Кредит на смерть
Шрифт:
– Для начала развяжи их, – приказал Конопаткин Ивану, указав на пленных, и добавил с укором, обращаясь уже к хозяевам дома: – Что ж вы за люди такие? Неужели нельзя как-то мирно решать свои вопросы, без оружия и мордобоя?
– Так они к нам ворвались, – пробормотал с виноватым видом отец Ивана.
Участковый жестом приказал ему молчать, а затем заявил Живцову, который растирал запястья:
– Я хочу увидеть ваши документы и узнать причину визита в Голоштанное.
Иван в это время снимал веревки с остальных.
Горелый шепнул ему незаметно на ухо:
– Ты еще ответишь, понял?..
– Не понял, – широко улыбнулся ему Иван.
Горелого от злости аж перекосило. Один глаз задергался, на скулах заходили желваки. Он был готов голыми руками разорвать Ивана, но не при ментах же…
Живцов подал участковому документы, разрешение на оружие, разрядил и протянул ствол, чтобы тот сличил номера. Горелый, сверля Ивана взглядом, полным ненависти, сделал то же самое. За ним последовали Стена и Кот. Все происходило в полном молчании.
Тишину нарушил Живцов:
– Я – руководитель коллекторского агентства. Мы выкупили у банка долги этих людей и приехали, чтобы взыскать их. Хотели договориться по-человечески, но этот отморозок сразу полез в драку. – Он указал на Ивана. – Я и рта не успел раскрыть. Видите, как он нас отделал, четверых здоровых мужиков, а на них – ни единой царапины. Они угрожали нас убить, а трупы своей псине скормить.
– Разберемся, – пообещал Конопаткин. – Идите в свою машину.
Возражений со стороны коллекторов не последовало. Живцов кивнул своим сотрудникам, и они гурьбой вышли из дома. Барбос хрипло лаял на чужаков, но близко подойти боялся, так как от них пахло оружием и порохом. Эта смесь запахов не сулила ничего хорошего.
Проводив их взглядом, отец Ивана спросил участкового с обидой в голосе:
– Игорь, ты что, их отпустишь?
– Проверю все и отпущу. А ты хотел, чтобы я их прямо тут расстрелял, что ли? – раздраженно ответил Конопаткин. – На них следы побоев, а у вас – мотив. Вы же должны банку?! Не надо было их бить. Сразу позвонили бы мне, я бы приехал и разобрался во всем. А теперь выходит, что, даже если они вели себя как-то не так, вы все равно виноваты. Свидетелей, не считая членов вашей семьи, нет. Они избиты. Сейчас зафиксируют побои и накатают заявление. Что я могу сделать?
– Слушай, но ты же давно меня знаешь, – возмутился Александр Федорович. – Мы же правду говорим!
– Может, и правду, но закон есть закон, – вздохнул участковый, посмотрел на отца, потом на сына. – Единственное, что я вам могу посоветовать, это тоже написать заявление и съездить в больницу. Вдруг там у кого-нибудь из вас хотя бы царапину найдут. Имея ваше заявление, я поговорю с ними, чтобы замять это дело.
– Мы все сделаем, – кивнул Иван, понимая серьезность ситуации.
– Что творится! Почему честные люди должны оправдываться? – Александр Федорович сокрушенно покачал головой. – Ну да ладно, и на том спасибо.
– Кстати, если у вас все же имеется оружие, постарайтесь не устраивать стрельбы по таким вот деятелям. Звоните сразу мне, – попросил Конопаткин на прощание.
После его ухода отец устало опустился на лавку и произнес:
– Да, дела! Что теперь будет-то? Они же не отстанут!
– Конечно, не отстанут, – поддакнула мать, подметая с пола осколки.
Иван посмотрел в окно. Он видел, как от дома отъехал джип, а за ним милицейский «УАЗ». Было ясно, что отморозки вернутся и, возможно, с подкреплением. Его отпуск скоро закончится, а значит, следует решить эту проблему как можно скорее.
Иван повернулся к родителям и заявил:
– Все, батя, вставай, собирайтесь шустренько в больницу, а потом к участковому. Напишете заявление.
– Зачем?.. Не буду ничего писать! Я честный человек, – начал бурчать Александр Федорович.
– Ты это в суде потом будешь рассказывать, – предупредил его Иван.
С большим трудом ему удалось уговорить родителей поехать в районную больницу.
Представители коллекторского агентства через полтора часа приехали в участок с готовыми заявлениями, написанными как под копирку. Вид у гостей был жалким и немного комичным. Злые лица, сплошь покрытые синяками, ссадинами да кровоподтеками. У здорового угрюмого мужика со следами старых ожогов на лице рука покоилась на перевязи, а сломанный нос закрывала нашлепка из бинтов и пластыря. У главного из их команды была забинтована голова. Казалось, что избитые мордовороты несколько дней подряд участвовали в боксерском марафоне или повздорили с отрядом ОМОНа. Не верилось, что все это сделали один парень да чета пенсионеров.
Конопаткин принял стопку листков, исписанных ручкой, просмотрел их с серьезным видом, уточнил кое-какие детали. Сколько именно раз ударила Зинаида Андреевна Григорьева сковородой Живцова по голове? Что конкретно кинул Иван Григорьев в лицо Котову Виктору Васильевичу, шоферу джипа?
– Да не помню я, в натуре. Вырубился сразу, – прорычал Кот, хмурясь.
– Товарищ старший лейтенант, все произошло слишком быстро. Они кинулись на нас, как звери, – вежливо пояснил Живцов, оттеснив шофера в сторону.
– Значит, как звери, – задумчиво покачал головой Конопаткин.
– Я, конечно, понимаю, вы местный, а мы приезжие, но давайте действовать по закону, – попросил Живцов.
– Хотите действовать по закону? – прищурился участковый. – Тогда скажите, как получилось, что почти половина жителей Голоштанного взяли сумасшедшие кредиты в банке и даже не в курсе об этом?
– А нам-то откуда знать?! – Живцов пожал плечами, чувствуя раздражение, растущее в нем. – Мы работаем в рамках закона. Документы все оформлены. И вообще, какое вам дело! Это коммерческая тайна. Какого хрена я должен оправдываться? Мне стоит сделать один звонок, и с вас мигом погоны сорвут!
– Вообще-то я участковый. По большому счету мне терять нечего. – Конопаткин криво улыбнулся ему и покосился на побагровевшего Царева. – Да, и еще одно. Я легко могу сделать так, что позвонить вы уже никуда не сумеете. Очень трудно пользоваться сотовым телефоном, когда пальцы сломаны. Еще сложнее разговаривать, если челюсть раздроблена. Поэтому советую следить за речью.
– Вы что, угрожаете мне пальцы сломать? – сверкая глазами, поинтересовался Живцов.
Ему не верилось, что мент в какой-то занюханной деревне смеет ему угрожать. Да кем он себя возомнил?!
– Нет, боже упаси. Вы меня неправильно поняли, – продолжал улыбаться Конопаткин. – Просто всякое случается. Пальцы вы, например, дверью можете прищемить. У нас это часто бывает. Потом споткнулись на порожке и челюсть сломали да еще сотрясение мозга получили. У нас очень опасный порожек в участке. Многие падают. И вообще, места тут глухие, случиться может всякое.
Понимая напряженность ситуации, Царев положил руку на кобуру с пистолетом.
Живцов посмотрел на него, перевел взгляд на участкового и протянул:
– Мне все ясно.
– Оставляйте заявления и можете быть свободны, – сказал Конопаткин и начал деловито перекладывать бумажки на столе, давая понять, что говорить больше не о чем.
– До свидания, – процедил Живцов сквозь зубы.
Он развернулся, кивнул своим людям, и они вышли на улицу.
– Вот барбос! Как хамит-то!.. – возмутился Горелый, прикурив от зажигалки сигарету.
– Ничего, разберемся и с ним, – ледяным тоном произнес Живцов и достал сотовый.Царев встал перед окном с озабоченным видом.
– Что там? – спросил Конопаткин, изучая карту района.
– Да эти уроды все еще трутся на улице, – ответил Царев с беспокойством. – Может, в РОВД позвонить?
– Не надо никуда звонить, – отмахнулся участковый. – Они ничего нам не сделают. У их главаря башка варит нормально. Ему проблемы с милицией не нужны.
Это немного успокоило Царева. Он налил себе чаю, бросил в него дольку лимона, отхлебнул из чашки, сел за стол и начал разбирать материалы, которые направлялись мировому судье.
– А что по загрязнению территории Спиридоновым будем делать? – поинтересовался сержант.
– Пиши по двадцать третьей статье. «Нарушение правил содержания домашних животных», – ответил Конопаткин отстраненно. Его мысли в этот момент были далеко.
Он думал о трупе, который мог находиться на дне озера. Нужно будет взять с собой понятых, фотоаппарат. Если тело там, то придется звонить в РОВД и вызывать спецов. Нет – еще лучше.
– Дело Васильевой я тоже отвезу судье? – снова спросил Царев.
– А что там с Васильевой? – наморщил лоб Конопаткин, вспоминая.
– Клевета, – подсказал Царев.
– А, точно. – Конопаткин усмехнулся и поинтересовался у помощника: – Леха, а у тебя резиновая лодка на ходу?
– Да, а что? – насторожился сержант.
– Поедем сейчас малость порыбачим, – тяжело вздохнул Конопаткин. – Проверим одно озерко. Найди-ка двух понятых.
– Есть, – пробормотал Царев, допил чай, встал и вышел.
Телефон на столе зазвонил. С тяжелым сердцем Конопаткин снял трубку и ответил. Предчувствия его не обманули. Начальница отдела участковых уполномоченных подполковник милиции Филюшкина Алла Валерьевна с ходу обложила старшего лейтенанта самыми ласковыми словами и обвинила едва ли не во всех смертных грехах. В конце монолога она пообещала закрыть Игоря Николаевича в камере лет на пять.
– А что я сделал-то? – робко поинтересовался Конопаткин и едва не оглох от вопля начальницы:
– Он еще спрашивает! На твоем участке беспредел творится, а ты потворствуешь! Кто у вас искалечил приезжих из Москвы? Мне передали, что у них тяжкие телесные повреждения. Это покушение на убийство! Причем при отягчающих, в составе группы и по предварительному сговору.
– Я обещаю, что со всем разберусь, – заверил ее Конопаткин.
– Да уж, очень прошу, – свирепо прошипела начальница. – Или я с тобой разберусь! Я не собираюсь из-за тебя подставляться. Меня только что на ковер вызывали! Окажи представителям этого коллекторского агентства помощь, чтобы не возникало больше таких ситуаций.
– А если они людей будут пытать, мне им тоже содействовать? – сухо спросил Конопаткин.
– Не передергивай, старший лейтенант, – прорычала Алла Валерьевна и бросила трубку.
– Прекрасно, – сказал сам себе Конопаткин. – Если так и дальше пойдет, можно будет увольняться со спокойной душой.
Собрав всю волю в кулак, он вышел на улицу.
Живцов увидел его, заулыбался и спросил:
– Ну и что? Вам уже позвонили и проинструктировали, как себя вести?
– А кто должен был звонить? – удивился Конопаткин. – И вообще, что это за несанкционированный митинг? Чтобы через пять минут вас тут не было!
Улыбку с лица Живцова словно стерли.
Он свирепо посмотрел на участкового и проворчал:
– Ладно, лейтенант, мы еще вернемся к этому разговору.
– И смотрите, чтобы от вас больше проблем не было, – бросил Конопаткин им в спину.
Ответа не последовало. Мощный двигатель глухо взревел под капотом. Машина сорвалась с места и в одно мгновение скрылась за поворотом. На том месте, где только что стоял джип, лихо припарковался их «уазик». Резиновая лодка наполовину торчала сзади, из отсека для задержанных. На местах пассажиров сидели два типа неопрятной наружности с явными признаками алкоголизма на лице.
– Понятые, – пояснил Царев, высунувшись из окна. – Мы едем или как?
– Едем, – подтвердил Конопаткин и запер на ключ двери участка.Заседание совета директоров банка тянулось для Ильи Петровича бесконечно. Камаев настоял на присутствии Сомова, так как в повестке дня значились вопросы, относящиеся к его службе: работа с проблемными активами и повышение уровня безопасности финансовых операций.
Председатель совета директоров выступил с инициативой. Ради достижения более устойчивого финансово-экономического положения и повышения конкурентоспособности банка он предложил ввести должность вице-президента банка, оформить соответствующие изменения в уставе и наделить этого человека представительскими функциями.
– Я обсуждал с председателем правления вопрос о возврате кредитов и ужесточении контроля за их выдачей. Вот во что это вылилось, – шепнул Камаев Илье Петровичу, склонившись к его уху.
Тем временем началось бурное обсуждение вопроса. Затем выступил Камаев с докладом о проблеме возврата кредитов, в подготовке которого принимал участие и Илья Петрович.
Уже по дороге домой Сомов ненавязчиво поинтересовался у Камаева, что с его машиной.
– Завтра Паша заберет, и я от тебя отстану, – улыбнулся тот и добавил: – Теперь про охранников, которых ты мне подобрал. Я беседовал с ними вчера вечером. Боюсь, они не подойдут. Понимаешь, мне нужны люди, которые беспрекословно выполняют мои приказы, не мучаются угрызениями совести и не задумываются.
– Тупые исполнители, – уточнил Сомов, прекрасно понимая, что шеф имел в виду.
Ему требовались отморозки, которые за деньги готовы на все.
– В общем, я вас понял. Думаю, смогу найти тех, кто вам нужен. А не хотите переманить людей Живцова? По-моему, вполне подходящие кандидатуры.
– Ну, ты шутник. – Камаев хитро прищурился и ухмыльнулся. – У них уже есть работа. К тому же рожи у этих мальчиков еще те. Как бы это сказать?.. После таких кошмары замучают.
– Понял, учту. – Илья Петрович вздохнул, внутренне готовясь к кастингу на лучшего отморозка.Иван ждал родителей в машине. Он видел, как отец постучал несколько раз, затем склонился и подсунул заявление и справку из больницы под дверь милицейского участка. После чего они с матерью вернулись в машину.
– Ты что, бумаги там оставил? – с укоризной спросил Иван у отца.
– И что такого? – возмутился тот. – Игоря нет, его помощника тоже. Неужто я ночевать под дверью буду?!
– Позвони ему по сотовому, – потребовал Иван. – А то не заметит, подумает, что мусор, и выкинет.
– Ладно, позвоню, – проворчал отец.
Но поговорить с участковым не получилось. Он находился вне зоны доступа.
– Ладно, Ваня, поехали домой. Игорь все найдет, – раздраженно бросил отец, отключив сотовый.
Иван пожал плечами и легко надавил на газ. Машина медленно выкатилась на недавно заасфальтированную дорогу и плавно пошла, шурша шинами, по главной улице районного центра.
Солнце скрылось за темноватой полосой облаков. Его последние лучи горели короной, расцвечивали небо и небольшие рваные тучки в удивительные оттенки бежевого, розового и золотого. Глубокая синева уже понемногу начинала наливаться чернотой ночи.
На столбах вдоль дороги стали зажигаться фонари. Лампы сначала мерцали, затем вспыхивали, заливали тротуар и дорогу ровным белым светом.
Иван видел людей, возвращавшихся с работы, и отметил про себя, что село Кривое разительно отличается от их Голоштанного. Здесь налицо были изменения к лучшему. Хотя бы дорогу отремонтировали, и то плюс местным властям. Вскоре по пути им попались три крупные стройки. Отец пояснил, что на федеральные деньги строят спорткомплекс, школу и детский сад.
– Круто! А про нас что, забыли? – поинтересовался Иван, поджав губы. – Здесь хоть какое-то движение, а у нас болото.
– За это ты поблагодари Крынникова, – сурово ответил Александр Федорович. – Еще немного, и он все, что осталось, по кирпичику разберет.
– Неужели на него управы нет? – возмущенно произнес Иван, извлекая из кармана вибрировавший телефон.
На дисплее светился неизвестный номер.
Удерживая руль одной рукой, Иван ответил и услышал жизнерадостный голос Антона Перевязкина:
– Привет командир! Не спишь еще?
– Нет, не сплю, – сердито буркнул Иван. – А ты опять влип куда-то? Знаю, что просто так не позвонишь, поэтому колись сразу.
– Почему это влип? – обиделся Антон. – Хотел узнать, как ты время проводишь, не заскучал ли еще?
– Здесь не соскучишься, – заверил его Иван. – Говори, чего звонишь!
– Я с девкой поцапался, с которой переписывался, – нехотя признался Перевязкин. – Думал, что поживу у нее, а она меня на улицу выставила, и деньги как назло закончились. Придется на улице ночевать.
– Езжай к родителям, – выдохнул Иван, сдерживая ругательства. – Как же ты так деньги быстро просадил?
– Мог бы и еще быстрее, но сдерживался. – Антон засмеялся и добавил: – А к родителям стремно ехать. Слушай, а у тебя можно перекантоваться?
– Можно, только как ты до меня без денег доберешься? – спросил Иван и подумал, что сержант может оказаться полезным в разборках с банком.
Один в поле не воин. Да и надо спасать товарища от участи бомжа, а то еще, чего доброго, будет на лавочке в парке ночевать.
– Доберусь, это мои проблемы, – уверенно заявил Антон.
– Тогда подгребай, вместе развлечемся, – бросил Иван, и они попрощались.
– Кто звонил? – поинтересовалась мать с тревогой в голосе.
– Да это с работы, – отмахнулся Иван.