Крайние меры
Шрифт:
17
— Прекрасно, Рей, прекрасно, — произнесла Джилл в телефонную трубку. Ее голубые глаза горели от возбуждения. — Да, папа тоже чувствует себя великолепно. Ах, это. Конечно, время от времени у нас возникают размолвки. Но мы всегда находим общий язык. Так что у нас прекрасные отношения. — Сосредоточившись на разговоре, она машинально провела ладонью по своим длинным светлым волосам. — Я даже думала навестить его в этот уик-энд.
Питтман смотрел на нее, сидя на краю двуспальной кровати. Джилл, завернувшись в одеяло, восседала на телефонном столике.
— Кстати, я звоню не просто так, Рей. У меня к тебе просьба. Буду весьма признательна, если поможешь, — продолжала Джилл. — Это не сложно а главное, не будет стоить тебе ни цента. — Она засмеялась. — Прекрасно. Я так и знала. Непременно скажу отцу, что ты оказал мне услугу. Так вот, поищи, пожалуйста, в компьютерном файле выпускника по имени Деррик Мичэм. Какой год? Не знаю. Видимо, тридцатые. Да, довольно давно. Есть проблемы? Один мой пациент при смерти. Хочет расплатиться по всем счетам и, очевидно, желает сказать нечто важное Деррику Мичэму. Кажется, они не виделись лет пятьдесят. Не спрашивай, почему это так для него важно, но мне жалко старика и я рада ему помочь. Точно. Я всегда была сердобольной. В больнице надо мной вечно подшучивают. Что? У тебя, видно, классная компьютерная система. Минутку, сейчас запишу адрес. Номер телефона. Замечательно. Все что надо. Спасибо, Рей. Очень ценю твою услугу. Не забуду сказать папе. Постараюсь. Ты тоже береги себя.
Джилл положила трубку и сказала:
— Бостон.
Питтман принялся изучать дорожную карту, которую обнаружил в прикроватной тумбочке.
— Всего в ста милях отсюда. По дороге №2. Через пару часов будем там.
— Мэтт?
— Что-то не так?
— Допустим, Мичэм не сможет нам помочь.
Питтман ничего не ответил.
— Допустим, не сможет, — повторила Джилл.
— Я не хочу этого допускать, — ответил Питтман. — Он обязательно нам поможет. Если в это не верить, бессмысленно двигаться дальше.
Джилл внимательно на него посмотрела.
— Твоя решимость меня изумляет.
— Изумляет?
— Потенциальный самоубийца не беспокоится о будущем и не борется за свою жизнь.
— Думаешь, сработал инстинкт самосохранения? Нет, дело не только в этом.
— Ах, вот как? Что же ты мне лапшу на уши вешаешь? Говори прямо, в чем дело.
— Неделю назад я сидел в ванне, сунув пистолет в рот.
Жесткость, с которой была произнесена последняя фраза, потрясла Джилл и она не собиралась менять тему разговора.
— Я покончил со всеми делами, расплатился с долгами, ответил всем, кому можно, добром на добро. В общем, привел все в полный порядок. И приготовился перейти в мир иной. Но вдруг зазвонил телефон и друг попросил об услуге. Он столько сделал для моего сына, что я не вправе был ему отказать. Но теперь за мной остался еще должок.
— Перед кем? — спросила Джилл.
— Перед тобой.
— Что ты несешь?
— Я втянул тебя в это дело. Ведь если бы не пришел к тебе... Одним словом, я обязан обеспечить твою безопасность.
Плотнее закутавшись в одеяло, Джилл подошла к Питтману.
— Благодарю.
Тот в ответ лишь пожал плечами.
— А что будет после того, как ты преуспеешь в этом благородном деле? — спросила Джилл.
Питтман не знал, что ответить.
— Что потом? — настаивала Джилл. — Ты так и не отказался от мысли покончить с собой?
Питтман отвел глаза.
Часть пятая
1
Путешествие заняло больше времени, чем они предполагали. Дорога №2 реконструировалась. И им пришлось воспользоваться кружным путем — по дороге 495 на юг, а затем по 90-й на восток до самого Бостона, куда они прибыли ближе к вечеру. Рана на руке Питтмана уже стала заживать, и машину на этот раз вел он, чтобы предоставить возможность Джилл немного вздремнуть на заднем сиденье. Он остановил автомобиль у въезда в город.
Джилл поднялась, потянулась, зевнула.
— Здесь начинается твоя охота, — сказал Питтман. — Сумеешь добраться по указанному адресу?
— Конечно. Без проблем.
— Даже без карты?
— Насколько мне известно, у Деррика Мичэма денег куры не клюют. Живет он в Бикон-Хилле. Всего в одном-двух кварталах от дома моих родителей.
Наступил час пик, и теперь они еще медленнее двигались к цели. Наконец в начале седьмого Джилл съехала со скоростного Массачусетского шоссе на Коламбус-авеню, оттуда через Бостон Коммон проехала на Чарльз-стрит и оказалась в историческом районе Бикон-Хилл.
Питтман внимательно изучил неширокую, мощенную булыжником улицу. С одной стороны изгородь из кованых металлических пик отделяла небольшой парк от проезжей части, с противоположной стороны кирпичные дома XIX века бросали тень на мостовую от склоняющегося к горизонту солнца. Джилл свернула за угол. Здесь каждый особняк стоял за запертыми воротами, ведущими на подъездную аллею. За металлическими решетками виднелись дворы, сады и превращенные в гаражи старинные каретные сараи.
— Это здесь тебя взращивали?
— До того, как отдали в частную школу.
— Что же, отличное место!
— Да. И к тому же ловушка. Потому-то я и сбежала в реальную жизнь.
— А вот мне в данный момент хочется убежать от реальной жизни.
Впереди от линии запаркованных вдоль тротуара машин отделился «мерседес», и Джилл поспешила занять освободившееся место. Выйдя из машины, она поправила свою бежевую юбку и надела зеленый блейзер.
— Ну, как я выгляжу?
— Очень мило.
— Помни, людей встречают по одежке.
Питтман вернулся к машине, извлек из сумки галстук и повязал, надеясь, что рубашка не очень помялась. До этого он тщательно почистил брюки и твидовый пиджак, придав им максимально приличный вид.
— Если я правильно понимаю ход твоих мыслей, — сказал он, — мне лучше не представляться репортером.
Джилл кивнула.
— Богачи общаются только с людьми своего круга. А представители прессы, конечно, стоят на социальной лестнице значительно ниже их.