Крайне аппетитный шотландец
Шрифт:
— А это разумно с лекарствами, которые ты принимаешь?
— Чего не вылечит виски…
— Да, да, — отвечаю я, звук душа заглушает остальные слова. Слышала я уже это раньше. Чего не вылечит виски, от того нет лекарства. — Чертовы шотландцы.
Я оставалась с Рори с того самого вечера, когда упала в его объятия, и меня вырвало прямо на его ботинки. Он сказал, что отвезет меня домой (как только Саванна закончила трахать его глазами, а запас кинжалов, которыми Бет метала в него своим взглядом, истощился) правда, когда он сказал "домой", он, очевидно, имел в виду свой. К тому
Надо отдать ему должное, Рори хорошо обо мне заботился, даже отказался оставить меня на время, чтобы забрать кое-какую одежду из моей квартиры. А это значит, что сейчас на мне его футболка, в которой я могла бы ночевать под открытым небом, и баскетбольные шорты, больше похожие на юбку-штаны.
Он вызвал врача и определился с лекарствами, держал мои волосы, когда меня рвало, хотя самому от этого становилось плохо. Следил, чтобы я достаточно пила жидкости, и держал меня, когда мне нужно было встать и просто... обнимал меня. В качестве поддержки. И я не стану на это жаловаться.
Начнем с того, что мне было слишком плохо, чтобы спорить. А потом, несмотря на все мои лучшие намерения, я хотела, чтобы он лежал в постели, а не сидел на краю. Ничего не могу с собой поделать. Это как непреодолимое влечение. Когда мне стало лучше, Рори настоял на том, чтобы рассказать мне о Бет. Я не хотела об этом слышать. Нет. Неправда; мне нужно было знать, такой нездоровый интерес, а что если. Нормальная человеческая реакция, я полагаю. И, откровенно говоря, мне нужно было убедиться, несмотря на мучительное выражение его лица.
Он сказал, что знал о ее враньё в тот вечер. Так как, учитывая то, каким образом сам появился на свет, он всегда был осторожен. Что, будучи отвергнутым собственным отцом, этого достаточно, чтобы развилась паранойя. Что его первая за многие годы ошибка с презервативом была со мной.
Некоторое из того, что он мне рассказал, казалось настолько невероятным, что по началу я ему не поверила. Пока он не показал мне пару из тысячи ее сообщений.
Письма по электронной почте. Профиль на сайте знакомств для геев. Отслеживающие приложение на его телефоне.
Похоже, она серьезно неуравновешенная. Но теперь она выходит замуж за кого-то другого, и это огромное облегчение для Рори. По его словам, теперь она чужая проблема.
Дверь ванной открывается, и он выходит. Рельефный пресс и тело, вокруг которого мне бы хотелось обернуться. Выглядит он намного лучше, слегка похудел, все еще усталый и немного бледный, но уже больше похож на себя.
— Ты — мой ангел, — говорит он, забирая горячий напиток из моих рук. От него пахнет божественно: дорогим гелем для душа, кремом для бритья и просто Рори. И хотя он выглядит сексуально в джинсах, изысканно в костюме... в пижаме он выглядит превосходно. Темно-синие хлопчатобумажные штаны слегка свисают со стройных бедер, его торс прикрывают лишь витиеватые линии татуировок.
— Ты побрился, — мое сердце колотится от его близости,
Поднеся напиток к носу и вдохнув, он выглядит почти счастливым.
По крайней мере, примерно пять секунд.
— Тут нет виски.
— Знаю, зато есть лимон, имбирь и…
— Я не просил проклятый коктейль!
— Я знаю, о чем ты просил, и что получил. — У него гораздо лучше получается быть сиделкой, чем пациентом, но, к счастью, его болезнь длилась недолго. Какая радость.
— Какого хре - почему? — Он похож на маленького мальчика, у которого отобрали леденец.
— Во-первых, ты накачан лекарствами, и во-вторых, ты мне такого не предлагал, когда я болела.
— Поверь мне, я бы предложил тебе и даже не побоялся бы быть облеванным.
— Правда? — отвечаю я, проводя рукой по своему бедру. — Потому что я слышала, как ты едва сдерживал рвотные позывы.
— Есть такие люди, которым платят, чтобы на них тошнило, — говорит он, меняя тему.
— Не хочу знать, откуда ты об этом знаешь. — Я сажусь на краешек матраса рядом с ним.
— Мы с тобой бы могли разбогатеть.
— Вижу, чувство юмора к тебе вернулось. — От этого мне становится немного грустно. Как только он поправится, нам придется покинуть наш маленький кокон. Это также означает, пришло время признаться. Кое-что из того, что я должна ему рассказать, кажется делом прошлого.
— А кто говорит, что я шучу? По крайней мере о том, чтобы налить тебе стаканчик. Я бы многим рискнул, просто чтобы быть рядом с тобой, больна ты или нет.
— Рори, — тихо говорю я. — Мне нужно, чтобы ты был серьезным.
— Хорошо, — отвечает он, беря меня за руку.
— Хорошо, — говорю я, пользуясь представившейся возможностью и сжимая его пальцы. — Потому что мне нужно тебе кое-что сказать. — Он замирает, счастье на его лице переходит в замешательство, затем в настороженное согласие. — Ты был честен со мной, но у меня не было возможности рассказать тебе то, что должна.
Он нервно сглатывает и опускает взгляд на наши руки.
— Я не хочу знать, встречалась ли ты с кем-либо еще. В смысле, ты находилась тут со мной всю неделю, и тебе никто не звонил, кроме друзей. Если ты с кем-то и встречалась, то ничего серьезного и быть не может. Пока.
— Рори.
— И, если ничего серьезного, — произносит он, поднимая голову, взгляд его серых глаз решительный. — Я не хочу об этом знать.
— Рори, — повторяю я. — Никого у меня не было, но есть вещи, о которых ты не знаешь, о которых даже газеты не в курсе. Подожди, значит, ты встречался с другими — Вот, черт, это значит... — Ты встречался — Я запинаюсь. Не спрашивай. Не твое дело, чем он занимался.
На его лице сразу же появляется улыбка.
— Да когда бы я успел? Между новыми отелями и, доставая твоих друзей по выходным. Мне нужна лишь ты. И плевать мне на то, что пишут газеты или кто-то еще.