Крайне аппетитный шотландец
Шрифт:
— Нет, — улыбаясь, соглашаюсь я. — Не в пабе. Это случилось позже вечером. И я уверена, что для тебя это было не в первый раз. — Мой смех звучит слегка натянуто. — Прости, Рори. Когда ты рассказал мне о своем отце, как ты проводил каникулы в коттедже, я могла... должна была... признаться тогда. Боже, моя жизнь — полная задница!
— Мать честная! — И вот оно, может и не сразу, но до не доходит. — У тебя были голубые волосы! — восклицает он, его глаза широко раскрыты и его улыбка... яркая и неожиданная.
—
— Вряд ли я забуду. Все, что тогда произошло. — Его пальцы напрягаются, взгляд скользит по мне, как будто он заново узнает меня. Я понимаю, что улыбаюсь вместе с ним, активно борясь с расстройством, потому что знаю, что мне еще нужно рассказать. В каком идиотизме признаться.
— Но потом, на следующий день…
— Да. Ты должна была вернуться.
— Я вернулась, — тихо отвечаю.
— Но я не... — Он хмурится, либо пытаясь вспомнить, либо просто вспомнил о своих темных делишках в то утро, кто знает.
— У нас были планы, но, когда я пришла на следующее утро, ты, казалось, поменял свои.
— Я не видел тебя в тот день или в любой из последующих. А я искал тебя.
— Послушай, мы были молоды, — говорю я. — И ты, явно, переживал не лучшие времена. Я ни в чем тебя не виню, но, когда я увидела тебя с другой девушкой меньше чем через двенадцать часов, не буду врать, это был жестокий удар. — И я поклялась такого больше никогда не испытывать.
— С другой девушкой? — повторяет Рори не без скептицизма.
— Темные волосы? Большие сиськи? — Я поднимаю руки, чтобы показать соответствующим жестом, чувствуя себя мимом—подростком, и снова опускаю их. — Я не жду, что ты вспомнишь.
— Но я помню. Я помню тебя и следующий день, когда ты не появилась. Я сидел в конце улицы, до куда проводил тебя, сидел там долгое время, надеясь, что ты пройдешь мимо. Я думал, что ты, возможно, не знаю. — Он пожимает плечами. — Жалела о случившемся.
— О, да, жалела.
— И только поэтому я не стучал во все двери на той улице.
— Но я начала жалеть тем утром только, когда дошла до калитки твоего сада. Я знаю, что видела.
— Должно быть, это был Кит, — решительно говорит Рори.
— Нет, не могло этого быть.
— Могло, — он уверенно кивает головой. — Тогда он любил поэкспериментировать.
— Поэкспериментировать? — с легким ужасом спрашиваю я.
— Он — гей. Может, би, черт, я не знаю. Я не люблю спрашивать его. Разве я не упоминал об этом?
— Нет. — Я растягиваю слово, звук похож на злой смешок. Не из-за сексуальной ориентации Кита, а потому что. — Я знаю, что видела, Рори.
— А я знаю, что делал и чего не делал. Я также знаю, что Кит в то время трахал исключительно девушек. — Уверена, сейчас мои глаза выпучены от ужаса, и, если бы действие происходило в мультике "Веселые мелодии", они бы в прямом смысле слова вывалились из орбит. Неужели это правда? Часть меня хочет, чтобы так и было, при этом я осознаю, что в таком случае становлюсь еще большей дурой. — Подумай об этом. Ты же его видела. Некоторые с трудом нас различают,
— Я просто не знаю...
— Может я и старше, на пятнадцать минут, но, по-моему, он стареет, улавливаешь? — говорит он, снова сжимая мою талию.
Но я не улавливаю. На самом деле, сейчас я вообще почти ничего не понимаю.
— В тот день не было у меня другой девушки. То есть, я был отчасти шустрым малым, но поиметь двух девушек за двенадцать часов, таким можно только похвастаться. Я имею в виду…
— Не надо ничего объяснять. Откровенно говоря, ты делаешь только хуже. — Потому что, если он на самом деле не мудак, значит я вдвойне дура.
— Я никогда тебя не обманывал, Фин, — серьезно заявляет он. — Я не собираюсь извиняться за…
— Нет. — Я прикладываю палец к его губам, заставляя замолчать. — Хуже не поэтому. Хуже потому, что... — Если раньше мне было неловко говорить об этом, то теперь просто мучительно. — Я просто признаюсь. Быстро сорву пластырь. — Я сопровождаю свои слова жестом, и растерянный взгляд Рори следует за мной.
— Мне очень понравилось то, что было между нами, но потом стало плохо. Я была молода и обижена увиденным... тем, что, как мне казалось, я увидела. Следующие несколько недель я вообще не выходила из спальни. Не смотри на меня так... я ведь не знала правды. Так или иначе, настало время повзрослеть, и мы с Айви собирались гульнуть напоследок перед тем, как стать взрослыми. Я отправилась путешествовать и в Тайланде познакомилась с парнем. Более взрослым парнем.
— Насколько взрослым? — Рори снова хмурится.
— Не старым. — Ловлю себя на том, что добавляю возраст Маркуса, когда хмурый взгляд Рори становится мрачным. — Немного старше. Намного опытнее, и перед отъездом из Шотландии я решила, что не буду... не стану такой, как моя мать.
— Кажется, я понимаю, к чему все идет.
— Жаль, что я не понимала. Я не хотела спать с ним... не собиралась повторять ту же ошибку снова... и, оглядываясь назад, думаю, он увлекся. Мною, я имею в виду.
— Понимаю, как такое произошло, — печально улыбаясь, говорит он — И он сделал тебе предложение?
Я киваю.
— И что еще глупее, я согласилась.
— Ты ведь понимаешь, что ни один мужчина не предложит женщине выйти за него замуж, чтобы забраться к ней в трусики?
— Ну, может, он думал, что любит меня. Может, я считала, что смогу полюбить его в ответ. — Взмахиваю руками и изо всех сил стараюсь не заплакать, потому что, по правде говоря, я убегала от своего прошлого, а Маркус желал мной завладеть. — Я ошиблась и приняла неверные решения, как оказалось, вдвойне неверные, потому что это был даже не ты с той потаскушкой! Господи, я такая идиотка. Айви абсолютно права. Я действительно совершаю глупые, опрометчивые поступки. — Я закрываю лицо руками, и неожиданно Рори обнимает и прижимает меня к себе.