Краткая история быта и частной жизни
Шрифт:
Неизбежная проблема с гуано состояла в том, что оно накапливалось в течение веков, а расходовалось быстро. Один остров у берегов Африки, содержавший примерно 200 000 тонн гуано, был полностью очищен от птичьих экскрементов всего за год. Цены взлетели до 80 фунтов за тонну. К 1850 году средний фермер стоял перед нелегким выбором: потратить приблизительно половину своих доходов на гуано или смотреть, как его урожай чахнет. Стало понятно, что насущно необходимо синтетическое удобрение, которое надежно и при этом экономно будет подпитывать сельскохозяйственные культуры. Тут как раз и появляется на сцене любопытная фигура Джона Беннета Лоуза.
Лоуз был сыном богатого землевладельца из Хертфордшира и с детства увлекался химическими экспериментами.
Лоуз как одержимый изучал удобрения и навоз. Еще никто и никогда не питал к этой теме столь глубокого интереса. Любой аспект, связанный с действием этих веществ, вызывал в Лоузе бурный восторг. Он менял рацион своих животных, а затем исследовал их фекалии, чтобы понять, как эти изменения влияют на урожайность. Он погружал растения во всевозможные сочетания химических веществ и в процессе этого обнаружил, что минеральные фосфаты, обработанные кислотой, делают костную муку эффективной на любых почвах. Но причину этого явления он не понимал. Ответ пришел гораздо позже: активное питающее вещество в костях животных, фосфат кальция, инертно в щелочных почвах; для его активации требуется кислота.
Тем не менее Лоуз создал первое химическое удобрение, которое назвал суперфосфатом извести. Мир получил то самое удобрение, в котором отчаянно нуждался. Лоуз был так предан своему делу, что провел собственный медовый месяц, путешествуя с женой по промышленным районам на берегах Темзы и ее притоков в поисках наилучшего места для своей фабрики удобрений. Лоуз умер в 1900 году очень богатым человеком.
Все эти достижения: развитие любительского садоводства, расцвет городских окраин, разработка эффективных удобрений — породили одно важное явление, которое незаметно преобразило облик мира. Речь идет о лужайках частных домов.
До XIX века газон был почти исключительно привилегией крупных домовладельцев, так как содержать его было делом накладным. Для тех, кто желал поддерживать свою лужайку в надлежащем виде, существовало всего два варианта. Первый — завести стадо овец, которые будут выщипывать траву. Этот вариант был выбран для Центрального парка в Нью-Йорке, в котором вплоть до конца XIX века паслось стадо из двухсот овец; эта часть парка и сейчас называться Овечья лужайка. Второй вариант — нанять специальную бригаду садовников, которые будут в течение всего сезона косить, собирать и увозить на тележках траву.
Оба варианта были накладными, и ни один не давал идеальных результатов. Даже тщательно покошенная лужайка по современным стандартам имела неровности, а газон, на котором паслись овцы, был еще хуже. Трудно сказать, какой из этих вариантов выбрал наш мистер Маршем, но поскольку у него имелся садовник по имени Джеймс Бейкер, то, скорее всего, газон косили. Как бы там ни было, он почти наверняка выглядел ужасно.
Не слишком вероятно, что мистер Маршем пользовался новым и слегка пугающим изобретением — газонокосилкой. Ее изобрел Эдвин Берд Баддинг, инженер ткацкой фабрики в Страуде, Глостершир. В 1830 году, когда Баддинг возился со станком для обрезки ткани, ему пришло в голову, что если повернуть режущий механизм на бок, поставить на колеса и снабдить длинной рукояткой, то можно будет использовать его для резки травы. Никто раньше до такого не додумался. Еще более замечательно то, что газонокосилка Баддинга в том виде, в котором она в конце концов была запатентована, предвосхитила внешний вид и функциональность современной газонокосилки.
Однако это была жутко тяжелая и неповоротливая машина. Фирма «Джеймс Ферраби энд компани», производитель газонокосилок Баддинга, обещала в рекламном проспекте, что владелец нового приспособления «получит отличную, полезную для здоровья нагрузку»; текст сопровождался иллюстрацией, на которой счастливый покупатель вышагивал за газонокосилкой, как будто вез по гладкому паркету коляску с младенцем.
На самом деле управлять газонокосилкой Баддинга было не так-то просто. Оператор должен был крепко сжимать муфту и при этом со всей силой налегать на саму машинку, чтобы заставить ее двигаться. Повернуть ее в конце каждого ряда без посторонней помощи было почти невозможно.
Второй проблемой газонокосилки Баддинга было то, что она не очень хорошо стригла траву. Плохо сбалансированные лезвия либо беспомощно крутились в воздухе над лужайкой, либо с силой врезались в почву. Лишь время от времени газонокосилка оставляла за собой полосы ровно постриженной травы. Кроме того, это было недешевое удовольствие. В результате покупателей нашлось немного, и Баддинг и Ферраби вскоре расстались.
Однако другие производители взялись усовершенствовать изобретение Баддинга. Основной проблемой был вес. Некоторые ранние образцы чугунных механических газонокосилок были рассчитаны на конную тягу. Предприимчивые инженеры из компании «Лейланд Стим Пауэр Компани» построили паровую газонокосилку, но и та оказалась неуклюжей и громоздкой — ее вес превышал полторы тонны, — и всегда была опасность, что она выйдет из-под контроля и начнет косить заборы и изгороди [74] .
74
В конце концов «Лейланд» забросила газонокосилки и заинтересовалась новым изобретением — двигателем внутреннего сгорания. Компания «Бритиш Лейланд» стала одним из первых автопроизводителей Британии (прим. авт.).
Наконец, простые приводные цепи (позаимствованные у другого чуда века — велосипеда) и новая легкая сталь Генри Бессемера сделали небольшую газонокосилку практичной, и это было именно то, в чем нуждался маленький загородный садовый участок.
К последней четверти XIX века газонокосилка окончательно утвердилась в своих правах. Даже в самых скромных имениях хорошо постриженная лужайка стала обязательной. Прежде всего владелец имения таким образом заявлял, что он достаточно обеспечен, чтобы не выращивать на свободной земле овощи к столу.
Сам Баддинг больше не имел никакого отношения к газонокосилкам, зато изобрел другое приспособление, крайне полезное для человечества: регулируемый гаечный ключ. Однако именно газонокосилка навсегда изменила мир у нас под ногами.
Сегодня для многих садоводство — это прежде всего устройство газонов и почти ничего больше. В Соединенных Штатах лужайки занимают большую площадь — 50 000 квадратных миль, — чем какая-либо отдельно взятая сельскохозяйственная культура. Трава на домашних лужайках желала бы вырасти до высоты в два фута, зацвести, приобрести коричневый цвет и погибнуть — именно это происходит с дикой травой в природе. Чтобы сохранить ее короткой, зеленой и постоянно растущей, требуется немало усилий и рабочих рук. В западных Соединенных Штатах около 60 % всей водопроводной воды разбрызгивается на газоны. Мало того, на них расходуется огромное количество гербицидов и пестицидов — 70 миллионов фунтов в год. Есть некая ирония в том факте, что в большинстве случаев поддержание красивого зеленого газона — одно из наиболее экологически вредных занятий, какие только есть в нашей жизни.