Край забытых богов
Шрифт:
И засыпали вопросами. О доме. О семье. Об отношениях с друзьями. О том, как часто мы едим, и где берем еду. Чем отличается зимняя одежда от летней… Лоу держался. Где-то первые полчаса, наверно. А потом тихонько свалил, убедившись, что покушений на мою кровь не предвидится.
Замучившись объяснять на пальцах, притянула к себе карандаш и бумагу, стала рисовать. И пришлось объяснять рисунки. Им не хватало на них каких-то линий, каких-то точек. Выяснив, что они твердят о том, чего я попросту не вижу, они стали выяснять, а что и как я вижу, что чувствую, глядя на тот или иной предмет, что ощущаю. Потащили наружу, заставили рисовать шатры, деревья, горы. Попутно предлагая свой вариант рисунка.
— А меня нарисуешь? — ну вот, опять подкрался внезапно.
— Светлейший Фэрилирисэн нынче без прибора? — нет, не хотела обижать, просто спутала. Имена у них… Но вампирши просто покатились со смеху.
— Фэрэлиадар, — недовольно поджал свои пухлые губки. И, перестав возвышаться над нами неприступным утесом, присел на корточки. — Так тебя все же заинтересовали мои… приборы?
— Мне интересно многое, — улыбнулась. Все же он друг Лоу, даже если предполагается, что я об этом еще не знаю. — Вот, например, всегда было интересно, а как вампиры знакомятся? Нет, не с людьми и не с умыслом затащить в постель. А если просто — ну симпатичны вы друг другу. Бывает у вас желание просто поговорить, сходить куда-то вместе?
— То есть? — Исандра взглянула почти возмущенно. — Вот мы с тобой познакомились. Захотелось поговорить — и познакомились. С чего ты взяла, что это «как с людьми»? Просто, как со всеми.
— Вы — да, Исандра, как со всеми, даже больше, чем ты думаешь, — поспешила успокоить. Вот уж кого я в виду не имела. — Потому что вот у нас, у людей, знакомство произошло бы точно так же. Но… ваши мужчины почему-то никогда не знакомятся «просто». Они на первой же минуте общения сверкают глазами и пытаются внушить, что я хочу разделить с ними постель.
— Можно подумать, это не то, чего ждет от каждого встречного вампира любая человеческая дева, — недовольно фыркнул Фэрэл.
— Честно говоря, нет, не то, — взглянула ему в лицо. А ведь вполне симпатичный, даже неуловимо напоминает кого-то из старых знакомых. Из тех, что навеки за Бездной. — Знаешь, когда мы заканчивали школу, мы ведь все мечтали о встрече с вампиром, чего уж там. Но все по-разному. Вот я, например, мечтала о встрече с мудрым представителем древнего высокоразвитого народа. Сейчас и вспоминать неловко, но тогда мне хотелось каких-то неведомых тайн бытия, мудрости веков — ведь вы живете так долго, вы непременно должны быть мудрее. Мне казалось, что встретив вампира, я обязательно пойму что-то важное, что наполнит жизнь неким особым смыслом. Вы для нас все же идеал, Фэрэл, — он ведь разрешил мне так его звать, а полное имя опять напутаю. — А когда первый же встреченный мною вампир предложил мне постель на второй минуте знакомства… Настойчиво так сверкая глазами… Это было как плевок. Словно грязью в лицо с размаха. Разочарование. Разрушение идеалов… А теперь я встречаю тебя, и ты действуешь так же. Вот и возникает вопрос: может, это принято так? Ваша культурная традиция?
— Всегда был уверен, что ваша, — вампир выглядел несколько ошарашенным. — Вернее, я знаю, у людей не принято открыто демонстрировать сексуальные желания. Но я отлично знаю, что вампиры у людей подобные желания вызывают. И мне всегда казалось, что та самая «постель» — это именно то, что вы ждете от любого вампира. И чуть подтолкнуть, «сверкнуть глазами» — это всего лишь помочь вам перешагнуть через ваши культурные ограничения навстречу вашим же желаниям. А «мудрость вампира» — это… — он несколько недоуменно покрутил головой.
— Что, никогда не думал, что в чьих-то глазах ты можешь быть мудрым, верно? — насмешливо поддела его Исандра. Нинара просто молча слушала, переводя взгляд своих задумчивых серых глаз с одного на другого.
— Не думал, — спокойно отозвался Фэрэл. — Если честно, я нечасто бываю за Бездной, меня несколько напрягает тот ажиотаж, что вызывает там появление вампира. Но мне как-то в голову не приходило, что им нужны от меня… разговоры. Мне казалось, интерес людей к вампирам столь же утилитарен, что и вампиров к людям.
— Утилитарен? — пришла моя очередь удивляться. — Я понимаю ваш, вам нужна еда…
— Еда? — прервал меня Фэрэл. — Еда — вон она, бегает, — он махнул рукой в сторону загона. — Согласись, куда ближе, чем твоя родина. Но эмоции, взрыв сексуальной энергии… Это то, ради чего мы готовы учить ваш язык и выполнять кучу правил и предписаний. И то, ради чего вы готовы отдать собственные жизни. Ведь того максимума удовольствия, что дает секс с вампиром, друг с другом вам не достичь, разве нет?
— Я… не знаю, я сравнить не успела… У людей не принято иметь много сексуальных партнеров… Но те, кто был готов отдать собственные жизни… Не за секс, Фэрэл. За любовь. Понимаешь, вампир в представлении людей — это такое идеальное, возвышенное существо. Представитель народа, которому мы обязаны всем. И очень многие действительно мечтают. Не о сексе как таковом. О любви. Что он, такой идеальный, мудрый, древний, разглядит ее, ее душу, поймет, как она прекрасна, и полюбит. Искренне, всем сердцем ее полюбит… Не знаю, поймешь ли ты разницу…
— Представитель такого мудрого народа и не пойму?
— Не смейся. Я просто пыталась объяснить.
— Ты объяснила. Вот только один вопрос. Тем «самым первым вампиром» был ведь Лоурэл?
— Лоурэл.
— Тогда выходит, крушение идеалов отнюдь не помешало вашему более чем близкому знакомству.
— Помешало. Знакомство не состоялось. Ни при первой встрече, ни при второй, ни при третьей. Прошло несколько лет, прежде чем я сумела и понять его, и оценить.
— И даже уехать с ним за Бездну. Из любви к идеальному и возвышенному Лоурэлу. То есть ты готова умереть ради любви, но не ради секса. Но ведь свою любовь вы с ним выражаете через тот же секс.
Ну вот опять. Мало мне было профессора. И ведь сама заговорила о любви. Не объяснять же, что я говорила — вообще, о тех, кто добровольно, а я — совсем другой случай.
И почему я не могу сказать про Лоу «люблю»? Мне хорошо с ним, и тепло, и уютно. Но уже второй раз за сегодня предположение, что у нас с ним любовь, вызывает во мне отторжение. Любовь — она другая. Она обжигает сердце безмерным счастьем и жестокой болью, она туманит разум и заставляет сбиваться дыхание, заставляет прощать непрощаемое и верить в невероятное. Любовь имеет имя, и оно — не Лоу.
— Все очень сложно, Фэрэл. И с моей поездкой за Бездну, и с нашими отношениями с Лоурэлом, — не стала лукавить. Он, все-таки, Лоу друг. Да и было в нем что-то, вызывавшее во мне симпатию. Сейчас, когда он перестал демонстрировать мне образцы вампирского флирта, а просто общался, спокойно, серьезно. Словно действительно пытался понять. — Но я знала достаточно людей, которые пошли бы за вампиром и без всякого секса и без малейшей на него надежды. Лоурэл любит говорить, что это от того, что мы не настоящие, придуманные. Что нас как-то изменили генетически. Ему виднее про генетику. Но чисто по-человечески — это просто любовь к мечте. К недостижимому идеалу. Мне кажется, это было в людях и без вас. Просто однажды место некоего абстрактного идеала заняли вампиры.