Крайняя необходимость
Шрифт:
И Турецкий замолчал уже надолго. Все понимали, что это значит. Покушение могло быть организовано совсем не обязательно на Грязнова, учитывая род занятий его пассии и то, что на даче этой Грязнов стал появляться только за пару недель до установки «стакана».
— Ты ее прикрыл после этого? — спросил Гордеев.
— Спрашиваешь! Организовал круглосуточную охрану, полгода по пятам ездили, она ничего не знала.
— Что же ты раньше в колокола не бил?
— О посадке доктора я узнал вообще случайно и совсем
Турецкий разлил водку и сказал:
— За Великанова.
Выпили.
— Короче, ни хрена он, Славка, не стукач, — резюмировал Турецкий. — Развел ты меня по полной программе!
— А кто говорил, что он стукач? — удивился Грязнов. — Я говорил, что человек снабдил меня ценной информацией.
— О чем это вы? — с интересом спросил Гордеев.
— Это, Юра, наш давний философский спор…
— Не надо лапшу вешать, — возмутился Турецкий. — Лучше разливай еще, выпьем Юрке на посошок.
— Я никуда не ухожу, — напомнил Гордеев. — Это моя квартира.
— Ты уезжаешь, — напомнил Турецкий, — спасать человека. А ключи от квартиры можешь оставить мне.
Грязнов, разливавший водку, засмеялся. Друзья чокнулись и выпили.
— На хрена это, Саня, я тебе ключи оставлю? — с подозрением в голосе спросил Гордеев.
— А ты как думаешь? Буду приходить, поливать тебе кактус.
— Так ведь нет у меня никакого кактуса!
— Заведу, — пообещал Турецкий.
Грязнов уехал, а Турецкий предупредил жену и заночевал у Гордеева.
На следующий день, собирая вещи, Юрий Петрович обратил внимание, что временно исполняющий обязанности заместителя генерального прокурора по следствию не слишком-то торопится их исполнять. Иначе говоря, валяется на диване и не собирается вставать.
Друзья позавтракали, в который уже раз обсудили диспозицию.
Гордеев глянул на часы. Турецкий тоже посмотрел на его часы — это была «Омега», которую никакой высокопоставленный сотрудник Генпрокуратуры позволить себе не мог — посмотрел без зависти, но со смешанным чувством.
— Ну все, я помчался, — сказал Юрий Петрович.
— Экий ты торопливый, — с укоризной сказал Турецкий. — Куда торопиться-то? Никуда не надо торопиться. «Все приходит к тому, кто умеет ждать», — гласит древняя восточная мудрость.
— Забавно, — сказал Гордеев. — Кто тебе рассказал про эту мудрость? Грязнов?
— Почему — Грязнов? — немного обиделся Турецкий. — Чуть что-то хорошее — так сразу Грязнов, да?
— Ладно-ладно, и это он сказал, что мудрость — восточная?
— Ну он, — помявшись, признал Турецкий. — А что?
— Ничего, — успокоил Гордеев. — Это он от меня услышал. И Восток тут ни при чем. Есть, Саня, и другой вариант по поводу того, что не надо суетиться. Просто сиди спокойно на крылечке, и тогда ты увидишь, как труп твоего врага пронесут мимо.
— А ты у нас, выходит, старый мудрый
— Да вроде пронесли уже всех, — не без облегчения признался Гордеев.
— Рад за тебя, — сказал Турецкий, думая о холодной войне между Меркуловым и генеральным.
Котлас, городок, рядом с которым располагалась зона, был еще тот — Гордеев это понял, едва ступил на перрон. В сущности, это была маленькая железнодорожная станция.
Гордеев огляделся и увидел маневровые пути, громоздкие туши порожних товарных вагонов, фонари путевых обходчиков, два темных здания с разбитыми окнами и со старыми рекламными плакатами, которые трепал дождь. С погодой ему не подфартило. И такси, надо думать, тут не разыщешь.
Гордеев поднял воротник куртки (зонтик остался в офисе в Химках), забросил сумку на плечо и прошел через символическое здание вокзала. Ан нет! На небольшой привокзальной площадке — язык не поворачивался назвать ее площадью — дежурили три машины с зелеными огоньками. Первая из них сразу же поехала навстречу Гордееву.
— В гостиницу, — сказал адвокат. — Есть у вас тут гостиница?
— Есть, конечно, — сказал водитель, лысый мужчина за пятьдесят, — только в такое время она закрыта, даже внутрь не войдете.
— А что делать одинокому страннику? — поинтересовался адвокат. — Где кров и очаг? Куда подевались добрые люди?
— А деньги у одинокого странника имеются? Я могу вас к своей теще отвезти, — предложил лысый. — У нее дом немаленький. Она берет жильцов. — Он почесал лысину. — Иногда…
— Деньги, само собой, есть. Только скажите, далеко ли оттуда до колонии? Да не пугайтесь вы, — заторопился Гордеев, почувствовав назревающую проблему. — Я адвокат, приехал к своему клиенту. Сейчас удостоверение покажу… Вот, пожалуйста, — протянул он солидную корочку члена Московской коллегии адвокатов.
— Круто. У меня сын хотел в адвокаты, — сказал лысый, возвращая документ и отъезжая от вокзала. — Не получилось, ветеринаром стал, свиней всяких теперь вот лечит.
— И замечательно, — одобрил Гордеев. — Что же нам, больную свинину, что ли, жрать? Ваш сын стоит на страже наших интересов похлеще любого адвоката.
— Вы считаете? — обрадовался водитель.
— Конечно, — подтвердил Гордеев. — Вот я, например…
— А что — вы? Вы людей защищаете — это важно.
— Я не о том. Однажды за границей съел бифштекс с кровью и отравился. А у нас, тьфу-тьфу, такого пока не случалось. А то привыкли все ругать. А зачем? Есть возможность похвалить себя любимых — я считаю, упускать нельзя.