Краткий конспект истории английской литературы и литературы США

Щепотьев Сергей Иосифович

«МОБИ ДИК»

Судя по письму Мелвилла к английскому издателю Ричарду Бентли, «Моби Дик» начинался как промысловый роман. Автор хотел описать охоту на китов. В отличие от нашей современности, китобойный промысел вовсе не был экзотичен во времена Мелвилла. Напротив, это был один самых развитых видов американской промышленности. Из 900 судов мирового китобойного флота 735 принадлежали Соединенным Штатам.

К этой теме Мелвилл отнесся необычайно серьезно. Он не ограничился собственным опытом плавания на «Акушнете», но привлек огромный материал по биологии моря, экологии китов, записки мореплавателей и китобоев разных времен. Таким образом, как роман, рисующий картины китобойного промысла, «Моби Дик» — книга уникальная. Здесь тщательно

описаны и лов китов, и разделка туш, и консервация горючих и смазочных веществ. Производственные процессы описаны на десятках страниц книги. Роман начинается на твердой земле, а кончается — после нескольких сотен страниц, отражающих метания китобойца в море, — в глубинах океана, где находят свою могилу множество отважных китобоев.

Философское начало романа базируется на некоторых идеях английского писателя Томаса Карлайла (1795—1881) о вековечной жестокости Природы, подавляющей человека.

Мелвилл вступает в спор с этими мыслями английского философа, стремится доказать, что Человеку свойственно желание победить, обуздать, покорить Природу. Герой романа — капитан Ахав — максималистически заявляет: «Я готов разить даже солнце, если оно меня оскорбит». Примечательно имя этого героя. Мелвилл наделяет его именем мудрого и храброго израильского царя, правившего в IX веке до н. э., который рассорился с пророками и, как гласит легенда, был наказан Богом: погиб от предательской стрелы в возрасте сорока лет.

Капитан Ахав преследует Белого Кита — Моби Дика, лишившего его ноги. Но кит для капитана не просто живое существо: он воплощает силы Природы, а возможно — и силы Зла: «видимым и доступным для мести» стало оно для этого человека в Моби Дике. И никто на корабле не в состоянии призвать Ахава к благоразумию в охватившей его страсти к погоне. Эта страсть капитана, его целеустремленность не имеют предела. Он намерен понять кита: его коварство, грубость, силу, злобу и даже необычный белый цвет, которому, кстати, посвящена в романе отдельная глава («Белизна кита»). Противостояние этих двух сильных натур — кита и человека — символизирует поединок Природы и Жажды познания, Природы и Несгибаемого духа. И в то же время это поединок физический, борьба за выживание. Эта трагическая дуэль — проникновение в гордую, дикую душу человека, посчитавшего себя равным Богу, и в безграничные просторы мироздания: многие исследователи романа полагают, что Моби Дик — олицетворение ни более ни менее, как Вселенной.

Ахав готов бороться со всем злом мира, которое, как ему кажется, заключено в Белом Ките, но сам он порой напоминает Мефистофеля. Не зря, должно быть, в период работы над романом Мелвилл перечитывал «Потерянный и возвращенный Рай» Джона Милтона. Его герой наделен сатанинской волей и демонической гордыней. Ужас и восхищение вызывает он у людей. Романтический и трагический образ Ахава — это смесь рационального и эмоционального, героического и отчаянного.

«Противник» капитана Ахава — белый кит Моби Дик, — по выражению литературоведа Юрия Ковалева, «плавает в водах философии, социологии и политики».

В самом деле, не только диковинное животное нарисовал нам Мелвилл в образе Моби Дика. Зачем бы ради создания образа коварного, но все-таки животного писатель приводил данные о китах из религии, из философии? Образ кита становится символом сил, терзающих мозг и душу человека. Мы уже упоминали о рассуждениях Мелвилла о белизне кита. Американец Ричард Чейз интересно толкует этот момент: «Белизна, — пишет он, — является парадоксальным цветом, включающим все противоречия свойств природы в представлении Мелвилла. Она означает смерть и разложение так же, как девственную чистоту, невинность, юность. Это особенность сущего — с одной стороны, цвет, включающий все цвета, и в то же время, с другой стороны, это tabula rasa, которую каждый мысленно может наделить содержанием, согласно своим желаниям и пристрастиям».

Таким образом, Зло, которое символизирует Белый Кит, можно истолковать и как проекцию зла, живущего в сознании самого капитана Ахава.

Историю Ахава и Моби Дика описывает матрос по имени Ишмаэл, которого писатель наделил некоторыми своими собственными чертами. Смертная

тоска и ненависть к миру владеют Ишмаэлом в начале романа. Море, как магнит, влекущее каждого человека, кажется Ишмаэлу противоположностью миру с его несправедливостью. Лишь дикаря Квикега может Ишмаэл избрать себе в товарищи: «Каннибал, — восклицает он, — в тысячу раз лучше вас всех!» Ишмаэл — единственный, кто остается в живых после гибели «Пекуода», чтобы поведать нам о трагедии капитана Ахава. Но этот образ далеко не просто рассказчик. В нем важно то, что у него есть единственная цель в жизни — познание. Этот бывший учитель, хоть и беден, идет в плавание не для заработка. Он созерцатель, но в то же время аналитик. В Ишмаэле соединяются юношеская пламенность и скептицизм зрелости. Его влечет желание отыскать высшую нравственную силу загадочной Вселенной. Как и капитан Ахав, Ишмаэл решает свою философскую задачу благодаря встрече с Моби Диком. И, если мы говорим, что Моби Дик может быть рассмотрен как символ Вселенной, то таковым он является именно в восприятии Ишмаэла — бессердечный, безразличный к человеку мир без Бога и какой-либо цели.

Такое изображение мира и места человека в нем было кощунственно — особенно во время Мелвилла. Потому Мелвилл написал своему другу Готорну: «Я написал безнравственную книгу, но чувствую себя непорочным, как ягненок».

Готорн, в свой черед, заметил, что трагедия Мелвилла в том, что «он не мог верить, но и в неверии своем не находил удовлетворения».

В момент катастрофы китобойного судна один из матросов прибивает к мачте флаг. «И когда волны уже заплескались над головой индейца... в воздух поднялась краснокожая рука с молотком и размахнулась, еще прочнее прибивая флаг к быстро погружающейся стеньге». Что в этом финале — символ бессмысленности человеческой деятельности или образное утверждение непобедимости человека в схватке с Природой? Думается, концовка романа столь же многозначна, сколь и весь роман — сплав веры и неверия, эпоса и драмы, лиризма и философии, юмора и трагедии. Именно поэтому роман велик, как велик и его создатель.

Заключение

Мы рассмотрели ведущих представителей американского романтизма — от юмора и занимательности В. Ирвинга, от цельных в своей чистоте и готовности отстаивать справедливость героев Ф. Купера — до пессимизма и болезненных фантазий Э. По, до мучительных поисков решения философских вопросов Г. Мелвилла. Ранние романтики США умели страстно выдавать вымысел за подлинное, делать его живым, почти осязаемым. Утопичность дружбы Чингачгука и Натти Бампо тому доказательство, так же, как и микромир «Морской волшебницы». Такие поздние романтики, как Натаниэл Готорн (1804—1864), были смелыми критиками своего времени. И, хоть и были мечтателями, полагали, что «человеческое сердце может быть сравнимо с пещерой — мрак и ужас лежат в глубине», как писал Готорн в своем дневнике.

Как и в европейском романтизме, в романтизме США зарождался реализм. Разумеется, как и в английском романтизме, у него не было четкой границы с реализмом, переход совершался постепенно. Но в наследство новому методу романтики оставили свое видение мира, свойственное таким писателям, как Джек Лондон или Ф. Брет Гарт, и критическое отношение к обществу, придающее литературе последующих десятилетий черты высокой гражданственности — как, например, в произведениях того же Лондона «Железная пята» и «Мартин Иден» или романах Теодора Драйзера.

Реализм

Однако до того, как, по выражению критика Я. Засурского, Теодор Драйзер открыл XX век своим романом «Сестра Керри», американской литературе предстояло еще отразить события, происходившие в жизни страны во второй половине XIX века, главным из которых было движение аболиционистов — противников рабства.

Среди наиболее заметных авторов этого направления литературы называют поэтов Генри Лонгфелло (1807—1882) и Уолта Уитмена (1819—1892) и прозаика Гарриет Бичер-Стоу (1811—1896).