Кремлевский джентльмен и Одноклассники
Шрифт:
Когда-то он был чемпионом Европы на юношеских соревнованиях по картингу. Потом армия. Потом водитель у Робертаса Юшкаускаса, особо ценимый за навыки скоростной езды по проселкам и городским дворам. Принц уже успел просмотреть уголовное дело, сейчас этот пухлый том листала Катя Щукина.
– Ты любишь риск, но не выносишь вида крови, – продолжал уверено Принц: – ты единственный из приближенных к Робертасу не носил оружия. Поэтому именно тебя выбрали, чтобы рассказать, как ты, сломя голову, бежал через засыпанный снегом двор. Прибалт палил по тебе из пистолета, но ты его все-таки настиг и
Латыш молча кивнул. И тогда заговорила Екатерина Щукина. Ее голос сейчас меньше всего подходил для чтения лирических стихов. Зато он мог бы звучать с любой судебной трибуны.
– Налицо типичный случай самооговора. Известны разные типы преступников, берущих на себя заведомо непомерную вину, от умалишенных, до склонных к самоубийству. Данный случай совершенно ясен. Подзащитный надеется. Надеется на что-то, обещанное ему. Подзащитный рассчитывает выйти на свободу как можно скорее. Подзащитный влюблен.
Гедгаудас Зиедонис резко поднял голову, и Принц, воспользовавшись этим, сунул ему под нос открытый ноутбук. Там в окошке электронной почты виднелась фотография, вернее, кадр, сделанный камерой наблюдения где-то в метро.
– Красивая девушка, Гедас? – Принц задал вопрос напрямик и сам же на него ответил. – Мне кажется, что очень. И еще мне, Гедас, ужасно жаль, что сейчас она едет по эскалатору в питерском метро, а на животе у нее бомба, начиненная шрапнелью из рубленных гвоздей. Но девушку можно понять, Гедас. Ведь ее жениха Гедгаудаса Зиедониса пытали в застенках Санкт – Петербургского ФСБ! Ведь он покончил с собой, оставив предсмертную записку! Ведь эту записку опубликовали три дня назад все газеты Евросоюза! А польский паспорт на чужую фамилию и билеты до Петербурга на двадцать седьмое число были куплены для твоей невесты заранее, Гедас!
– Он говорил… – голубая жилка на виске бывшего гонщика больше не пульсировала, он сжал зубы, и, оскалившись, прорычал: – он говорил мне, что так проще будет добиться освобождения… Через официальные каналы и консульство. Он говорил, что Прибалта грохнули его люди, потому что из фонда ветеранов организация давно превратилась в мафию. А на мне ничего нет, я могу дать показания, и ехать…
– Кто? Кто это тебе говорил?
– Небольшого роста. Я не знаю его по имени. Он пару раз заезжал за Прибалтом. На своей машине. Рыжий. Очень некрасивый. Слушайте, вашей девушке плохо…
Принц резко обернулся. Катя Щукина стояла у покрашенной масляной краской стены и слабо улыбалась.
– Чтобы организовать кровавый теракт, – задумчиво проговорил Принц, мало найти камикадзе и прицепить на нее пояс шахида. Нужно еще, чтобы была толпа. Большая толпа. Катюша, я глубоко уважают поэзию Бродского, но ты, кажется, встречалась с тем, кто приходил в эту камеру, а позже на узел спецсвязи?
– Поляков… журналист Поляков, русская служба Би – Би – Си, – сказала адвокат Катя Щукина: – он говорил, что представляет фонд поддержки демократии. Он говорил…
– Я знаю, что он говорил, – резко перебил ее Принц: – потому что здесь он говорил, что он офицер ФСБ Поляков. Меня интересует, что он делал? Деньги на марш протеста от него? Сколько?
– Ну
Девушка в плаще посмотрела на часы и улыбнулась сама себе. Она знала, что ее видит камера наблюдения под козырьком одного из банков. Но знала она и то, что сейчас в этой камере нет божьего, всевидящего глаза. Просто холодное стекло.
Она почти пришла и потому замедлила шаги, ведь до назначенного срока оставалось несколько минут. Тогда она стала смотреть на солнце. Это вредно, она знает. Но сейчас оно не грело, только слепило, озаряя две сходящиеся под прямым углом улицы, особняк напротив огороженного сквера и толпу людей.
– Мнение горожан было учтено, – говорил Карен Назарович Шахматов своим малоубедительным голосом: – инициативная группа жителей ближайших домов выразила полное одобрение…
– Знаем мы это одобрение! – кричала из людской гущи расхрабрившаяся девчонка: – небоскребу нет! Зеленому городу – да!
– Простите, но у меня в руках документ. Председатель инициативной группы, ветеран ракетных войск Поляков…
Девушка в плаще не слушала дальше. Она не очень хорошо понимает на слух русскую речь. Но не настолько, чтобы не разобрать слов «Предъявите документы, девушка».
От разговоров следует уклоняться, пояснял рыжий русский. Потому что можно случайно сжать зубы. Когда молчишь, металлический вкус постоянно напоминает – справа и слева на коренных зубах у нее накладные коронки. Неудобные, жевать ими нельзя, да и не нужно. Их надо сжать покрепче и замкнуть цепь, которая пошлет радиосигнал в тяжелый сверток, закрепленный на животе.
– Слушай, Принц! Я уже здесь! Ну, куда идти, тут народу полно?.. Я на углу, этой, как ее… – рослый парень с простоватым лицом растерянно озирался, как типичный провинциал, обманутый кажущейся прямоугольностью Питерской застройки. Вид у него был такой беспомощный, что девушке очень захотелось помочь советом. Это был бы неплохой поступок перед отправкой на небо, или куда там ее отправят через пару минут. Как жаль, что она не знает здешней географии: – Принц, повторяю, я здесь, на углу…
– Понял тебя, Сергей! – сказал Принц. Он стоял, затерявшись в людском многолюдье, и внимательно смотрел, как по залитой солнцем улице идет латышская террористка – камикадзе, а следом за ней, метрах в трех Сергей Вихорь. Зона фугасного действия пояса шахида… Зона разлета осколков… – теперь ты меня понимай. Первым к ней подойдет Гедас! Повторяю, первым Гедас!
– Она меня сразу увидит, – сказал Гедгаудас Зиедонис. Он здорово обалдел, оказавшись среди нескольких тысяч людей после месяца вынужденного одиночества.
– У нее солнце на глазах. Увидит не сразу. Но как только ты понял, что увидела, стой. Стой, где встал. И не надо к ней бросаться с объятиями. Не надо кричать «милая – хорошая»! Просто стой! Надо повторять?
– Не надо, Принц, – сказал латыш и, выбравшись из толпы, пошел навстречу девушке в плаще.
Той осталось пройти шагов тридцать, чтобы оказаться в самой гуще людей. Разных людей. Старушек с Лениным, школьников в медицинских масках, смачно плюющих под ноги хулиганов и очкастых плохо выбритых интеллигентов. Разных.