столу ладонью.
— Ты хочешь сказать, что не дашь мне кораблей? — переспросил Лесник и немедленно контратаковал:
— А как же твои рассуждения, что жизнь не равна Игре? По Игре винджаммерам выгоден союз с Фангорном, а не с Роландом… В Игре Уникорн противник Побережья. Если ты сейчас мне откажешь, это будет значить, что как раз ты и тащишь жизнь в Игру, срывая чисто игровые переговоры из-за личной антипатии ко мне. — Лесник помолчал и продолжил очень мягким, ласково-уговаривающим тоном:
— Если тебе неприятен я, то придет любой другой посланник — по твоему выбору. Фангорну и Побережью крайне выгодно объединиться.
— Подожди, Лесник! — Ливия упорно не желала принимать тон собеседника. — Не пытайся меня отвлечь на обиду. Личная антипатия, придумаешь же такое! Ответь мне серьезно. И предупреждаю тебя: пока не услышу голос твоего сердца, решения ты от меня не дождешься, хоть корни здесь выпусти!
Лесник подобрался и ответил голосом глубоким и звучным, куда более приятным, чем сухой официальный тенор, которым он начинал переговоры:
— Мне кажется, что Игра как раз дает очень удачную возможность разрядить жизненные проблемы так, чтобы не создавать окружающим настоящих неприятностей. Выплеснуть обиду, злость, агрессию в разрешенных рамках. Как пар из чайника: можно прижать крышку и терпеть, пока не взорвется, а можно понемногу травить через носик. Вот Игра для меня как раз этот самый носик. Школа жизненных проблем, самый близкий к настоящему тренажер…
Заинтересованные офицеры шумно перевели дух. Ливия Харт возмутилась:
— Категорически не согласна! — и еще раз огрела ладонью ни в чем не повинный стол.
— Не дашь кораблей? — быстро уточнил гость, делая отчаянную попытку перевести разговор в Игру.
— Да оставь ты свои корабли! — Ливия соскочила со столешницы, подбежала к Леснику и встала перед ним, упершись тяжелым взглядом:
— Ты же всем остальным Игру ломаешь своей разрядкой! Власти тебе, видишь ли, захотелось… Не стыдно? Игра, Лесник, тебе успокоения не принесет, потому как понарошку она. Понарошку смерть, понарошку бой.