Краткий конспект истории английской литературы и литературы США
Шрифт:
Был ли он реалистом? Да, конечно. Свойствен ли его героям, их антуражу и происходящим с ними историям романтизм? Несомненно. Можно ли говорить о психологизме его произведений? Безусловно, причем все это касается в равной степени и суровых северных рассказов, и камерной любовной историй, изложенной в романе «Маленькая хозяйка большого дома» (1916), и остросоциальной драмы «Кража» (1910), и уже упомянутого «Мартина Идена»...
Джек Лондон к тому же мастерски описывал природу и проявил свои блестящие способности писателя-анималиста в повестях «Белый клык» (1906) и «Голос крови» (1903).
Увлекательны ли, наконец, произведения этого писателя? Едва ли человек, который читает что-либо, кроме
Соответствует ли мораль этого автора общечеловеческим представлениям о гуманизме? Даже Ясен Засурский, литературовед сугубо прокоммунистического толка, в своей строго идеологизированной книжке «Американская литература XX века» (1984) отмечает: «В американской литературе Джек Лондон продолжает гуманистическую линию Уолта Уитмена».
«Чего ж вам боле?» Разве не достаточно, чтобы понять, что Джек Лондон — писатель талантливый, плодовитый и разнообразный? Что он не научит читателя никаким мерзостям? Что, напротив, научит мужеству, добру, пониманию красоты и любви к человеку, природе?
А с прокрустовым ложем идеологических мерок, увы, тут ничего не выйдет. Может быть, этим Джек Лондон, в самом деле, и велик.
Было бы так же трудно ограничить какими-либо рамками творчество такого крупного писателя, как
Думается, нельзя о нем толковать, не говоря попутно о его родном брате Уильяме Джеймсе (1842—1910), философе и психологе, о котором мы упоминали как об авторе термина «поток сознания».
Их отец Генри Джеймс-старший был вольнодумствующим теологом. Человек довольно богатый, он много путешествовал. С двумя совсем маленькими детьми семья провела в Европе два года (1843—1844), а затем несколько лет кочевала по США. Мальчики сменили несколько школ, а в 1856 году были отправлены на учебу в Европу. В Женеве, Лондоне, Париже, Булони, Бонне они усваивали языки и нравы «другого мира». Это входило в намерения отца, который, не давая им привыкнуть к какой-то одной почве, желал «вскормить их на другой — богатейшей и многослойной почве человеческой души» (Ричард П. Блэкмур).
Оба и сделали изучение человеческой души своей профессией.
Автор книги с красноречивым названием «Общество и преображенный человек», Джеймс-отец передал сыновьям свое неприятие общественного уклада и свою привычку преодолевать препятствия. Уильям и Генри-младший, унаследовав от него и способность к интенсивной духовной и творческой жизни, судили о человеке и окружающем его мире, выходя за пределы этого мира.
Философ Уильям ненавидел все формы тирании и всевластия: Он восхищался бесконечной изменчивостью Вселенной. В борьбе бедных людей с материальными невзгодами философ видел формирующий характер героизм, хоть и признавал, что, если эта борьба складывается слишком неблагоприятно Для личности, человеческий дух, скорее, будет сломлен, чем закален.
Писатель Генри Джеймс также видел направленность Вселенского зла против личности. Но, проникая в суть, испытывал чувство превосходства над обществом. И в современности — источнике ежедневной боли — видел присутствие вечности, его манившей.
Прагматик Уильям Джеймс демократически полагал, что представления истинны, если они полезны, а философия должна удовлетворять потребности не только философа, но и простого человека.
Генри Джеймс через десять лет после знакомства с Тургеневым и Флобером, которое сделало из него писателя, приобрел уже репутацию одного из самых рафинированных авторов. «Он был современен до мозга костей», — говорит о нем Р. Блэкмур. Поэтому слава усложненного и отчужденного писателя скорее
Мерл Керти пишет о Уильяме Джеймсе: «Его знание основано на громадном опыте, конкретных реалиях, терпимости к инакомыслию, предпочтении выбора и риска». Как психолог Уильям Джеймс полагал разум инструментом приспособления к окружающей действительности. Как философ он стремился примирить религию, биологию с ее теорией наследственности — и свободную волю, выбор и человеческие усилия.
Взгляды Генри Джеймса не воплотились в теоретические идеи, способные оказывать личности практическую помощь. Они существовали как образы, метафоры, в лучшем случае — как эстетические формулы.
Создавая, как уже было сказано, свою собственную реальность, он сталкивал ее с обыденными фактами, мещанской тупостью и заставлял своих героев делать выбор между отталкивающей, враждебной действительностью и интеллектом, в исключительных случаях — высший выбор: между жизнью и смертью. В этом конфликте добро и зло порой причудливо капитулируют друг перед другом. Но всегда через интеллект и вкус писатель выражает торжествующую идею человеческого достоинства.
Интересно упомянуть, что его брат, психолог, рассуждая о свободе воли, был уверен, что «психология никогда не дойдет до такого совершенства, чтобы быть в состоянии применять математически точные измерения к индивидуальным волевым актам», и утверждал: «Усилие воли составляет сокровенную сущность нашей духовной природы, мерило, при помощи которого мы оцениваем достоинство человека».
Генри Джеймс сознавал неизбежность конфликта всякого художника с любым обществом. Об этом трагическом конфликте повествует его роман «Родерик Хадсон» (1876), написанный вскоре после переезда в Европу. Сам Генри-младший, по замыслу отца, и должен был стать «экзотической противоположностью обществу, институты которого в то время приобрели детерминистский характер» (Р. Блэкмур). Уильям Джеймс также полагал, что «с этической точки зрения детерминизм должен быть ограничен» [37] .
37
Детерминизм — философское учение, утверждающее всеобщую неизменную связь явлений, исключающее роль случая, свободный выбор. (Спиноза, Лейбниц).
Подняв профессию до уровня призвания, Генри принялся совершенствовать и углублять свое мастерство и сразу же стал терять читательскую аудиторию. Но, как уже говорилось, писать иначе не мог. «Вынужденное очарование формы», как он сам о том сказал, вело его к тем вершинам, которых он достиг и на которые повлек за собою и Джойса, и Вирджинию Вулф. Во всяком случае, Р. Блэкмур полагает, что передача работы сознания в романе «Послы» (1903) — едва ли не открытие Генри Джеймса. Живя в Париже, Генри Джеймс пишет об американцах, живущих в Европе. Он задается вопросом: что происходит с американцами в Европе, что, с другой стороны, под влиянием американцев происходит с европейцами? В «Послах» он изобразил американца, Ламберта Стрезера, «который, растворяясь в атмосфере европейского морального сознания, самым решительным образом укрепляет свою моральную природу» (Р. Блэкмур). А в «Крыльях голубки» (1902) и «Золотой чаше» (1904) их героини — молодые американки Милли Тил и Мэгги Вервер — становятся жертвами Европы, но в то же время торжествуют свою победу, отстаивая, подобно Стрезеру, свое достоинство.