Краткая книга прощаний
Шрифт:
Сняли. Положили. Вышли во двор.
— А водка? — интересуются заинтересованные.
— Водка, — сказал Заболот, — мне уже не поможет, а Васю беречь надо.
Повернулись и пошли.
Лидия черная вышла и сказала спасибо.
— Вам спасибо, — сказал Вася.
Заболот же вышел на дорогу, сплюнул и сказал:
— Нет уж, не хотел бы я быть учителем. Тетради по ночам проверять надо, а ночью, Вася, в доме, как в колыбели, жутко одному.
Между
У Заболота от чужой ему женщины родился сын.
Как все его сыновья, он попал в мир осенью, в такой холод, что деревья каменели и плакали комнатные собачки.
— Сын у меня родился, — сказал Заболот Марии, — пойду, посмотрю.
— Какой день? — спрашивает Мария.
— Третий, — ответил Заболот и полез в шинель.
Мария собрала в дорогу денег и провизии, дала новую простыню на пеленки.
И Заболот окунулся в непогоду. Дороги развезло.
До больницы восемь верст. Но Заболот, во-первых, трезв, а во-вторых, отец. Пришел.
Спрашивает:
— Такая-то такая-то — поступала?
— Яволь, — отвечает медсестра, — натюрлих.
— Отлично, — говорит он, — можно сына посмотреть? Мне сегодня на фронт, а там — сами знаете, свидимся или нет — неизвестно.
— На какой фронт? — удивилась работница дома.
— На Восточный, — ответил Заболот, — ну так как?
— Хорошо, — решилась тетка, — пойду посмотрю.
— Иди, — благословил Заболот и сел в коридоре на стул.
Пошла. Приходит.
— Сейчас — нельзя.
— Хорошо, а когда будет можно?
— Через час или около того, — примерилась работница.
— Тогда я поем, — сказал Заболот, — в дождь и снег аппетит появляется.
— Может, что жене передать хотите? — спросила тетка.
— Жене? — сказал Заболот. — Нет ничего, а той, что сына родила, поклон передавайте, да вот кефиру я принес четыре бутылки.
Тетка пожала плечами и забрала кефир.
Заболот съел котлетку и выпил рюмашку. Закурил во дворике под дождем, лужи пронаблюдал. Ноябрь.
Зашел. Стучит. Открывает окошко уже другая тетка.
— Здравствуйте, — сказал Заболот, — к вам такая-то такая-то поступала?
— Яволь, — отвечает сонная работница, — поступала, родила, выписали.
— Мне сына посмотреть, — строго заявил Заболот, — час назад обещали.
— С сыном выписали, — говорит меланхоличная тетка.
— С сыном не могли, — сказал Заболот, — я завтра на фронт, мне мальчика в задницу поцеловать надо. Поцелую — уйду.
— Хорошо, — задумалась работница, — пойду посмотрю.
— Я тогда во дворе погуляю, — предупредил Заболот.
Вышел. Из кармана достал. Налил. Выпил. Закурил.
В лужи вгляделся. Темные. В природе смерть клокочет.
Снова
— Да, — отвечает третья тетка, — вы с передачей?
— Да нет, — прохрипел Заболот, — мне сына нужно. Иначе — на фронт.
— Пойду, посмотрю, — сказала работница.
— Не надо, — попросил Заболот, — вы мне о нем расскажите.
— Ну что, — начала тетка, — вес — три семьсот, общая длина пятьдесят шесть сантиметров, один зуб, сосательный и прочие рефлексы в рамках, родился в созвездии Скорпиона, будет обезьяной.
— Узнаю, — задумался Заболот, — а что обезьяной, так я всю жизнь свиньей проходил… А что — родственники, что у него за родственники?
— Насчет родных — так… — начала работница. — Мать — Гаврюшина Ирина Константиновна, 1964, среднее специальное…
— Ясно, — кивнул Заболот, — дальше.
— Отец — Бройлер Михаэль Самуилович…
— Понятно, — сказал Заболот.
— Брат у него будет, — задумалась тетка, — через три года. Гришей назовут. Будет подлец и неврастеник. В двенадцать лет влюбится в учительницу географии. Взаимно.
— Молодец, — одобрил Заболот.
— Двадцати лет ваш женится, но ненадолго, и потом уже лет до сорока как отрежет. Умрет в Пензе на Красиковской, дом семнадцать, в той комнате, где сейчас никто не живет.
— Ну, вот и все, — вздохнул Заболот, — вот и все.
Помолчали.
— Добро, — сказал счастливый отец, — пойду я.
— Иди, — согласилась тетка, — иди. Мария уже заждалась.
— Пойду, — еще раз сказал Заболот. — Да, хотите стих? Это один древний грек дружку своему Марцилу написал.
— Валяй, — разрешила тетка.
— Нынче ветрено и волны с перехлестом…
Шумят ослы
— Был я в Самарканде, — внезапно сказал Вася, — так там сосны не растут.
Заболот с интересом посмотрел на него, но промолчал.
— Мы там могилы изучали, — осмелев, продолжил Вася. — Я при экспедиции копальщиком шабашил. Уставал сильно, а домой приехал — год минареты снились.
— Интересная у тебя судьба, — сказал Заболот.
— Ну чего, — застеснялся Василий, — обыкновенная.
— Да нет, Вася, необыкновенная. Видишь, в Самарканде был и у нас, в «Прудистом», человек, прямо скажем, не последний. Без тебя здесь кран не течет, свет не светит, жизнь не идет. Ты, Василий, редкий человек, я бы сказал — единственный.
— А ты? — сказал Василий, — ты ведь тоже…
— Я-то да, — согласился Заболот, — но, с другой стороны, если б не ты, Вася, хрен бы и я что… Ты вот на осле катался?
— На осле? — удивился Вася. — Не припомню.