Крайний срок
Шрифт:
— Хорошо.
— Нужно только, чтобы его бумаги подписал кто-нибудь из старших ирвинов.
— Давай.
— Шон…
— Неужели только поэтому ты явилась сюда? Маловато поводов.
Ты пытаешься сбить ее с толку.
Я скрипнул зубами и промолчал. Джорджию никто, кроме меня, конечно, не слышал. Но зато все слышали, как я ей отвечаю. Не слишком весело, но, с другой стороны, я — живой, дышу. Пожалуй, грех жаловаться. Поменяйся мы с Джорджией местами, она бы точно все выдержала. Она бы кидала на окружающих сердитые взгляды, пила кока-колу галлонами и писала язвительные статьи на тему о том, как наше общество, готовое судить всех и каждого, называет ее чокнутой.
Бекс искоса посмотрела на меня.
— Ты в порядке?
— В полном, — мрачно заявил я. Мне захотелось, чтобы Джорджия заткнулась до тех пор, пока я не сумею прогнать Бекс с крыши. — Спина затекла. Но ты не ответила на мой вопрос. Зачем ты сюда явилась?
— У тебя гостья.
Бекс сунула руки в карманы джинсов. Она переоделась. Правильное решение. Ту одежду, в которой она выходила в зараженную зону, следовало самым тщательным образом стерилизовать. Только после длительной и всесторонней чистки вещи станут безопасными. Но биологически обоснованная необходимость переодеться не объясняла мне, почему Бекс нарядилась в новенькие джинсы и цветастую рубашку. От такого одеяния в случае вспышки инфекции не будет особого толка. Загадочное женское мышление. Но особой нужды морочить себе голову у меня не возникло. Со мной рядом Джорджия, а она всегда готова ответить на любые мои вопросы.
Я усмехнулся.
— Гостья? Уточни, кто она такая? Хочет взять интервью? Или это особа, которая пришла с запретительным судебным приказом?
Многие считают, что я плохо справляюсь с потерей сестры, имея в виду то, что она обитает в моей голове, и прочие проблемы. Ну что тут скажешь? Не отрицаю, но между прочим Мейсоны показали еще более неутешительные результаты. Последний год они то умоляли меня образумиться, то грозили подать в суд за присвоение интеллектуальной собственности сестры. Я знал, какие они стервятники, но кому-то из нас двоих нужно было умереть, чтобы это четко осознать. Теперь я понимаю, насколько метко подобное определение. Труп Джорджии еще не успел остыть, а Мейсоны уже запорхали перед тем мерзавцем, который заплатил убийце. Наживой запахло.
Я проверял время отправления самых первых электронных писем приемных родителей. Похоже, они даже не стали притворяться, что скорбят, а сразу принялись пытаться урвать свой кусок. Тогда я обзавелся запретительным судебным приказом против Мейсонов. Пока они воспринимают происходящее на редкость спокойно. Не исключено, что их тактика связана с тем, что из-за появления оного приказа рейтинги Мейсонов фантастически подскочили.
— Ошибаешься, — ответила Бекс. — Она говорит, что знает тебя по Центру по контролю заболеваний и несколько недель пытается с тобой связаться. Ей надо с тобой поговорить о программе исследований, в которой участвовала Джорджия, когда вы… Шон? Ты куда?
В тот момент, когда с губ Бекс слетели слова «о программе исследований», я был уже далеко. Мне не терпелось увидеть «гостью». Нажав кнопку двери, я рванул ее на себя и опрометью помчался вниз по ступеням.
Моя повседневная работа, вирусологическое подвижничество сестры и мои непрерывные, пусть и любительские, попытки разыскать ее убийц и заказчиков — все это познакомило меня со многими сотрудниками ЦКЗ. Но особа, которая дерзнула заговорить о Джорджии и имела мою контактную информацию… Я не сомневался, кто она.
Дейв ждал меня около двери квартиры, превращенной нами в офис. Вид у него был взволнованный. Я задержался ровно настолько, чтобы схватить парня за плечи, встряхнуть и свирепо спросить:
— Почему я не получил от нее электронное сообщение?
— Скорее всего, письмо было перехвачено новыми фильтрами спама, — слегка позеленев, ответил Дейв.
Я его явно испугал. Со мной такое случается, когда я слишком сильно сосредоточен на чем-то более важном.
— Если использовали неправильные ключевые слова…
— Поработай над фильтрами!
Я с силой оттолкнул Дейва, и он ударился спиной о стену. А я отвернулся и распахнул дверь в офис.
Аларих подавал моей гостье кофе. Когда я ворвался, он извинялся перед ней за мое отсутствие. Он моментально умолк, а девушка привстала, и ее губы тронула легкая, робкая улыбка.
— Привет, Шон, — произнесла Келли. — Надеюсь, я не помешала.
Во время Пробуждения появилось много спасителей человечества, но некоторые возвышаются над остальными. Одним из них является доктор Уильям Метрис — вирусолог из отделения ЦКЗ в Атланте. Особый указ правительства запрещал какие-либо упоминания о так называемой «ходячей чуме», и ЦКЗ не имел возможности предупредить население о надвигающейся катастрофе. Доктор Метрис воспользовался единственным доступным информационным каналом: блогом своей дочери, Венди. Там он разместил все, что ему было известно об эпидемиологии «ходячей чумы», и вооружил мир против болезни.
Доктора Метриса судили за измену, оправдали по всем пунктам обвинения, посмертно похвалили за безупречную службу обществу. Его сын, Йэн Метрис, в настоящее время является директором ВОЗ. Старшая дочь, Марианна Метрис-Конноли, преподает в Джорджтаунском университете. Из пятерых внуков доктора Метриса трое пошли по его стопам. Младшая внучка, Келли Конноли, в настоящее время проходит практику в отделении ЦКЗ в Мемфисе под руководством доктора Уинна.
Мы в большом долгу перед этой семьей за все, что они сделали. Без таких людей, как доктор Метрис, будущее человечества было бы гораздо более туманным.
Три
В последний раз мы виделись с Келли Конноли, когда она привезла прах Джорджии для погребения. Раньше она работала в отделении ЦКЗ в Мемфисе. Однажды нас троих — Джорджию, Рика и меня — доставили туда на карантин после анонимного звонка. Тот тип утверждал, что мы заразились вирусом. Нельзя утверждать, что знакомство при подобных обстоятельствах часто перерастает в дружбу. Вообще-то я плохо понимаю, как общаться с людьми, которые не являются членами команды, не собираются убивать меня или брать интервью. Мой обычный стиль — выстрелить или двинуть по физиономии — в таких случаях не годится.
Келли смотрела на меня с ожиданием, держа в руке чашку с дымящимся кофе. Я был бы, пожалуй, рад, если бы она запустила в меня этой чашкой, чтобы я сообразил, как надо поступать.
Поздоровайся, — подсказала Джорджия.
— С какой… — рявкнул я и заставил себя замолчать. Я настолько сильно щелкнул зубами, что прикусил язык до крови. Одно дело разговаривать с Джорджией в присутствии друзей и коллег: их мое поведение немного пугало, но они уже привыкли. Но вести беседу с умершей сестрой перед девушкой, которую я до сих пор считал почти незнакомой… Меня это не устраивало. У меня не было ни времени, ни опыта отвечать на вопросы, которые могли неизбежно возникнуть.
Келли продолжала смотреть на меня так, словно чего-то ждала. В ее взгляде явно ощущалась тревога. Теперь на меня так часто смотрят. Я понимал, что если буду молчать, то Келли спросит, здоров ли я… Потом мне придется решать, заехать ей по физиономии или нет.
Награждать пощечинами посетителей из ЦКЗ стало бы новым рекордом моего падения. Не сказать, чтобы я сильно стремился к таким достижениям. Я сглотнул скопившуюся во рту кровь и заставил себя улыбнуться. Сделав шаг вперед, я протянул руку.