Краткая история быта и частной жизни
Шрифт:
На этой несколько обескураживающей ноте давайте вернемся в дом и зайдем еще в одну комнату, прежде чем подняться на второй этаж.
Глава 13
«Сливовая» комната
Мы назвали эту комнату сливовой только потому, что, когда мы сюда переехали, ее стены были выкрашены в сливовый цвет. Название прижилось. Неизвестно, как называл эту комнату преподобный Маршем. На оригинальных планах она значится как «гостиная», но в какой-то момент функции гостиной стала исполнять соседняя комната.
Как бы ее ни называли, эта комната явно служила гостиной и, вероятно, для приема любимых гостей. Мистер Маршем мог бы назвать ее библиотекой, так как одна часть стены занята встроенным книжным шкафом, который тянется от пола до потолка; шкаф достаточно большой, чтобы вместить 600 книжных томов, приличное количество для человека его профессии в те дни.
К 1851 году книги для чтения были вполне доступны, но книги «для полок» оставались дорогими, поэтому, если у мистера Маршема была коллекция томов в переплетах из телячьей кожи, этого, пожалуй, было достаточно для того, чтобы комната называлась библиотекой.
Похоже, мистер Маршем уделял много внимания этой комнате. Лепные карнизы, деревянная каминная полка и книжный шкаф выдержаны в почти избыточном классическом стиле, который свидетельствует о немалых тратах и вдумчивом выборе.
Альбомы XIX века с эскизами декоративных деталей для дома предлагали хозяевам почти безграничный ассортимент: арки и орнаменты любых очертаний, крокеты, выкружки, меандры, волюты, карнизы и прочее. Все это можно было вырезать из дерева или отлить в гипсе. У мистера Маршема была полная свобода выбора, и он выбрал пилястры с каннелюрами у окон, ленты с фестонами у камина и великолепный лепной орнамент на карнизах под потолком.
Такая любовь к избыточному декору (считавшаяся крайне старомодной в то время) характеризует мистера Маршема как неотесанного деревенщину, напрочь лишенного вкуса. Однако мы благодарны ему за то, что избранный им классический стиль дает нам повод поговорить о самом влиятельном архитекторе в истории (который и сам был деревенщиной), а также о двух самым интересных зданиях в мире. Оба находятся в Америке, и оба выполнены в деревенском стиле. Мы затронем и тему книг, ибо «сливовая» комната, как мы уже говорили, возможно, когда-то была библиотекой.
Чтобы рассказать о том, как появился стиль сливовой комнаты (и бесчисленного множества других интерьеров), нам придется оставить Норфолк и Англию и перенестись в солнечные долины северной Италии, в симпатичный древний город Виченцу, расположенный на полпути из Вероны в Венецию, в регионе Венето.
На первый взгляд Виченца очень похожа на другие города итальянского севера, но почти всех приезжающих сюда охватывает странное, почти сверхъестественное чувство. Вы сворачиваете за угол и вдруг видите здания, которые, как вам кажется, вы уже видели раньше.
На самом деле постройки, которые вы увидите в Виченце, представляют собой образцы, по которым построены многие важнейшие сооружения Европы и Америки: Лувр, Белый дом, Букингемский дворец, Публичная библиотека в Нью-Йорке, Национальная галерея в Вашингтоне и бессчетное множество банков, полицейских участков, судов, церквей, музеев, больниц, школ, богатых особняков и непритязательных жилых домов. Палаццо Барбарано и вилла Пьовене — явно архитектурные братья Нью-Йоркской фондовой биржи, Банка Англии, берлинского Рейхстага и прочих известных сооружений. Вилла Капра, расположенная на удаленном склоне холма, напоминает сразу целую сотню знаменитых купольных зданий, от Храма четырех ветров в замке Говардов до мемориала Джефферсона в Вашингтоне. А вилла Кьерикати с ее поразительным портиком, треугольным фронтоном и четырьмя строгими колоннами — разве она не похожа на Белый дом?
Человеком, ответственным за все эти архитектурные чудеса, был каменщик Андреа ди Пьетро делла Гондола, который в 1524 году, в возрасте без малого шестнадцати лет, приехал в Виченцу из родной Падуи. Здесь он подружился с влиятельным аристократом Джанджорджо Триссино. Если бы не это удачное знакомство, молодой человек, скорее всего, провел бы свою жизнь на лесах и в пыльной каменоломне, так и не раскрыв своей гениальности, и мир сегодня выглядел бы по-другому.
К счастью для потомков, Триссино разглядел в мальчике талант. Он привел его к себе домой, заставил учиться математике и геометрии, свозил в Рим посмотреть на великолепные античные здания и создал для него все условия, позволившие Андреа стать величайшим и, пожалуй, едва ли не самым влиятельным архитектором всех времен.
Заодно Триссино дал своему юному другу новое имя, под которым мы знаем его сегодня: Палладио, в честь Афины Паллады, древнегреческой богини мудрости. Тут надо подчеркнуть, что их отношения были совершенно платоническими. Триссино был известным волокитой, а его юный каменщик счастливо женился и стал отцом пятерых детей. Просто Триссино испытывал к Палладио большую симпатию, как и многие другие знакомые Андреа.
Итак, Палладио стал архитектором — что было довольно необычно, так как в то время архитекторы обычно начинали свою карьеру в качестве художников, а не ремесленников. Палладио же не занимался ни рисунком, ни скульптурой, ни живописью. Он просто проектировал дома. Однако его практические навыки каменщика давали ему одно бесценное преимущество: он прекрасно знал, как ведут себя самые различные конструкции, и, следовательно, понимал, как выразился Витольд Рыбчински, «не только как будет выглядеть здание, но и как надлежит его строить».
Палладио был типичным примером таланта, раскрывшегося в нужном месте в нужное время. После эпического вояжа Васко да Гамы в Индию за четверть века до описываемых событий монополия Венеции в торговле специями была подорвана; начался медленный упадок ее коммерческого могущества, и экономический центр тяжести региона начал смещаться вглубь материка.
Внезапно появилась новая плеяда хорошо образованных заказчиков, у которых были и деньги, и архитектурные амбиции; Палладио прекрасно знал, как использовать первое для того, чтобы удовлетворить второму. Он начал строить в Виченце и окрестностях замечательно красивые дома. У него был особый талант проектировать здания так, чтобы они соответствовали классическому канону и в то же время были более привлекательными и комфортабельными, чем строгие классические образцы. Такое обращение с классическими идеалами нравилось его заказчикам.
Палладио спроектировал не так уж много сооружений — несколько дворцов, несколько церквей, театр, два моста и тридцать вилл, из которых до наших дней сохранились только семнадцать. Из тринадцати вилл, что не дошли до нас, четыре не были закончены, семь были со временем разрушены, к строительству одной так и не приступили, а еще одна, вилла Рагона, просто как-то растворилась в истории — трудно сказать, существовала ли она вообще.
Метод Палладио был основан на жестком следовании канону, как он был сформулирован Витрувием, римским строителем I века до нашей эры. Витрувий, по всей видимости, не был особенно выдающимся архитектором, он больше проявил себя в качестве военного инженера. Однако, по счастливой случайности, сохранились его записи — единственная дошедшая до нас античная работа по теории архитектуры, и это делает Витрувия особенно ценным для истории.