Кремлевский кардинал
Шрифт:
– Если я не ошибаюсь, миссис Фоули?
Женщина быстро обернулась, по ее лицу промелькнула мгновенная улыбка.
– Здравствуйте, генерал.
– Вообще-то мое воинское звание маршал. Это ваш сын – номер двенадцатый?
– Да. Вы заметили, как голкипер прямо-таки обокрал моего мальчика?
– Вратарь сыграл превосходно, – заметил Язов.
– Пусть играет превосходно с кем-нибудь другим! – разгоряченно воскликнула Мэри-Пэт, наблюдая за тем, как игра начала смещаться к воротам команды Эдди.
– Неужели все американские болельщики походят на вас? – спросил Филитов.
Она снова повернулась, и на ее лице отразилось смущение.
– Правда
– Как родители? – рассмеялся Язов.
– Действительно, я превращаюсь в типичную маму хоккеиста детской команды, – призналась Мэри-Пэт. Затем ей пришлось объяснить, что она имеет в виду.
– Достаточно того, что мы сделали из вашего сына отличного крайнего хоккейной команды.
– Да, будем надеяться, что через несколько лет Эдди окажется в составе олимпийской сборной, – ответила Мэри-Пэт с насмешливой и одновременно задорной улыбкой. Язов рассмеялся. Это удивило ее. По слухам, министр обороны – жестокий и требовательный сукин сын.
– Кто эта женщина?
– Американка. Муж у нее – пресс-атташе посольства США. В команде играет ее сын. У нас досье на нее и на мужа. Ничего особенного.
– Привлекательная. Я и не знал, что Язов такой бабник.
– Ты считаешь, что он пытается завербовать ее? – высказал предположение фотограф, делая один снимок за другим.
– Я и сам бы не прочь.
В матче неожиданно наступил момент, когда шайба не покидала центра поля. У детей не было еще отшлифованной техники, необходимой для точных пасов, характерных для советского хоккея, и игроки обеих команд получили указание не увлекаться жесткой игрой. Несмотря на защитную амуницию, они оставались детьми, кости которых еще не успели окрепнуть. Это был хороший урок русских американцам, подумала Мэри-Пэт. Русские всегда проявляли большую заботу о своих детях. В этой стране жизнь трудна для взрослых, так что по крайней мере пусть дети поживут счастливо.
Наконец в третьем периоде ситуация резко изменилась. Вратарь преградил путь шайбе, и она отскочила в поле. Центр нападения подхватил ее и устремился прямо к противоположным воротам, а наравне с ним, футах в двадцати по правому флангу, мчался Эдди. Центральный нападающий успел отдать ему пас за мгновение до того, как был остановлен защитником, и Эдди прошел в угол площадки. Оттуда он не мог бросить по воротам, а приблизиться к ним ему мешал надвигающийся защитник.
– Отдай в центр! – изо всех сил крикнула его мать. Мальчик не услышал крика, но ему и не требовалась подсказка. Центральный нападающий успел занять свое место, и Эдди отпасовал ему шайбу. Юный центр нападения остановил ее коньком, замахнулся и мощным броском послал шайбу между ног вратаря. За воротами вспыхнул сигнал, и вверх поднялись клюшки игроков.
– Отличный пас в центр, – заметил Язов с искренним восхищением и ворчливым голосом продолжил:
– Теперь вы понимаете, что ваш сын владеет важной государственной тайной и мы не можем позволить ему выезд из России.
Глаза Мэри-Пэт на мгновение тревожно расширились, подтверждая мнение Язова, что она действительно пустоголовая иностранка, хотя, по-видимому, неплохой партнер в постели. Жаль, что мне никогда не удастся выяснить это, подумал маршал.
– Вы шутите? – растерянно спросила она. Оба военных расхохотались.
– Разумеется, товарищ маршал просто шутит, – через мгновение подтвердил Филитов.
– Я так и думала, – заметила Мэри-Пэт без должной уверенности в голосе и повернулась к катку. – Отлично, забивай еще!
На звук ее пронзительного голоса с улыбками на лицах обернулись стоящие рядом зрители. Эта американка всегда вызывала у них смех. Эмоции американцев казались русским такими забавными.
– Если она шпионка, я согласен съесть свою камеру.
– Думай, о чем говоришь, дружище, – прошептал офицер, руководивший группой. Веселье в голосе шутника мгновенно исчезло. Подумай о том, что тебе только что сказано, напомнил он себе. Ее муж, Эдвард Фоули, является, по мнению американских журналистов, просто олухом, не способным исполнять обязанности хорошего репортера, и, уж конечно, он не может работать в редакции «Нью-Йорк таймс». Дело заключалось, однако, в том, что о таком прикрытии мечтает каждый разведчик, и все-таки на подобных должностях служат олухи, которых почему-то притягивает правительственная служба всех стран мира. Офицер, к примеру, ничуть не сомневался, что его двоюродный брат – кретин, а его взяли в Министерство иностранных дел!
– Ты уверен что у тебя хватит пленки?
До конца матча оставалось сорок секунд, и Эдди получил наконец долгожданную возможность. Защитник бросился под шайбу, и она запрыгала по льду, катясь к центральному кругу. Нападающий отпасовал ее направо в тот момент, когда ход игры вдруг изменился. Команда противника собиралась снять вратаря и заменить его полевым игроком, так что мальчик, стоявший в воротах, уже катился к своей скамейке. Эдди принял шайбу от своего центрального нападающего и устремился к воротам, обходя вратаря по его левому флангу, развернулся и бросил шайбу за спиной уже беспомощного голкипера. Шайба ударилась о стойку и покатилась по линии ворот, медленно пересекая ее.
– Г-о-о-л! – завизжала Мэри-Пэт, прыгая от восторга. В следующее мгновение она обняла маршала Язова, приведя в замешательство его телохранителей. На лице министра обороны появилась улыбка, ставшая тут же натянутой, когда он вспомнил, что теперь ему придется завтра утром написать отчет о контакте с иностранкой. Ничего страшного, Михаил Семенович будет свидетелем, что мы не обсуждали ничего серьезного. Затем она обняла Филитова.
– Я ведь говорила, что вы приносите удачу!
– Господи, неужели все американские болельщики похожи на вас? – спросил Филитов, освобождаясь от объятий. Ее рука коснулась его руки на какую-то долю секунды, и три крошечных кассеты оказались внутри перчатки полковника. Он почувствовал их и был поражен, что все было сделано так искусно. Неужели она еще и профессиональный фокусник?
– А почему все русские всегда такие мрачные – разве вы никогда не веселитесь?
– Может быть, нам не помешало бы больше общаться с американцами, – согласился маршал Язов. Хорошо бы моя жена была такой темпераментной, промелькнула у него мысль. – У вас хороший сын, и, если он будет играть против нас на Олимпиаде, я прощу его. – Сияющая улыбка была ему ответом.
– Как это любезно с вашей стороны, – ответила Мэри-Пэт. Надеюсь, мой Эдди загонит ваших игроков обратно в Москву пинками по их коммунистическим задницам, подумала она. Чего-чего, а снисходительного отношения Мэри-Пэт не выносила. – Сегодня Эдди набрал еще два очка, а этот «иван» – как его там – не набрал ни одного!