Край, куда не дойдёшь, не доедешь
Шрифт:
— Хочу сходить в лес, — ответил Гаспар.
— Зачем?
— Сам не знаю.
— Не надо, не ходи в лес, — дрожащим голосом пролепетал Жером.
— И ты, что ли, не спишь? — сквозь зубы буркнул Людовик. — Почему это нельзя пойти в лес, а?
— Не надо, — всхлипнул Жером.
— Нет уж, пойдем как миленькие, — разозлился Людовик, — и ты с нами.
— Там звери, — простонал Жером, — и таможенники с ружьями.
— Я бы и сам сходил, — вмешался Гаспар.
И тотчас родился план вылазки — подобный тому, который мальчики разработали, решив наведаться в плоскодонке Жерома на яхту. На этот раз
— Думаешь, мы что-нибудь найдем? — теребил Жером Гаспара.
— Я сегодня вечером все думал об Элен, — ответил Гаспар. — Никак не мог уснуть. Надо мне куда-то двигаться.
Он бесшумно спрыгнул с брички, держа башмаки в руках, сел на землю и обулся. Следом за ним спрыгнул Жером.
— Ты зубами клацаешь, — прошипел Людовик, приземлившись рядом.
Никлас храпел и даже не пошевельнулся. Мальчики уходили по дороге все дальше от деревни, через поля, и вскоре поднялись на холм к опушке леса. Пробравшись через колючие заросли ежевики, они оказались на просеке и пошли по ней в глубь леса.
Ветер почти совсем стих, и лишь изредка слышался шелест листвы на верхушках. Под деревья-* ми было темно — хоть глаз выколи. Лишь усеянная звездами полоска неба над тропой указывала путь.
— Не пойму я, чего ты хочешь, — шептал Жером.
— Эго мои края, — сказал Гаспар. — Я родился у самого леса.
Сам того хорошенько не понимая, он чувствовал, что все самое важное в его жизни даст ему лес. Ночная чаща дышала безмятежным и дружелюбным покоем. В потемках о лесе можно узнать куда больше, чем днем: малейшие шумы разносятся ночью очень далеко. Мальчики остановились, прислушиваясь к легкому шороху палой листвы: лесные жители пробирались к опушке. Вдалеке громко захрустели ветки.
— Кабан, — прошептал Гаспар.
Жером дрожал с ног до головы. Людовик больно дернул его за волосы. И тут на размытой дождем просеке раздались чавкающие шаги — это шел человек. Схватив друзей за руки, Гаспар потянул их в сторону, к небольшой, в несколько метров, полянке, густо заросшей кипреем. Нагнувшись, можно было разглядеть в свете звезд темные цветы. Мальчики юркнули в высокие заросли. Шаги приближались; вскоре человек прошел мимо. В темноте друзья не могли разглядеть его, но, когда хотели выбраться из своего убежища, увидели в начале дороги, у самой опушки, его отчетливую тень на фоне неба. Кто это был? Таможенник?
Прошло полчаса; ни один из троих не смел проронить ни слова. Наконец Гаспар шепнул едва слышно, что лучше отползти от дороги и потом выйти к опушке кружным путем. Медленно-медленно они стали пробираться в чащу, двигаясь с величайшей осторожностью, чтобы не хрустнула под ногами сухая ветка; им потребовался почти час, чтобы преодолеть двести шагов. К счастью, низкая густая поросль тянулась не очень далеко, и вскоре мальчики оказались среди стройных высоких буков, росших довольно редко; между стволами деревьев было чуть светлее. Мальчики шли параллельно кромке леса и, когда сочли, что достаточно удалились от просеки, свернули к опушке. Гаспар упустил из виду, что граница между лесом и полями — отнюдь не прямая линия; где-то лес выдается мысами, где-то образует как бы заливы. Друзья снова очутились в чаще, долго кружили по ней, и вскоре стало ясно: они заблудились. Людовик влез на дерево, чтобы сориентироваться по звездам. Деревня Трент была, по-видимому, где-то в западной стороне. Мальчики пошли в этом направлении, но очередной изгиб опушки снова сбил их с пути. Они вышли на тропу и отшагали больше километра. Потом вернулись назад и в конце концов решили, что лучше уж не сворачивать с тропы, куда бы она ни вела.
— Может быть, мы уже перешли границу, — сказал Гаспар.
— Что же делать? — застонал Жером.
— Завтра как-нибудь выберемся, — прошипел Людовик, скрипнув от ярости зубами.
Друзья миновали березовую рощу, после чего тропа затерялась среди акаций. Скоро мальчиков окружили колючие ветви — словно вдруг выросли со всех сторон. Чем дальше они продирались, тем сильнее запутывались.
— Надо выбраться отсюда и найти местечко, где бы поспать до рассвета, — решил наконец Гаспар. — Если будем блуждать дальше, только наделаем глупостей.
— Слушайте, — прошептал Жером.
Вдалеке раздался какой-то странный стук — как будто топот копыт. Он приближался, потом замер где-то в подлесках. Гаспару вспомнилась пегая лошадь.
— Призраки, — всхлипнул Жером.
— Да замолчи ты, — прорычал Людовик, выкручивая брату руку.
Они продолжали битву с колючими побегами; все трое изорвали одежду и сильно поцарапались. Вдруг Жером громко вскрикнул.
— Ну что там еще? — зашипел на него Людовик.
— Сюда, скорее! — пролепетал Жером, стуча зубами. — Я... Рукой... Там...
Он едва мог говорить. Людовик с Гаспаром двинулись на его голос, вытянув вперед руки. И вдруг — о чудо! — нащупали камни. Там была стена!
Мальчики пошли вдоль стены. Она оказалась довольно высокой и, должно быть, окружала большой парк. Местами кладка обрушилась, и замшелые камни валялись среди зарослей ежевики и акаций. То и дело спотыкаясь о камни, с трудом выпутавшись из колючек, мальчики увидели наконец пролом и нырнули в него. Одна мысль подгоняла их: выбраться из этого коварного леса. Они знали, что в чаще можно плутать много дней подряд, не встретив ни одной живой души, и так и не найти выхода.
По другую сторону стены росли высокие грабы, идти под ними было куда легче.
— Опять лес начинается, — захныкал Жером.
— Цыц! — прошипел Людовик.
Они услышали громкое журчание ручейка и пошли на этот звук. Теперь им надо было выбраться к берегу и идти по течению. Но сперва пришлось пересечь густые заросли ломоносов и колючего терновника. Ценой отчаянных усилий мальчики оставили их позади и вышли к ручейку, который журчал под темными елями. Еще час ходьбы — и путь им снова преградила непроходимая чаща.
— Придется ждать утра, — вздохнул Гаспар.
Все трое совсем выбились из сил. Они растянулись на мягкой траве и тотчас уснули. Но сон их был недолог: ночная прохлада скоро дала себя знать. Мальчики проснулись с первыми лучами рассвета и огляделись.
Они были на лужайке у самой опушки буковой рощи; перед ними возвышалась длинная, частая изгородь из бирючины. Ручеек в этом месте тек неспешно и походил на маленький канал. Друзья решили пробраться через кусты бирючины, чтобы не терять его из виду. Раздвигая ветви, они вдруг увидели, как впереди что-то блеснуло; еще минута — и совершенно неожиданная картина открылась перед ними.