Край Основания (Кризис Основания)

Азимов Айзек

Пилорат заговорил первый, но не о том, что видел и слышал. Он сказал:

— Ах, как вкусно пахнет, вроде свежего яблочного пюре.

— Вероятно, там яблоневый сад, — сказал Тревиз, — и, насколько я понимаю, там делают яблочное пюре.

— А вот на вашем корабле, — заметила Блис, — пахнет вроде, одним словом, ужасно.

— Вы не жаловались, когда были на нем, — заметил Тревиз.

— Я хотела быть вежливой. Я же была гостьей.

— А сейчас вы уже не хотите быть вежливой?

— Сейчас я дома, а вы — гости.

Теперь ваша очередь быть вежливыми.

Пилорат попытался сгладить:

— Вероятно, она права насчет запаха, Голан. Есть какой-нибудь способ проветрить корабль?

— Да, — агрессивно ответил Тревиз, — Это вполне можно сделать, уверившись в том, что корабль не будет уничтожен. Это маленькое создание уже показало нам, какую необычную силу применила.

Блис вытянулась во весь рост.

— Я вовсе не маленькая. А если для очистки корабля нужно оставить его в покое, то, уверяю вас, мы с удовольствием оставим его в покое.

— А затем нас возьмет кто-то, кого вы называете Геей? — спросил Тревиз.

Блис с улыбкой посмотрела на него.

— Не знаю, поверите ли вы мне, Трев, но Гея — я.

Тревиз оторопел. Он часто слышал выражение «собраться с мыслями», которое использовалось метафорически, но впервые в жизни почувствовал, что его вовлекли в этот процесс буквально. Наконец, он спросил:

— Вы?

— Да. И почва. И деревья. И вон тот кролик на траве. И человек, которого вы видите за деревьями. Вся планета и все на ней — это Гея. Мы все индивидуальны, все раздельные организмы, но все мы делим общее сознание.

Неодушевленная планета участвует в этом меньше всех, различные формы жизни — в разной степени, а человеческие существа — больше всех, но участвуем мы все.

— Я думаю, Голан, — сказал Пилорат, — она хочет сказать, что Гея — нечто вроде группового сознания.

Тревиз кивнул.

— Я так и понял. В таком случае, Блис, кто правит этим миром?

— Он сам управляется. Деревья растут рядами по собственному разумению. Они множатся только в том случае, если надо заменить погибшие по какой-то причине деревья. Люди снимают урожай яблок, сколько потребно, животные, включая насекомых, едят свою долю — и только свою.

— Значит, насекомые знают свою долю?

— Да, знают, — в какой-то степени. Дождь идет, когда нужно. Бывает и очень сильный, когда это необходимо, а бывает и сухая погода — когда она нужна.

— И дождь знает, что делать?

— Да, знает, — очень серьезно сказала Блис. — Разве клетки вашего тела не знают, что им делать? Когда расти, а когда перестать? Когда формировать какую-то субстанцию, а когда — нет, а если формируют, то сколько — больше или меньше? Каждая клетка, в определенном смысле, независимый химический фактор, но все идет из общего фонда сырых материалов, приносимых общей транспортной системой, все расходится по общим каналам, все распределяется общегрупповым сознанием.

— Это же замечательно! — воскликнул Пилорат с явным энтузиазмом. — Вы хотите сказать, что планета есть суперорганизм, а вы — его клетки?

— Я привела аналогию. Мы аналогичны клеткам, но не идентичны им — вы понимаете?

— Стало быть, вы не клетки? — сказал Тревиз.

— Мы сами составляем клетки, имеем групповое сознание, то же касается и клеток. Групповое сознание — это сознание индивидуального организма, в моем случае, человеческого существа.

— С телом, за которое умирают мужчины?

— Именно. Мое сознание далеко опередило сознание любой индивидуальной клетки, невероятно далеко. Тот факт, что мы являемся частью этого большого группового сознания на высшем уровне, не низводит нас до уровня клетки. Я остаюсь человеческим существом, но над нами есть групповое сознание, настолько же недостижимое для меня, насколько мое сознание превышает сознание мускульной клетки моего организма.

— Но кто-то ведь приказал захватить наш корабль, — возразил Тревиз.

— Нет, не кто-то. Гея приказала. Мы все приказали.

— Деревья и земля тоже?

— Они очень мало участвуют, но, все-таки, участвуют. Видите ли, если музыкант пишет симфонию, разве вы станете спрашивать, какая клетка его тела приказывает симфонии быть написанной и проверяет ее гармонию?

— Да, да… я понимаю, — сказал Пилорат. — Групповой мозг настолько же сильнее индивидуального, насколько мускул тела сильнее индивидуальной клетки мышцы. Следовательно, Гея могла захватить наш корабль на расстоянии, управляя нашим компьютером, в то время как ни один индивидуальный мозг на планете не мог этого сделать.

— Вы прекрасно поняли, Пил, — сказала Блис.

— Я тоже понял, — сказал Тревиз. — Понять это не так уж трудно. Но что вы хотите от нас? Мы не собирались нападать на Гею, мы пришли только за информацией. Почему вы захватили нас?

— Чтобы поговорить с вами.

— Вы могли прекрасно сделать это на корабле.

Блис серьезно покачала головой.

— Не мне это делать.

— Разве вы не часть группового мозга?

— Да, но я не могу летать как птица, жужжать, как насекомое, или вырасти такой, как дерево. Я делаю то, что лучше для меня, хотя я легко воспринимаю знания.

— Кто решил не вкладывать его в вас?

— Мы все.

— Кто же даст нам информацию?

— Дом.

— Кто такой Дом?

— Ну — его полное имя Эндомандиовизаморондеязо... и так далее. Разные люди в разное время зовут его по-разному, но я знаю его как Дома и думаю, что вы так же хорошо воспользуетесь этим слогом. Дом, наверное, больше часть Геи, чем кто-нибудь на планете, и он живет на этом острове. Он просил встречи с вами, и ему дали согласие.

— Кто дал? — спросил Тревиз и тут же сам себе и ответил. — Да, знаю, вы все.