Краткая книга прощаний
Шрифт:
Потопа губы накрасит, бант нацепит, а лицо у нее большое.
— Как королева иду, — рассказывает она маме, — ну просто как королева.
Зайцы
Зашла Потопа в мужской туалет, да и закрылась там надолго. Мужики у туалета собираться начали. Сначала один, потом два, потом все больше.
Стоят, бедные, плохо им, а туалетов поблизости больше нет.
Достоялись, наконец, выходит Мариша. Они,
— Не спешите, зайцы мои, на всех места хватит.
Куропатка
Понравилась чем-то Потопа интеллигенту. Туда-сюда — повел он ее в ресторан. Богатый такой очкарик попался. Заказали дичь. Вино. Закурили. Хорошо.
— Ты че, — спрашивает Мариша, — влюбился в меня?
— Ага, — говорит очкарик.
— Молодец, — похвалила она его и съела куропатку.
Медведи
Потопа повела интеллигента в зоопарк на зверей посмотреть. Интересно все-таки.
Купили по мороженому — ходят, смотрят.
— Тебе какой зверь больше нравится, — говорит Мариша, — мне медведи.
— Не знаю, — отвечает интеллигент, — я всех животных люблю.
— Как Гринпис, — обиделась Потопа, — а я всех любить не смогу, а полюблю, так окончательно.
Жалость
Написал человек симфонию. В филармонию приехал. Народ собрал. Раздали скрипки. Сыграли. Порядок.
Потопа выходит из фойе на улицу, домой идти, а там снег. Задумалась.
— Слышишь, — говорит своему интеллигенту, — снег отчего идет?
— Ну, — отвечает тот, — это погодное.
— Сам ты у меня — погодное, — сказала она, — снег от музыки идет, а дождь — от солдатских писем.
Болото
Повез интеллигент Потопу на охоту.
«А че, — думает Мариша, сидя с ним в электричке, — уток к ужину настреляем».
Долго ходили они по болоту и под вечер умаялись.
— Ничего, Мариночка, на природе погуляли, воздухом свежим подышали. И то хорошо, — говорил интеллигент в электричке на обратном пути.
— Так-то оно так, — соглашалась Потопа, — но ехали-то мы на охоту.
Карандаши
Поселился интеллигент у Потопы. Оказался художник и приличный человек. Купила она ему в подарок в магазине карандашей рисовальных пять штук за рубль семьдесят.
Принесла и под подушку спрятала, чтобы, значит, их ему во сне подарить. Он же пришел домой и плюх — на подушку. Они и сломались.
Сняла она его с подушки. Достала карандаши, да и выбросила их в мусорное ведро.
Заходит в комнату, а там сидит интеллигент и плачет:
— Мне, — говорит, — никто никогда в жизни карандашей не дарил.
Кардинал
Потопа ела шоколад и плакала. Второй день, как ушел от нее очкарик. Какой-никакой, а душой привязалась.
Осталось от него в холодильнике три бисквита, сумочка спортивная и одеколон «Кардинал».
— Не густо, — думала Мариша, — но у одеколона название хорошее, да и бисквиты на дороге не валяются.
Чума
Мариша Потопа заболела. С работы звонят и спрашивают:
— Чем заболела?
А Марише так горько было, что сказала она, что больна чумой.
— Ни хрена себе, — ответили в трубке и дали отбой.
Васильки
У Потопы был брат Алеша Потопа. Пошел Алеша на базар и купил большущего мертвого индюка. Принес маме. Взвесили. Двадцать пять килограммов в покойнике. С ума сойти можно. Закопали его скоренько под яблоней, а сверху посеяли васильки.
— Больше дела мне нету, — скандалила старшая Потопа, — как только в саду своем некрещеных индюков хоронить.
Кочан
Вспомнила Потопа, что родилась в июле. Стояла жара, и маленькая Мариша чувствовала ее всем телом.
Когда пришла пора идти Марише в школу, оказалось, что к учению она мало пригодная.
А сейчас она стоит у плиты и варит борщ. В борще плавает картошка и капуста. Кочан капусты потянул на кило сто.
Этот борщ, блин, немало будет весить.
Кузнечики на счастье
Потопа к тридцати стала смелой. Запросто на тридцатилетие зашла в бар и попросила коньяку. Подали.
«Ладно, — думает, — попрошу еще».
Попросила. Дали снова.
«Вот, блин, — думает Потопа, — может еще раз попросить? Или же сразу расплатиться?»
Сдержалась. Попросила еще коньяку и лимона порезать с сахаром. Ничего?
— Ничего, — ответил официант и пошел за коньяком и лимоном.
Между тем коньяк, доложу я вам, не сельтерская. Выпила Потопа еще полконьяка, съела лимон с сахаром из блюдечка и загрустила.
— Вот скажи ты мне, — говорит она официанту, — в детстве кузнечиков ловил?