Крайний этап
Шрифт:
Да, эта планета не была колыбелью, просто очередной колонией, и даже не одной из первых. Единственное что радовало, до родного мира пара суток сверхсветового перелёта. Правда там мне делать нечего, мне и тут неплохо.
Моим противником оказалось нечто омерзительное. Этакий гибрид человека и богомола, который хотел стать пауком, но вышло у него это из рук вон плохо. Это уже был не человек, а пемброк его разберёт что такое. Само собой он был весьма опасным противником, поэтому я заранее начал ускорять дыхание. Будет нехорошо если его скорость окажется выше, чем моя.
Он прыгнул вверх, перевернувшись в воздухе, и развернул свои спрятанные в конечностях лезвия. Его первая атака была до абсурдности банальна. Просто обрушиться на меня сверху крутясь вокруг себя и пытаясь порезать либо проткнуть моё тело. Площадь его атаки достаточно обширна, а когда он приземлится, сможет продолжить меня преследовать. Этакий агрессивный ёж, смертоносная колючка, коротая пожертвовала скоростью ради большого количества лезвий.
Сделав шаг в сторону, пропустил мимо себя лезвие, что хотело пробить мне плечо. Его ошибка была в том, что перед ним стояла задача меня пытать на потеху толпе. Сделать спектакль страдания и боли, завершая его красочной казнью. Он игрушка в руках своего знамени и владельцев арены, актер не стремящейся к победе. И этим я в полной мере воспользовался.
Проскользнув мимо него, ухватился за руку, выворачивая ее, после чего, упёршись ногами в его бок, оттолкнулся, вырвав с мясом схваченную конечность, и прыжком разорвал дистанцию, избегая очередной атаки.
Я ожидал скрежета, звука лопающихся шлангов с выхлопом давления воздуха или хотя бы масленой течи, но никак не брызг крови и короткого вскрика боли от противника. Его тело даже с натяжкой биологическим назвать нельзя, однако нет, оказывается он живой, имеет плоть, которая способна чувствовать боль.
Я хищно улыбнулся. Раз зрители хотят кровавого зрелища, то я его им предоставлю. Тем более в моём распоряжении есть оружие.
Боец прыгнул на меня будто паук, размахивая своими лезвиями, а я уворачиваясь и отбивая атаки, искал моменты, чтобы контрактовать. И всё же до малыша ему очень далеко. Даже с таким количеством конечностей, этот тип не дотягивает как по умению, так и по скорости. Медленный, неуклюжий, а удары настолько предсказуемы, что поймать их ритм не составило труда. Я подрезал его руки, одну пару ног, резанул по лицу, ослепляя на один глаз и под конец, вскрыл брюхо. Последнее, правда, не возымело эффекта, так как там по большей части была механизированная часть туловища, но органы пищеварения углядеть удалось.
Сложнее всего было скрыть свои возможности, дерганными движениями уходить от атак в последний момент, будто уклоняться удается с трудом, на пределе возможностей и не сразу замечая с какой стороны меня хочет достать этот ёж. И чем больше конечностей терял противник, тем большую передышку я себе позволял.
В конце, удостоверившись что он больше не способен сражаться я начал кружить вокруг противника выравнивая дыхание. На самом деле этого не требовалось, но нужно было показать, насколько тяжело дался мне этот бой, что я вымотан и хочу отдохнуть. Однако как я и предполагал, толпа требовала казни. И мне нужно было показать её ей.
Подойдя к пытающемуся уползти бедолаге, вонзил лезвие его конечности ему же в спину, и резким движением вспорол решетку экзоскелета защищающую внутренности. Моя цель, кишечник, его я выдернул из тела и начал наматывать на шею противника. Толку от этого никакого, его шея защищена, да и дыхательные пути совсем в другом месте, но толпа взвыла, наслаждаясь жестокостью.
Соперник, до этого просивший пощады только вопил, пытаясь унять боль. Он всё чувствовал, каждый порез, каждый укол. Каждая утерянная конечность приносила ему немалые страдания, и мне реально не хотелось затягивать с ним. Только вот если бы он победил, он со мной сделал бы то же самое, а может чего и покрасочнее, поэтому нужно в полной мере выполнить свою задачу.
Отрубленную стопу забил гаду в пасть, а кожу со спины натянул на лицо, при этом оставшийся глаз висел на коннекторах позволяя ему видеть все остальные конечности которые я сложил перед ним. А на вершину горки легло его сердце, что продолжало гонять кровь по частично разобранному телу. Над сердцем стоял я и медленно опускал лезвие, чтобы противник мог считать секунды до своей смерти. Считать и надеяться, чтобы это произошло быстро. В этом мире смерти нет, но те, кто чувствует боль, не захотят умирать долго, вот и я воспользовался этим, лишь слегка надрезая сердце, пока оно не брызнуло кровью и не остановилось. Но и этого оказалось недостаточно, бедолага не помер сразу, потребовалось некоторое время, чтобы он затих.
Завершающим аккордом я пнул тело и метнул лезвие его конечности которое вонзилось в труп. Толпе понравилась расправа, но недовольные всё же были. Те, кто потерял деньги и неудовлетворённые казнью. Организатор же, поздравил меня с победой и пообещал зрителям, что они встретят меня через десять боёв. На этом я покинул арену вернувшись на своё место.
— Красиво сыграл. Ноги не болят? — всё так же безразлично спросила Финни.
— Спина побаливает. Я слишком стар для таких бодрых боёв.
— Как узнал его анатомию? И вообще, в твоём мире нормально вот так разделывать разумного?
— В моём мире даже смертельные бои аморальны, мы там цивилизованные все, спорные вопросы решаем коллективно, в присутствии бесстрастных лиц с соответствующим образованием и при должности, — ответил ей я.
— Так я и поверила, — усмехнулась она, тогда как лицо как было ледяной маской, так и осталось. — Я видела, тебе нравилось разделывать его.
— Было бы хорошо покончить с ним одним ударом, но уж слишком вертлявая цель, — пожаловался я потягиваясь.
Финни на это мне ничего не сказала, а вот от фрика пришло сообщение о выигранной сумме. Своим представлением я только что отработал вложенные в меня средства, и если продолжу в том же духе, то всё сложится хорошо. Толпа была довольна, мой рейтинг среди зрителей значительно вырос, как и интерес тех личностей от которых стоит держаться подальше.
Очередной поединок и на арену вышли две крякозябры подобные моему противнику. Оба изменили свою внешность до неузнаваемости и тоже оставили себе возможность чувствовать боль. Толпа ликовала, когда они начали кромсать друг друга на части, арену снова залило кровью. Не прошло и пары минут, когда оба бойца уже не могли стоять на ногах, только вот бой не останавливали, зрителям такое было по душе и они жаждали итога. Это не двое роботов которые отделываются вмятинами и выходящими из строя телами, тут боль и кровь, страдания и слезы. Именно то зрелище, за которым многие сюда и пришли.