Краткая история тьмы
Шрифт:
– Я отвез ее за три тысячи километров на самолете и выпустил в лесу, – сообщил Моховиков. – И буквально через два дня она снова была дома!
– Обратитесь в «Светлую силу», – устало посоветовал Зимин, – там любят такие истории. Типа кошки управляют хозяевами посредством токсоплазмоза! Про вас снимут фильм, возможно, даже деньги заплатят. У вас токсоплазмоз в какой стадии?
– Это ведь доказывает! – не услышал Моховиков.
– Ничего это не доказывает, – оборвал Зимин. – Это все? Вы мне хотели рассказать про кошку, которая ходила сама по себе?
– Нет, не все. Я просто хотел спросить – а как вы поняли? Как вы догадались?
Зимин промолчал.
– Вы ведь поняли, в этом у меня никаких сомнений, – продолжал бормотать человек. – Вы поняли – и написали в ваших книгах. Там ведь все правда, я знаю, правда… Только мне непонятно, зачем вы убили Парцифаля?
– Он мне надоел, – грубо ответил Зимин. – Вот, примерно, как вы. Он надоел мне – и я его убил. Замочил. Сбросил с моста! Похоронил во льдах. Я – автор! Я! Я могу делать со своими персонажами все, что мне захочется! Убивать, воскрешать, женить, на Луну отправлять. ВСЁ, ЧТО ЗАХОЧЕТСЯ! Они мои!
Зимин вытянул руку ладонью вверх, затем резко сжал кулак.
– Вот так! Всё, надеюсь?! Я удовлетворил ваше любопытство?
– Нет…
– Вам что, еще что-то надо?! Рассказать что-нибудь? Вас, наверное, интересует мой творческий метод – о! – он всех интересует!
– Да, конечно… Не очень интересует… Просто я не понимаю, как вы могли не почувствовать…
Моховиков огляделся.
– Это ведь все знают.
– Кто все знают? Что все знают?
– Он жив, – улыбнулся Моховиков. – Вы его убили, а он жив.
Зимин почувствовал на спине неприятный холод. Он никогда раньше не встречался с настоящим психом. То есть с клиническим, обычных ненормальных вокруг было море, и они Зимина не очень пугали, а вот с настоящим… Он думал, что это ординарный зануда, неудачник, обчитавшийся фантастикой и решивший, что в ней есть хоть слово правды. Таких много. Собственно, они и есть основные читатели, их надо любить, и он, Зимин, их любит и терпит…
А этот оказался настоящим.
– Его не я вообще-то убил, – сказал Зимин.
– Как же, – Моховиков мелко кивнул. – Вы. Вы и убили.
– Его Кретьен де Труа убил. Слыхали про такого?
– Кретьен… де…
– Труа, – закончил Зимин. – Другой деятель культуры. Впрочем, это неважно.
Как там? Зимин вспоминал. Психов, кажется, лучше не злить, во всем с ним соглашаться, говорить спокойно, рассудительно, не провоцировать. А то у психа портфель, а в портфеле помимо зонтика непонятно что. Граната. Обрез. Такой коротенький двуствольный обрез, калибра этак шестнадцатого, патроны с позеленевшими латунными гильзами, сейчас он выхватит этот обрез…
Или топорик. Это еще удобнее, бесшумно и эффективно, раз-два, покатилась голова, и все в русских традициях.
– Вы убили.
А пошел он, вдруг подумал Зимин. Почему все время терпеть? Психов и то терпеть приходится, что за жизнь такая бесконечно тоскливая?
Зимин разозлился.
– Вы дурак?! – резко спросил он. – Вы дурак, или кто? Я не хочу с вами общаться, а вы меня преследуете! Значит, дурак.
– Нет, я не дурак, просто…
– Просто у меня на лбу короста, – ответил Зимин.
– Просто меня зовут Кокосов, – тихо сказал Моховиков.
– Прекрасно! – Зимин хлопнул в ладоши. – Вы то Моховиков, то Кокосов. Кокосов – Моховиков! А?
– Все правильно, – кивнул Моховиков. – Я Моховиков, но у моей мамы фамилия Кокосова, так что я…
– У моей мама фамилия Романова! – перебил Зимин. – Мне что теперь, претендовать на российский престол?!
– Нет, конечно… То есть как хотите… Я хотел сказать, что вот вся эта история, она произошла со мной! Так вот… – выдохнул Моховиков-Кокосов.
Зимин не останавливался – нечего подкармливать психа, он, Зимин, гуляет вокруг дома, а какой-то псих тащится за ним, ну и что? Мало ли на свете психов? Каждый четвертый, если не больше.
– Эта история произошла со мной, – повторил Моховиков.
Зимин шагал. Мечтал об одном – чтобы этот Моховиков запнулся и упал, растянувшись в луже на асфальте. А он бы тогда побежал. А что? Пробежался бы немного, подальше от психа, подальше… В Калининград! В замок! В подземелья! Никакого электричества! Никаких Моховиковых! Никаких Кокосовых!
– Да погодите же вы! – Моховиков догнал.
Зимин подумал, что сейчас Моховиков схватит его за рукав, но тот воздержался. Просто перегородил дорогу. Собой.
– Я – Кокосов Евгений Валентинович…
– Эсквайр? – уточнил Зимин.
– Что?!!
– Ничего. Вы головой в детстве часто ударялись?
– В меру… Я любил на мопеде…
– Что вам нужно? – раздельно и с крайней степенью недоброжелательности в голосе произнес Зимин. – У меня дела, я тороплюсь, а вы меня отвлекаете. У вас что-то серьезное?
– Да, конечно. Всего несколько минут, и я уйду. Честно! Я не сумасшедший, поверьте, просто мне надо кое-что выяснить…
– Хорошо, – терпеливо, но по-прежнему недоброжелательно сказал Зимин. – Хорошо, я вас слушаю. Хотя если честно, мне не очень нравится беседовать под дождем.
«Ошибка, – подумал Зимин, – зря я про дождь сказал, сейчас этот сумасшедший попросится в гости». Но Моховиков в гости не стал набиваться, раскрыл портфель. Зимин напрягся, ожидая, что сейчас из портфельных недр будет извлечено-таки нечто опасное…