Край забытых богов
Шрифт:
— Но он сказал, храм поманит, если в тебе есть сила его стихии. И он поманил. Да и внутри — я же огонь там видела. Видела, чувствовала. Я через огонь… до того шамана дошла. А в храм воды я, наоборот, даже войти не смогла.
— Эльвийская кровь, попытки Анхен влить в тебя силу, — пожимает плечами Лоу. — Магии как таковой в тебе нет, но способность ощущать ее присутствует. А храм воды… видишь ли, малыш, это эльвины делят храмы по стихиям. Люди ощущают их иначе. Как мужские и женские. И тот храм на Озере Жизни — он мужской. Ни одна человеческая женщина войти туда не может. Вернее, может, но проблемы потом будут. Со здоровьем, с деторожденьем. Что-то там завязано на полярность
— Только я его не понимала, — вздыхаю печально. — Мне казалось, вот-вот пойму, а все не понимала. А потом ты пришел. Ты понимал, что он говорит? Ты знаешь его язык?
— Да.
— А ты меня научишь? Расскажешь? Объяснишь? Что за дар, откуда?
— Дар? Видимо, молния, что ударила в дерево, а попала в тебя. Анхен был прав, она замкнула энергетический контур. Но еще она дала тебе способности, что встречаются у людей, но лишь крайне-крайне редко. Дикари говорят, это Дар от Высокого Неба, — я не очень его поняла, и он постарался мне объяснить. — Дар бывает врожденным, его получают по наследству, по крови. А бывает — он пробуждается внезапно, благодаря воздействию стихии, вот как у тебя. И тогда говорят, что человека одарило небо.
— Но чем одарило, Лоу? И что я теперь могу?
— В твоем нынешнем состоянии, Лар, видеть красивые сны — это вершина твоих возможностей, — улыбается вампир. — Но когда вернутся силы и здоровье — будем изучать. Знаешь, я много лет разбирался в их традициях, верованиях, обрядах, даже несколько книг написал, потом найду для тебя, почитаешь…
— Я почитаю, конечно, вот только… Зачем тебе все это? Зачем тебе в этом вообще было разбираться? Ты эльвин, вампир. Что тебе люди, тем более дикие? Еда, ты сам говорил, что предпочитаешь их.
— Я вампир, Ларочка, и мне нужна еда. И я коэр, единственный, что остался у моего народа. А мой народ гибнет на этой земле и с этой едой. И все знания нашего прежнего мира не помогают. Мне нужна информация, Лара. Знания этого мира, изначальные, уже почти утерянные. И не моя вина, что эти знания заключены в тех же телах, что и еда, которая для меня предпочтительней.
— Но ваш народ проклял и богов, и коэров, — вспомнился Каэродэ и то, как отзывались там о моем собеседнике.
— Поэтому я должен смотреть, как мы все здесь сдохнем? — это вырвалось чуть импульсивней, чем, возможно, планировалось. Вопрос, видимо, для него больной, и очень.
Но, вынужденная жить среди них, ощущая себя временно любимой куклой, в которую играют, пока играется, а там, глядишь, снова выкинут, мир я видела чуть иначе.
— А я бы взглянула, — вырвалось прежде, чем успела подумать. Ведь едой-то им служим мы. — Нет, Лоу, я не желаю вам смерти! — поспешила исправиться, наткнувшись на его взгляд. — Тебе и… и даже ему. Но так бы хотелось однажды проснуться, открыть окно — а вампиров нет. Ни одного, совсем. И люди больше не делятся на диких, домашних и окультуренных. Просто люди. Не рабы, не еда.
Усмехается только.
— И часто ты светлейшего авэнэ такими мыслями радовала? Не удивительно, что он от тебя на войну сбежал.
— Прости.
— Да перестань, я ж не авэнэ. Я понимаю, что если он позволил части людей носить одежду и ходить в школу, то это еще не повод его обожествлять. Я говорил о другом. Нам не обязательно дохнуть. Мы могли бы просто уйти. Во вселенной много миров, где-то есть и для нас.
— Так почему не уйдете?
— Нас этот мир не пускает. Мы больше не можем открыть портал.
— А что говорят тебе боги? — сама не поверила, что я это спросила. А, главное, как спросила, почти всерьез.
А он ответил совсем всерьез.
— А боги говорят, что не заслужили. Круг искупления не завершен и жертвы не принесены. Боги не простили нам гибели мира, а большинство выживших выводы так и не сделало.
— Здорово. Просто великолепно! Вот почему я всегда не любила все эти сказки про богов! Вы провинились. Вас наказали. И подсунули неподходящий вам мир. Но мы-то причем? Чем мы провинились так, что теперь нас используют в пищу?!
— Вот это уж точно тебе не скажу, не изучал.
Нет, конечно, зачем ему. Он о своем народе думает. О его спасении. Мы же при этом — просто еда, даже для него. Еда и информация, вовсе не народ, который они губят.
— Ну хорошо, тогда скажи о том, что точно уж изучал, — был еще вопрос, который мучил меня гораздо больше всех коэро-шаманских тайн галактики. — О любимом своем ненаглядном Нэри. Зачем он послал меня в эти горы? Почему — именно туда? Магии во мне нет. Про так называемый дар — даже ты мне толком сказать ничего не можешь. А он его и вовсе не ощутил. Так зачем посылать меня не куда-то, а к храму, для меня, как он думал, бесполезному? Выжить в тех местах в одиночку — попросту нереально. Тут убить было бы честнее…
— Да не может он тебя убить, Лар. Даже если сам этого не понимает. Он все пытается вставить тебя в рамки. Относиться, как к одной из своих девочек. А ведь не выходит. Вот он и бесится и — не может ничего поделать, — Лоу опускается на колени перед камином, берет новое полено, сдвигает им в кучку остатки почти прогоревших, затем бросает поверх. Это и еще несколько. Языки пламени лижут его пальцы, но он вампир, ему все равно. Возвращается ко мне, продолжая беседу. — Что же до гор, ты ж сама говорила, он собирался тебе их показать. Планы у него были. Наверняка думал сразу после Озера Жизни туда рвануть. И что б он стал там тебе показывать? Места, которые знал, в которых бывал, это ж естественно. После храмов воды показать тебе храм огня — храм его стихии… А когда вы поругались, да еще столь… эмоционально… думаешь, он соображал толком, место выискивал? Да он ткнул, не думая, в то место, куда изначально планировал ехать вдвоем, вот и все. А уж про то, как там выжить человеку — да он с людьми там и не бывал ни разу, он с человеческой точки зрения об этом месте не думал даже. А для вампира там — какие опасности? Тишина, покой, свежий воздух, — Лоу потянулся, и убрал мне за ухо прядь волос, выбившуюся на глаза. Волосы отрастали. Уже спадали до плеч, и можно было собирать их в малюсенький хвостик. — А вот попозже, дома, — продолжал меж тем вампир, — успокоившись и подумав, он, верно, понял, что выжить-то там у человека шансов не много.
— Но не вернулся.
— Сразу он и не мог. Я говорил, был суд. На время всех разбирательств ему… ограничили свободу перемещения. Не удивлюсь, если выяснится, что он посылал слуг. Того же любимого тобой Гханг'н'рт'гхэ. А он тебя искренне не нашел «в том месте, где оставил», или какая там еще была формулировка. Ты ж в храме была. А в храме тебя Анхен точно искать не требовал.
— В чем ты подозреваешь Гханга?
— У-у, очень длинный списочек. Да вот беда, он ведь действительно никогда не нарушает приказ. Но очень уж ловко не нарушает его в свою пользу.