Кремлевский кукловод «Непотопляемый» Сурков — его боятся больше, чем Президента
Шрифт:
Эх, Владислав Юрьевич! Стоило бы вам в том же 97 году, с которого стартуют ваши «Тексты», походить на лекции профессора Международного университета Анны Михальской даже в ущерб Фридману с его «Альфа-банком». Ибо тогда вы бы многому научились и сумели бы избегнуть массы риторических ляпов.
— Надо научиться адресовать свои речи людям, — рассказывала мне Анна Константиновна. — Нельзя человеку, выросшему в русской культуре, говорить заведомую ложь. Нельзя говорить и то, что говорил Гайдар: мы знали, что к власти придут криминальные элементы, но нам надо было строить капитализм. Это вне всяких понятий о справедливости, правде и добре.
Вот
Претензия на оригинальность не покидает текст о суверенной демократии до самого конца. Ибо завершается он как «§P.S.». И называет весь свой текст в последнем параграфе Владислав Юрьевич не иначе, как «одна из интерпретации нашего недавнего прошлого и близкого будущего».
Неслабо, верно? Чего мелочиться. Против прошлого с будущим не попрешь. Затягивает на фундаментальность.
«Он (текст. — Примеч. авт.) основан на предположении о неизбежности усложнения и дифференциации социальных структур», — поясняет Сурков.
Ну, уж коли нашему герою приспичило напоследок воспользоваться социологическими терминами, то делать это стоило в привязке к историческим процессам. Тогда, глядишь, и необходимость в умных словах отпадет.
Ибо, как наверняка знает Владислав Юрьевич, устойчивая связь элементов в социальной системе, обеспечивающая ее стабильность, усложняется перманентно. Такова закономерность развития человечества. Ее можно обозначить одним словом — эволюция. Так что претендовать на некие социологические предположения в данном случае так же нелепо, как предполагать, что грядущей зимой выпадет снег.
Задачей своего эпохального текста Сурков считает «привлечение общественного внимания к взаимосвязанным вопросам личной свободы (о демократии) и свободы национальной (о суверенитете)». Как видите, и тут Владислав Юрьевич не преминул ввернуть (хоть и в скобках) «демократию» плюс «суверенитет». Что делать, от пиаровского прошлого нашему герою никуда не деться.
А одним из приемов PR-технологий, как известно, и является ввинчивание исподволь в сознание человека (читателя, слушателя) специфических терминов (названий, определений). Чем чаще, тем лучше запомнится. Главное, чтоб отложилось. А содержанием, поди, всегда успеем наполнить. Был бы бренд.
Но вот как заканчивается текст про суверенную демократию, мне понравилось. «Он открыт для согласия и спора, — пишет Сурков. — В нем нет почти ничего обязательного и совсем ничего назидательного».
Любопытно, что же то немногое обязательное (в каком, кстати, смысле?), что есть в «Параграфах»? Хотя, сдается мне, что Владислав Юрьевич выразился так по привычке — для красного словца, не особо заботясь о смысле.
Что касается остального, то вот насчет отсутствия назидательности текста (и прочих его казусов) я уже поспорил. Тем более что и автор, как выясняется, был не против спора. И даже за. Так что, можно сказать, пошел навстречу его
Главное — чтоб на пользу общему делу… Свободе в России. Ее независимости. Восстановлению справедливости в отношении ее поруганной истории. Кстати, последний аспект, на мой взгляд, является лучшим показателем истинного отношения гражданина к родине. Ибо без прошлого нет будущего.
Попробуем выяснить, каков наш герой с точки зрения понимания им подлинных и мнимых исторических процессов…
Историософия а-ля Сурков
В рассматриваемую нами выше книгу Суркова «Тексты» вошло его выступление на конференции «Уроки «Нового курса» для современной России и всего мира», приуроченной к 125-летию со дня рождения президента США Франклина Рузвельта, которая состоялась в феврале 2007 года в МГИМО.
Подчеркнув, что не верит «в способность истории совершать повторы» и что «Америка 30-х — не Россия 90-х и нулевых», Владислав Юрьевич с места в карьер объявил, что «идеи и эмоции, приводящие в движение наше общество сегодня, удивительно созвучны идеям и эмоциям эпохи Рузвельта».
Оставим на совести Суркова очередную историческую нелепицу. Ну, как, в самом деле, скажите на милость, можно сравнивать экономический кризис (пускай системный) с последствиями развала державы и ее политической системы.
Общего — ничего.
Владислав Юрьевич за уши притягивает некую внешнюю схожесть России 1990-х и Америки эпохи Великой депрессии.
Вот что он говорит о США той поры: «Пресса и финансы почти полностью контролировались безответственными и эгоистическими олигархическими группами, полагавшими, что демократия существует только для них и что ее блага не обязательно должны быть доступны большинству людей».
Действительно, по Суркову, весьма похоже на семибанкирщину времен Ельцина. Тогда в ее состав входил и босс Суркова по ЮКОСу — Михаил Ходорковский. И его босс по «Альфа-банку» — Фридман. И его босс по ОРТ — Березовский. Все эти господа — работодатели нашего героя и впрямь стремились контролировать финансы, скупали прессу, «работали» материально с парламентом.
Очень похоже на ситуацию в США 1930-х. Прав Сурков. Знает предмет. Ибо сам, как мы помним, привлек в «Менатеп» счета Минфина, минимущества, налоговой инспекции России за определенные дивиденды их чиновникам. Срывал в Госдуме импичмент Ельцину, подкупая депутатов. Про СМИ даже говорить не стоит…
Но вот на чисто внешнем сходстве, боюсь, все дело и заканчивается.
Ибо в США в 1930-е годы был кризис. Пускай огромный, с невиданными доселе издержками, но кризис отлаженной и устоявшейся политической системы. США заболели, но выздоравливали. А нестабильность 1990-х в России, которую ее тогдашний адепт [29] Владислав Сурков приветствовал, была лишь системными последствиями распада Советского Союза.
Сурков не понимает исторических причин кризисного положения дел в обеих странах. Для него важна картинка. Там миллионеры скупали газеты, и у нас миллиардеры делали то же самое. У них был разгул коррупции, и у нас тоже.
29
«Если я выйду на улицу и скажу: что выгодно «Менатепу», то выгодно России, — надо мною посмеются, а зря!» — заявил Владислав Сурков в 1993 году в интервью журналу «Столица».