Край Основания (Кризис Основания)
Шрифт:
Аппарат, который мог показать любую часть обширного плана голографически и не требовал ни стены, ни рычага на столе, вошел в употребление всего десять лет назад, и Первый Спикер так и не научился обращаться с ним. Джиндибел знал об этом, и Первый Спикер знал, что тот знает.
Джиндибел прикрыл аппарат сверху большим пальцем, а четырьмя остальными манипулировал кнопками, словно это был музыкальный инструмент (Джиндибел и в самом деле написал небольшую статью об этой аналогии).
Уравнения, воспроизведенные и умело обоснованные Джиндибелом, по-змеиному двигались взад и
Комментарии Джиндибела были ясны и точны, и Первый Спикер сдался. Он был побежден и сказал:
— Я не помню, чтобы видел анализ такого рода. Кто его провел?
— Это моя работа, Первый Спикер. Я опубликовал основы моего анализа.
— Очень умно, Спикер Джиндибел. Что-нибудь вроде этого включит вас в список Первых Спикеров, когда я умру или выйду в отставку.
— Я не склонен думать об этом, Первый Спикер, но, поскольку вы вряд ли мне поверите, я отвожу ваше замечание. Я склонен думать и надеюсь, что буду Первым Спикером, потому что, кто бы ни занял этот пост, он должен будет следовать процедуре, которую ясно вижу только я.
— Да, — согласился Первый Спикер, — неуместная скромность может быть весьма опасной Что за процедура? Может быть, теперешний…
* * *
Первый Спикер тоже может следовать ей? Если я слишком стар для творческого прыжка, то я еще не так стар, чтобы не быть в силах следовать вашим указаниям.
Это была сдача на милость победителя и сердце Джиндибела внезапно потеплело по отношению к старику, даже когда он осознал, что именно на это и рассчитывал Первый Спикер.
— Спасибо, Первый Спикер, мне чертовски необходима ваша помощь. У меня нет надежды повлиять на Совет без вашего просвещенного влияния (милость за милость). Я предполагаю, однако, что — невозможно выправить столетия Отклонения так, чтобы никаких Отклонений больше не было.
— Это мне ясно, — сказал Первый Спикер. — Если ваши расчеты правильны, то, чтобы привести план в порядок и заставить его работать так же отлично, как он, видимо, работал, мы должны научиться предсказывать реакции малого числа людей — даже индивидуумов — с некоторой степенью уверенности.
— Именно так. Поскольку математика психоистории не позволяла этого, отклонения не могли исчезнуть и, более того, не могли оставаться рассеянными. Теперь вы понимаете, что я имел в виду, когда говорил, о пороке плана Селдона.
— Значит, либо план Селдона заключает в себе Отклонения, либо в его математике что-то не правильно. С тех пор как я должен был признать, что план Селдона не показывал Отклонений столетие и больше, ясно, что что-то неладно с нашими расчетами, хотя я не заметил ошибок или промахов.
— Вы ошибаетесь, — сказал Джиндибел, — исключая третью возможность. Вполне допускаю, что план Селдона не включает Отклонения, однако в моих расчетах нет ничего не правильного, они только говорят о том, чего не может быть.
— Я не вижу третьей возможности...
— Допустим, план Селдона управляется такими передовыми средствами психоисторического метода, что реакции малой группы людей — может быть даже индивидуальной — могли быть предсказаны; тогда и только тогда мои расчеты показали бы, что план Селдона действительно не испытал отклонений.
Некоторое время Первый Спикер молчал. Затем сказал:
— Такого передового психоисторического метода нет, это я знаю, и вы тоже, судя по вашим словам. Если мы с вами знаем это, то шанс, что какой-нибудь другой Спикер или группа Спикеров разработали такую микропсихоисторию — могу я ее так назвать — и держат ее в тайне от остальных, бесконечно мал. Вы не согласны?
— Согласен.
— Тогда, значит, либо ваши анализы неверны, либо микропсихоистория существует у какой-то группы вне Второго Основания.
— Верно, Первый Спикер. Правильно!
— Можете вы привести доказательства истинности такого утверждения?
— Нет, никаким официальным образом я не могу этого сделать. Но вспомните, не было ли здесь уже личности, которая могла воздействовать на план Селдона, имея дело с отдельными индивидуумами?
— Вы, я полагаю, имеете в виду Мула?
— Да, конечно.
— Мул мог только разрушать. Проблема в том, что план Селдона работает слишком хорошо, много ближе к идеалу, чем может позволить наша математика. Нам нужен Анти-Мул — тот, кто способен взять верх над планом, как это сделал Мул, но действовать в противоположном смысле — не разрушать, а улучшать.
— Точно, Первый Спикер. Я не додумался до этого выражения. Кто был Мул? Мутант. Но откуда он взялся? Никто этого, в сущности, не знает. Могут ли быть подобные ему?
— По-видимому, нет. Единственное, что я достоверно знаю о Муле — то, что он был стерилен. Отсюда и пошло его прозвище. Может быть, вы думали, что это миф?
— Я не имел в виду потомков Мула. Но разве не могло быть, что Мул был отколовшимся членом бывшей тогда или ставшей теперь большой группы людей со способностями Мула, и эта группа по каким-то своим причинам не разрушает, а поддерживает план Селдона?
— А зачем кому-то в Галактике поддерживать его?
— А зачем поддерживаем его мы? Мы планируем Вторую Империю, в которой мы, вернее сказать, наши интеллектуальные потомки, будут иметь решающий голос. Если какая-то группа поддерживает план даже более эффективно, чем мы, она вряд ли планирует оставить решающий голос за нами. Править будет она — но как? Не попытаться ли нам найти этот род Второй Империи, куда они нас затягивают?
— Как вы предполагаете их искать?
— Почему мэр Терминуса выгнала Голана Тревиза? Сделав так, она позволила потенциально опасной личности свободно передвигаться по всей Галактике. Не могу поверить, что она это сделала из гуманных соображений. Во все времена правители Первого Основания были реалистами, что обычно означало на практике — без оглядки на «мораль». Один из их героев, Сальвор Хардин, в сущности, выступал против морали в политике. Нет, я думаю, мэр действовала под влиянием агентов Анти-Мула, выражаясь вашими словами. Я считаю, что Тревиз был завербован ими, и расцениваю его как острие опасности для нас.