Кремль 2222. МКАД
Шрифт:
Лысый прищурился, вновь окинув меня своим рентгеновским взглядом.
— А тебя как звать, воин?
— Снайпер, — ответил я.
— Я так и подумал, — кивнул лысый. — Наслышан. Это ты из Иномирья приперся, кучу оружия для кремлевских отыскал и Сталка завалил?
— Угу, — буркнул я.
— Кстати, знавал я того Сталка. Отменное трепло был. Чтобы поразвлечься, мог запросто три короба всякой хрени насочинять. Говорят, через те развлечения и ластами хлопнул.
Лысый испытующе посмотрел на меня. Но я уже справился с собой, усилием воли запихнув подальше в душу страшные для меня воспоминания, готовые вырваться наружу.
— Не расскажешь, как все было? Как его путь по бренной земле нашей окончился на самом деле? А то тут многое брешут, и каждый — по-своему.
— Не расскажу, — отрезал я. — На эту тему старая поговорка есть: истинный воин должен следовать своим путем, а не обсуждать чужие.
Лысый крякнул, потом усмехнулся краем рта.
— Ну ладно, твое дело. Не хочешь говорить — не надо. Тогда, господа, позвольте представиться. Я — Кощей, а это — Богдан.
Кощей показал глазами на амбала с автоматом.
— Кстати, Снайпер — это позывной?
— Считай что имя, — сказал я.
— Принято, — кивнул Кощей. — У меня тоже считай что имя. Оно и правильно. Нашему брату имя ни к чему. Как поется в одной древней песне: в лучших книгах всегда нет имен. Только вряд ли о нас кто-то напишет книгу.
— Это — Ион, — не стал я продолжать тему, кивнув в сторону стаббера, так и не опустившего пистолет. Не исключено, что Кощей неспроста ударился в лирику. Похоже, лысый владел какими-то приемами гипноза и подавления воли, пытаясь размеренным голосом продавить мне психику. Но меня и не такие давить пытались, так что бывший маркитант зря старался. И лучший способ не терять обоюдно время — это выяснить, как мы можем быть друг другу полезны. Если можем. А если нет — разойтись краями в разные стороны и при этом по возможности остаться в живых.
— Вот и познакомились, — с легкой досадой хмыкнул лысый, поняв, что его психологическая атака не удалась. — Вы за каким здесь?
— Думаю, за таким же, что и вы, — сказал я. — Посмотреть, нельзя ли чем со складов поживиться.
— По ходу, нельзя, — с легким сожалением в голосе произнес лысый, вновь поднимая к глазам бинокль. — С востока, севера и юга склады окружают непроходимые леса и болота. Только с запада, со стороны руин можно атаковать. Лосиноостровские давно облизывались на этот пирог, только я их тормозил всегда, мол, не фиг пацанов класть попусту под этим забором. А как я ушел, вот оно и началось. Ну мне и любопытно стало, как у Лосей без меня воевать получится. Вот мы с Богданом на башню и залезли.
— Хороший наблюдательный пункт, — отметил я. — Не только тебе приглянулся.
— Ты про собакоголового, что я в подъезде положил?
— Про него. Не думал, откуда он там взялся?
Лысый маркитант почесал татуированный череп на затылке.
— Может, со складов послали, с фланга за Лосями шпионить?
— Может, и так, — согласился я. — А может, и нет.
— Есть идеи? — прищурился Кощей.
— Ага, — сказал я. — При обоюдном интересе даже могу поделиться.
— Сколько? — быстро спросил Кощей.
— Десять процентов с добычи, — сказал я. — Остальное ты делишь с Лосями как хочешь.
— А размер добычи?
Я произвел в уме кое-какие подсчеты… Судя по тому, что я видел, на объекте не менее трех сотен боеспособных и полностью экипированных собакоголовых, не считая обслуги, которая
— От сотни автоматов. От десятка цинков. Мы возьмем три автомата и три комплекта брони, остальное — патронами и тем, что приглянется исходя из десяти процентов.
— Идет, — пожал плечами маркитант. — Думаю, Лоси на такое согласятся. Они ж не дурни. Уже небось понимают, что на такой пирог у них пасть маловата. От себя обещаю: до окончания контракта работаем вместе. Потом делим трофеи, расходимся, и дальше — как получится.
— Гарантии? — поинтересовался я.
— Моё слово. Про Закон наемника слышал?
— Слышал. Контракт превыше всего. Не думал, что он еще действует.
— По ходу, это единственный закон, который еще действует, — сказал Кощей. — Ладно. Спускаемся, обойдем Лосей с тыла, и я поговорю с Живоглотом.
— С плотоядным моллюском? — удивился Ион, наконец-то опуская пистолет.
— С главой клана Лосей, — пояснил Кощей. — Позывной у него такой. Дали после того, как он на спор, не жуя, проглотил десяток только что вылупившихся стальных сколопендр.
— Хорошее пищеварение, — усмехнулся Ион. — Голова у него варила б так же, как желудок. Глядишь, не послал бы свой клан на убой!!!
Живоглот оказался невысоким мужиком с нереально широкими плечами и руками, похожими на манипуляторы робота «Спайдер». Командир маркитантов производил бы воистину ужасающее впечатление, если б не огромный пивной живот, на фоне которого автоматно-гранатометный комплекс «Гроза» смотрелся как детская игрушка — грозное штурмовое оружие висело на ремне, перекинутом через бычью шею Живоглота. Бесспорно, хорошая машинка. Только интересно, как хозяин из нее стреляет с эдаким-то брюхом? И где патроны 9х39 миллиметров берет в условиях тотального постапокалипсиса?
Несмотря на жутковатый внешний вид, Живоглот оказался мужиком покладистым. Особенно когда увидел перспективу моего предложения. Правда, сначала не поверил, но потом решил рискнуть…
…Ночь незаметно спустилась на разрушенный город. Вдоль линии осаждающих загорелись огни факелов и костров. Вдоль периметра осажденных — тоже. Не для облегчения работы вражеских стрелков, а исключительно чтобы не свернуть себе шеи в чернильной темноте. Вечно затянутое тучами небо почти не пропускало лунный свет, лишь гнилушки мерцали в руинах да светляки пересмешника иногда мелькали в ветвях деревьев, искореженных радиацией. Вот и все освещение. То есть без факелов не обойтись…
Однако они шли практически втемную, едва-едва подсвечивая себе дорогу. Возможно, у них было развито ночное зрение, возможно, они ориентировались по нюху. Ведь обходятся без дополнительной подсветки крысособаки, болотники и прочая нечисть, которая шастает ночами по разрушенной Москве. Так почему человекообразным не обладать ночным зрением? Ведь неспроста же эти человекообразные имеют башку, так похожую на вытянутую вперед крысособачью морду.
У нас со способностью видеть в темноте было намного хуже. Бинокль Кощея переключался в ночной режим, да еще у Живоглота имелся прибор ночного видения, древний, как дерьмо мамонта, и, наверно, потому еще рабочий, — задолго до Последней войны технику делали пусть громоздкой, зато убойно-надежной. Остальным приходилось полагаться на интуицию… и на кое-какие мои придумки, реализованные в процессе экстренной подготовки к спецоперации.