Краткая история военных сражений
Шрифт:
За этот период численность и вооружение русской армии под руководством новых способных командующих – особенно Конева и Рокоссовского – постепенно росли. В сентябре русские достигли Смоленска на севере и в конце 1943 г. – Киева на юге.
Нападение на Россию явилось фатальной ошибкой Гитлера. И вдвойне глупо с его стороны было пойти на это до успешного завершения войны с англичанами в Средиземноморье и Северной Африке. Пошли он войска и вооружение, направленные в Россию, в Африку, особенно бронетанковые дивизии, есть основания предположить, что немцы захватили бы Египет, Суэцкий канал и, возможно, создали опорный пункт на Ближнем Востоке. Вышло так, что поворот событий на русском фронте стал повторяться и в других местах. За шесть месяцев после октября 1942 г. (битвы при Эль-Аламейне) немцы были изгнаны из Африки и союзники, развивая победу, захватили Сицилию и вторглись в Италию.
В январе 1943 г. Черчилль, уверенный в победе, встретился в Касабланке с Рузвельтом, чтобы сформулировать стратегический курс. Они совместно заявили, что политика союзников заключается в том, чтобы принудить Германию, Италию и Японию к «безоговорочной капитуляции». Я всегда считал это решение трагической ошибкой. К чему она привела, хорошо резюмировал лорд Хэнки:
«Она ужесточила войну, сделала неизбежной борьбу до конца, захлопнула дверь перед возможными предложениями условий с любой стороны или переговорами, придала немцам и японцам мужество отчаяния, укрепила позиции Гитлера как «единственной надежды» Германии, способствовала геббельсовской пропаганде и сделала неизбежной высадку в Нормандии и последовавшее ужасно изнурительное и причинившее огромные разрушения продвижение по северной Франции, Бельгии, Люксембургу, Голландии и Германии. Затягивание войны дало возможность Сталину оккупировать всю Восточную Европу и опустить железный занавес. Лишив Германию и Японию всех более или менее компетентных руководителей, эта политика задержала восстановление. И к сожалению, эта политика, так противоречащая духу Нагорной проповеди, ничем не способствовала упрочению моральных позиций союзников».
Но с тех пор как война обернулась в пользу союзников, безоговорочная капитуляция всех их противников стала стратегической целью.
Успех военных действий в африканской пустыне больше, чем обычно, зависел от таких факторов, как боевая техника и снабжение. Существенные изменения в соотношении этих двух факторов были главной причиной передвижений обеих сторон взад и вперед по пустыне. С меньшими силами, но располагая лучшей техникой, Уэйвелл в 1940 г. нанес поражение итальянцам. Затем со своим Африканским корпусом прибыл Роммель и перевес вернулся к странам Оси. В 1941 г. и до осени 1942 г. немцы обладали превосходством в боевой технике. Их танки были вооружены лучше британских. Британские противотанковые пушки с 2-фунтовыми и даже 6-фунтовыми снарядами уступали, например, немецким 88-миллиметровым орудиям, пробивавшим толстую танковую броню на расстоянии 2000 ярдов. По существу, они были зенитными орудиями, но Роммель нашел, что они весьма эффективны против танков, и часто применял их в этом качестве. У немцев также были лучшие топливные цистерны и транспортировщики танков, что уменьшало износ гусениц. Боевая техника, дававшая превосходство в маневренности и огневой мощи, многого стоила в войне в открытой пустыне, где не было постоянных рубежей обороны. Лучшими средствами одержать победу были быстрый и широкий маневр и превосходство в огневой мощи и броне. Уэйвелл сравнивал тактику войны в пустыне с войной на море, минные поля в пустыне закладывались во многом как в море.
Немцы имели превосходство в боевой технике, но не всегда в снабжении, которое тоже немало значило. Удержание британцами Тобрука после мартовских неудач 1941 г. лишило Роммеля важной базы. Ключевым британским пунктом снабжения была также Мальта, кроме того, она служила базой, откуда подводные лодки и авиация могли атаковать пути снабжения противника. В 1941 г. немцы уделяли недостаточно внимания Мальте, и в августе этого года немцы и итальянцы потеряли 35 процентов припасов и подкреплений, переправлявшихся по Средиземному морю, осенью эта цифра выросла до 75 процентов. Когда Роммель между октябрем 1941 г. и началом января 1942-го испытывал известные трудности со снабжением, Окинлеку удалось оттеснить его к Эль-Агейле, причем тот понес большие потери в живой силе и бронетехнике. Теперь немцы поняли важность фактора снабжения. Зимой 1941 г. из Атлантики в Средиземное море были переброшены двадцать пять подводных лодок, и в декабре немцы начали интенсивные воздушные налеты на Мальту, в результате в январе 1942 г. они в Средиземном море не потеряли ни тонны припасов, а потери англичан в этот период были тяжелыми.
Теперь настала очередь британцев испытывать нехватки. Окинлек ушел далеко вперед, и его армия оказалась на дальнем конце коммуникаций, протянутых из Египта. В первой половине 1942 г. Роммель нанес ответный удар, 21 июня пал Тобрук, опасность нависла над Мальтой. Роммель с поразительной дерзостью стремительно продвигался вперед. Прежде чем они смогли сгруппироваться, британцев вышибли из Мерса-Матрух, и к концу июня 1942 г. они вновь оказались на позиции у Эль-Аламейна. Здесь, между морем и непроходимой Каттарской впадиной, создали укрепленный рубеж – около 30 миль по прямой. Зимой 1941/42 г. Окинлек должен был отправить часть войск в район военных действий с Японией, и это не способствовало его действиям против Роммеля. Но позиции у Эль-Аламейна выдержали атаки Роммеля, там не было открытых флангов.
И снова, когда немцы оказались всего в 60 милях от Александрии, в области снабжения маятник качнулся в другую сторону. Теперь армия Роммеля оказалась на конце растянутой линии снабжения. Окинлек и главнокомандующий военно-воздушными силами Теддер воспользовались создавшимся положением и подвергли воздушным налетам немецкие пункты снабжения вдоль всего побережья, не оставив Роммелю ни одной подходящей базы ближе Бенгази – за 680 миль к западу. Кроме того, Гитлер отложил захват Мальты, которая начала восстановление, и положение со снабжением англичан стало улучшаться. Прибыли дополнительные войска, а американцы прислали 300 танков «шерман» и 100 самоходных орудий – боевую технику, которая наконец могла равняться с немецкой. Таким было положение в середине августа, когда Александер сменил Окинлека на посту главнокомандующего ближневосточными силами, а я принял командование 8-й армией.
Я ясно выразил свою решимость раз и навсегда разделаться с Роммелем и его армией: выбить вооруженные силы стран Оси из Африки. Но я в равной мере твердо решил не предпринимать никаких действий, пока не буду полностью готов, – это я довел до офицеров и солдат 8-й армии. Мы должны быть достаточно обеспечены для того, чтобы не только разбить Роммеля у Эль-Аламейна, но и гнать его на запад, пока не откроем порты Тобрука и Бенгази. Поэтому в течение двух месяцев я накапливал силы и укреплял боевой дух. Создал новую эффективную систему управления, в соответствии с которой текущей штабной работой руководил начальник штаба, а я сам мог сосредоточиться на главной задаче – разгроме своего прославленного противника.
30 августа Роммель атаковал 8-ю армию – последний азартный бросок с целью захвата Каира и Александрии. Его целью был горный кряж Алам-Халфа, ключ к позиции у Эль-Аламейна. Я ожидал такого нападения. Размышляя над предыдущими успехами Роммеля в пустыне, я отметил, что его излюбленной тактикой было выманить английские танки атаковать его бронесилы, которые прикрывались заслоном из противотанковых пушек – именно таким путем он вывел из строя большую часть английских бронетанковых сил, – после чего вводил свои танки и выигрывал бой. Я решил применить эту тактику против него и начал с боя за Алам-Халфу. Его силы получили хорошую взбучку от моих противотанковых пушек и окопавшихся танков, он отказался от борьбы и отступил. Итак, я выиграл свое первое сражение с Роммелем, оборонительное.
После Алам-Халфы я продолжал подготовку к масштабному наступлению, которое, как я твердо решил, должно было стать началом конца присутствия Роммеля в Африке. У нас было значительное превосходство в живой силе и танках, превосходство в воздухе было три к одному. Немцы отчаянно нуждались в горючем. Стратегическая внезапность не представлялась возможной, поэтому я готовил тактический сюрприз.
Путем тщательно продуманного фиктивного плана, строительства ложных сооружений и отвлекающих операций, мы создали впечатление, что наше главное наступление начнется на юге. В действительности существо плана сводилось к тому, чтобы проделать два коридора в неприятельском фронте на севере. Саперы с миноискателями и при помощи танков-тральщиков расчистят коридоры в минных полях. Пехотным дивизиям предстояло проложить путь в коридорах для следовавших за ними бронетанковых дивизий. Я полагал, что роммелевские танковые дивизии должны будут атаковать мои в их расположении, и, пока продолжалось это столкновение, мои пехотные дивизии поражали бы пехоту противника «дробящими», по моему выражению, операциями на флангах и в тылу.
Так оно и вышло. Однако сражение при Эль-Аламейне, начавшееся 23 октября 1942 г., было яростным, наше наступление встретило отчаянное сопротивление, и танковые контратаки противника были внушительными. Поскольку сопротивление немцев на севере, где был наш первый прорыв, было особенно сильным, я решил нанести окончательный удар чуть южнее – на итальянском участке неприятельского фронта. Этот нокаутирующий удар – операция «Сверхатака» – начался 2 ноября. К 4 ноября сражение было определенно выиграно, и для британской стороны оно стало поворотным моментом в войне. Операция продолжалась двенадцать дней; мы захватили 30 тысяч пленных, включая девять генералов; наши потери (всех видов) составили чуть более 13 тысяч. Затем началось преследование.