Кремль 2222. Кенигсберг

Выставной Владислав Валерьевич

Вздрогнул от представшей его взгляду огромной железной «виселицы» из выкрашенного в красный металла с качающейся под нею цепью с уродливым крюком. Не разу понял, что это тот самый кран, с помощью которого над ним так изощренно издевались. У основания крана имелось грубое железное сиденье с торчавшими перед ним рычагами – наверное, отсюда кран и управлялся. Сейчас же здесь никого не было, и Книжник осторожно выполз на площадку, подобрался к основанию стрелы, выглянул вперед.

Обзор отсюда открывался неплохой. И было видно, что корабль еще больше и еще уродливее, чем представлял себе Книжник. Становилось понятно, что и стрела, и клетки с плененными существами находятся ближе к корме между трубой и краном. Это

было что-то вроде грузовой палубы, так как помимо клеток здесь были видны какие-то рифленые контейнеры и штабеля ящиков. Нос корабля отсюда не просматривался – мешала мачта и капитанский мостик впереди – так он определил конструкцию на решетчатых формах, по которой расхаживал характерный силуэт, что мог принадлежать только Кэпу. Были там еще какие-то фигуры, но на них парень уже не смотрел – он заметил еще одно судно, впереди них по левому борту. Судно было длинное, приземистое и даже на первый взгляд уступавшее в размерах кораблю Кэпа. Оно отчаянно виляло, вдоль его бортов хаотично двигались какие-то длинные предметы, в которых Книжник не сразу узнал весла.

Площадка под парнем снова завибрировала в сопровождении зловещего низкого гула, из трубы повалил, отползая назад, еще более густой дым. В лицо ударило плотным ветром.

Набирая ход, корабль забирал влево и нагонял несчастное суденышко. При этом в повороте он ощутимо заваливался на противоположный борт, и волны едва не захлестывали низкую палубу – мореходность корабля оставляла желать лучшего. Из черной трубы, как из жерла вулкана, валил дым и сыпались искры, грозя спалить все способное гореть на борту. Но разношерстную команду это не смущало: с десяток головорезов уже собралось левом борту, вооруженных преимущественно холодным оружием – палашами, пиками, баграми, обвешанных бухтами канатов с крюками на концах. Оттуда доносились нетерпеливые выкрики и нервный хохот.

Неровно загромыхало, левый борт окутался клубами белого дыма, едко запахло порохом. Вокруг нагоняемого судна выросли пенные всплески. Попасть из примитивных бортовых орудий на таком расстоянии в небольшое судно было не просто. Но, видимо, такой задачи не ставилось – требовалось, скорее, напугать, чем потопить, заставить сбросить ход. Правда, эффект был прямо противоположный – весла на суденышке задвигались еще активнее, оно стало отворачивать еще больше влево. Но это уже не могло его спасти. Содрогаясь работающей на всех оборотах машиной, корабль вольных настигал жертву. Еще несколько минут погони – и он почти с ней поравнялся. Теперь стало возможным разглядеть, что это, – беспалубное судно, вроде большой шлюпки, битком набитой людьми. Отчего-то Книжник ожидал увидеть на борту беглеца суровых мужчин, не менее свирепого вида, чем нападавшие. К его изумлению, суденышко проседало под грузом женщин, стариков и детей. Мужчин было меньше половины – оборванные и тощие, они сидели на веслах.

Корабль Кэпа выглядел рядом со шлюпкой железной громадой и едва не раздавил ее корпусом, грозя опрокинуть мощным пенным буруном. Словно опасаясь, что добыча действительно ускользнет на дно, атакующие принялись швырять на борт преследуемого судна железные крюки на тонких и прочных канатах. Ослабевшие от бешеной работы веслами гребцы еще пытались избавиться от железных «кошек», стремившихся впиться в плоть и кости пассажиров. Даже отсюда Книжник слышал крики и стоны гребца, приколотого железными кручьями к борту собственного суденыщка. Несколько канатов беглецам удалось обрубить. Но и пары оставшихся хватило ватаге Вольных, чтобы подтянуть добычу к железному борту.

Со стороны беглецов послышались выстрелы – несколько жалких хлопков, не причинивших преследователям особого вреда, но явно их разозливших.

Все это время Кэп стоял неподвижно, наблюдая за происходящим с безучастным видом человека, год за годом созерцавшим одну и тут же картину.

Похоже, команда Кэпа была прекрасно слажена и натаскана на подобные задачи. А может, добыча была слишком мелка, чтобы утруждаться личным командованием. К Кэпу подбежал какой-то жирный коротышка, которого Книжник окрестил для себя «боцманом», – судя по свистку на шее, он и выполнял на корабле эту роль. Тихо отдав какие-то распоряжения, Кэп удалился с мостика.

Все, что происходило следом, напомнило Книжнику кровавое безумие. Нападавшие, ощетинившись оружием, посыпались на борт шлюпки, хотя казалось, там не осталось места даже для того, чтобы стоять. Для корсаров это не стало проблемой – они шли буквально по головам, по телам, коля и рубя всех, кто пытался сопротивляться. Суденышко зашаталось, грозя опрокинуться, просело под новой массой. Поднялся крик, кто-то прыгал за борт – и поверхность воды, под которой кружили жадные морские твари, вскипела от крови.

– Вот черт… – растерянно пробормотал Книжник. – Что же это делается, а?

Он видел много крови, страх и смерть шли за ним буквально по пятам. Но невозможно привыкнуть к детскому крику и женскому плачу. Если бы он мог что-то сделать, если бы мог… Если бы он хотя бы был таким же сильным, ловким, безжалостным, как Зигфрид, – этим подлецам не поздоровилось бы. Но он – всего лишь кремлевский семинарист, лишь недавно выбравшийся за стены родной крепости, и оружие в его руках держится куда хуже, чем книга или стило, коим выводят на бересте умные тексты.

А корсары уже затаскивали на палубу уцелевших, волокли их куда-то в сторону средней надстройки. Еще немного – и шлюпка обезлюдела. Теперь захватчики перекидывали на борт своего судна добычу – тюки, мешки и ящики. Но, судя по всему, главной добычей стали пленники.

Рискуя попасться на глаза обезьяноподобным тварям, лихо проносившимся над палубой по натянутым снастям, он пробрался еще ближе к носу, к маленькой площадке, куда сгоняли пленников. Он все еще не мог понять, как с ними собираются поступить, ведь клетки для пленников находились ближе к корме.

– Эй, внизу! Глуши машину! – донесся резкий голос Балабола. – Нечего зря горючку палить! Добыча того не стоит!

Не прошло и десятка секунд, как вибрация палубы ушла и из трубы перестал валить едкий дым. Видать, Балабол годился не только для того, чтобы сотрясать воздух, он выполнял здесь какие-то командные функции. Может, старшим помощником при Кэпе был – если здесь признавалась традиционная флотская субординация.

А пленных уже сортировали – быстро и ловко, будто и не люди это, а какое-то зверье, предназначенное на убой. Большую часть согнали в центр круга из вооруженных людей, поставили на колени. Всего их было около трех-четырех десятков. Из центра быстро выхватили нескольких наиболее немощных стариков. Не раздумывая подтащили их, почти не сопротивлявшихся, к борту – и без лишних разговоров швырнули в ледяную воду. В кругу поднялся крик и вой. Какой-то тощий тщедушный мужчина бросился на вооруженных охранников и получил короткий удар багром в грудь, отчего тут же рухнул, как срубленная жердь. Убийца тем же багром зацепил тело и потащил к борту, оставляя за собой широкую кровавую полосу. Столкнул тело и вернулся на место в оцеплении, брезгливо стряхивая кровь с острия багра. После этого пленники сникли и обреченно притихли.

А на мостике над ними снова появилась жутковатая фигура Кэпа. Отсюда его было видно гораздо лучше – мрачный темный силуэт в фуражке медленно проплыл по трапу и замер над притихшей толпой. Все ждали его слов – и пленники, и пленители.

Но лидер вольных не торопился. Можно было подумать, он нарочно выдерживает эту тягостную паузу. Или снова погрузился в свои мрачные мысли, отключившись от потерявшего для него значение мира.

– Скоро лед встанет, – донеслось до Книжника. – Скоро встанет лед…