Край земли у моря
Шрифт:
Вернувшись в холл, он не обнаружил там ни одной живой души, но стоило сесть, как тут же прибежала девица в белом халате и стала заполнять чуть ли не целое досье на Карен, задавая ему массу вопросов, не на все из которых Дел мог ответить — например, болела ли она в детстве свинкой.
Пришла Лори, сказала, что операция уже началась, теперь остается только ждать — и пристроилась рядом на диване. Нерешительно спросила:
— Слушай, ты можешь, наконец, рассказать мне, что там случилось?
Дел не сразу понял, о чем, собственно, она спрашивает,
— Чуть позже, ладно? Я хочу позвонить на завод, там Томми один остался.
— Я уже звонила. Медсестра его покормит. Охранник сидит прямо в его палате. На ночь, если понадобится, я могу забрать его домой.
— Спасибо, — он закрыл глаза и глубоко вздохнул, — Лори, я не знаю, что будут знать в поселке о происшедшем, поэтому, пожалуйста, не говори никому о том, что я сейчас расскажу. Рики... он был связан с террористами.
— И ты знал об этом?
Дел покачал головой.
—Никто не знал. ЦРУ еще пару месяцев назад получило предупреждение, весьма неопределенное, что в Венесуэле на каком-то американском объекте может быть теракт...
Он рассказывал минут двадцать — рассказывал не столько Лори, сколько себе самому, мучительно пытаясь понять: где же, в какой момент он ошибся, что мог сделать иначе, и почему все получилось именно так. Рассказывал — и понимал, что все происшедшее — цепочка трагических совпадений, и тем не менее именно благодаря ей, чудом, удалось предотвратить теракт. Чудом... и у этого чуда было имя — Карен...
Если бы... В этом деле было много «если бы»...
Если бы он не набросился на Рики с кулаками, или вообще не встретил бы его на дорожке, а дождался звонка Питерса — кто знает, когда бы прозвучал этот звонок, до или после взрыва, ведь пульт был уже наготове. Да и при попытке ареста Рики мог задействовать его...
Если бы Кэти не выступила со своей дурацкой сплетней — возможно, именно это спровоцировало Рики на попытку изнасилования. А ведь иначе ни у кого, ни на секунду не возникло бы подозрения против веселого и улыбчивого итальянца...
Если бы, когда Карен сказала, что хочет уехать, он согласился... И что тогда? Взрыв? Да, но она осталась бы целой и невредимой...
Но обо всем этом он не стал говорить Лори — изложил только факты. Те самые факты, которые, как Дел понимал, ему еще не раз предстоит рассказывать.
Он не сомневался, что через пару часов его найдут и здесь — либо служба безопасности, либо ЦРУ, либо все вместе — и заставят давать показания.
— Карен знала об этом? — спросила Лори, когда он закончил.
— Да. В тот день, когда я узнал про эту дурацкую историю с секретаршей, я ей все рассказал.
— И она поверила?
Дел молча кивнул. На самом деле в глубине души он до сих пор не был уверен, что Карен поверила ему — возможно, просто решила простить...
Словно подслушав его мысли, Лори встала.
— Я схожу поспрашиваю, что там нового, — и скрылась в коридоре, ведущем к операционной.
Вернулась она не скоро. При каждом звуке Дел вздрагивал и оборачивался, но ее все не было — проходили какие-то другие люди, бросали на него короткие безразличные взгляды и шли дальше. В конце концов он пересел так, чтобы видеть коридор, но появилась Лори совсем с другой стороны.
Что-то в выражении ее лица заставило Дела вскочить и схватить ее за плечи:
— Что? Что с ней?
— Там... кровотечение — и они никак не могут с ним справиться. Вроде сначала все шло хорошо, пулю вынули — и тут пошла кровь. Давление падает, и... — она всхлипнула.
— Она умирает? — спросил Дел — ему казалось, что сам он молчит и этот спокойный хриплый голос звучит откуда-то со стороны.
Лори отчаянно замотала головой.
— Нет, нет... не надо так говорить. Сердце пока работает, и они пытаются что-то сделать, только... плохо все очень... плохо...
Она повторила это еще раз, жалобно, словно ища у него утешения — но Дел отпустил ее и на негнущихся ногах, почти механически, пошел по коридору. Добрался до туалета, пустил воду на полную мощность и внезапно, с неподвижным лицом, словно выполняя какую-то скучную работу, ударился головой о кафельную стенку — раз, другой, третий. Потом, так же спокойно, сунул голову под воду, постоял пару минут и, не вытираясь, вышел обратно в холл.
Лори сидела на диване. Увидев его, попыталась что-то сказать — он махнул рукой.
— П-пожалуйста... я сейчас не могу... — прошел в угол, сел и закрыл глаза.
Он сидел неподвижно, лишь губы беззвучно шевелились — со стороны казалось, что он спит или молится. Может, Дел и молился бы, если бы верил в Бога...
«Ну что ты, девочка, не смей! Соберись — и постарайся, ради меня, ну пожалуйста! Ты же у меня сильная, только я знаю, какая ты сильная и храбрая. Не дай им победить себя, соберись и дыши, пожалуйста. Ты сможешь, я знаю, что ты сможешь. Ты не смеешь умирать, тебе еще рано, мы с тобой еще только-только начали жить...»
Перед его закрытыми глазами, как живое, вставало лицо Карен — непривычно серьезное, без обычной улыбки. И еще лица — толстого старика с пронзительными черными глазами, которого похоронили три дня назад, и маленького мальчика с такими же, как у Карен, льняными волосами, и, почему-то, его матери, которая умерла, пока Дел был в плену, и так и не успела узнать, что он жив — и еще многие другие, живые и ушедшие.
«...Томми, ну скажи ей, хоть ты скажи ей, что она не имеет права умирать, скажи ей — она тебя слушается! Ты же знаешь, как я люблю ее... Ты единственный, кто про нас все знает, ну скажи ей... Карен, детка, пожалуйста, живи, я не могу без тебя — мы все не можем