Кремлевское кино
Шрифт:
— Чепуха! Виноградов — светило кардиологии, вся грудь в орденах Ленина. Егоров — академик, основоположник авиационной медицины, лучший терапевт в мире. Лечащий врач Сталина. Нашла, тоже мне, врагов народа. — И поставил на письме резолюцию: «В архив».
Жданов вскоре умер, но даже это не склонило Хозяина задуматься о правоте Тимашук. Ее понизили в должности и перевели в филиал Кремлевки. Она продолжала строчить письма о существовании врачей-вредителей, но они оставались без ответа.
Вдруг эти сигналы из прошлого вновь зазвучали, Игнатьев выудил письма Тимашук и доложил Сталину, что ее информация подтвердилась, врачи-вредители, в основном русские, но немало и сионистов, действующих по указке США, арестованы. Семидесятилетнего выдающегося кардиолога Виноградова на допросах избивали, и он, не выдержав пыток, подписал все, что от него требовали. Дело стало стремительно набирать обороты, начались аресты. Игнатьев распорядился арестовать и Власика, поскольку первое письмо Тимашук направила на его имя, а он отнесся к сигналу наплевательски. Этим арестом Хозяин остался особенно недоволен, оставшись без верного Николая Сидоровича, как без рук. Да, в последнее время Власик часто раздражал его: выяснилось, что он любит прикарманивать то, что плохо лежит, бабник, даже к Валечке Истоминой пытался приставать, чему оказался свидетелем Лозгачев. Стоило его припугнуть. Но Сталин постоянно узнавал, как там Власику в тюрьме, и требовал поскорее разобраться и по возможности отпустить.
Но Власика не отпускали, а после Нового года сняли с должности и Поскребышева, обвинив в потере важных государственных документов. Рухнули сразу две подпорки, без Коли и Саши Хозяин почувствовал себя так, как если бы его, не умеющего плавать, швырнули в Черное море и сказали: «Плыви в сторону своей дачи!»
Выйдя в эту морозную февральскую полночь прогуляться, Сталин первым делом увидел ворона, разгуливающего по заснеженному кругу спящего фонтана.
— О, Коракс! Привет! — радостно приветствовал он его. Ворон появился на Ближней даче этой зимой, и Сталин все изучил про эту птицу, запомнил, как она называется на латыни: corvus corax.
Заведующий Особым сектором Секретариата ЦК ВКП(б) А. Н. Поскребышев. Ноябрь 1947. [РГАКФД]
Ничего не ответив, ворон внимательно поглядел на человека в потерханных валенках и лысеющей старинной дохе и решил не спешить с отлетом. Сойки отовсюду ругались на него, мол, чего ты тут забыл? Мы ворон изгнали, а тебя и подавно прогоним.
— Тихо вы! Видите, это не ворона, а ворон.
Медленно Сталин приблизился к птице и поделился своими печалями:
— Один я остался, брат Коракс. Вокруг меня, как вокруг Городничего. Одни свиные рыла.
— Ток, — понимающе ответил ворон.
В последнее время не только Поскребышев с Власиком исчезли, но и весь ближний круг. Не те отношения уже с Молотовым. Да и как иначе, если его жену Полину Жемчужину исключили из партии и арестовали по приказу Сталина четыре года назад. На торжественном приеме, данном Молотовым для иностранных дипломатов, Полина Семеновна, урожденная Перл Соломоновна, весь вечер уединялась с послом Израиля Голдой Меир, называла себя дочерью еврейского народа, куда он, туда и она. А Голда Меир уже тогда выступала за сближение Израиля не с Советским Союзом, а с Америкой. Потом Полина вместе с Голдой ходила в Московскую хоральную синагогу и заявляла, что если будет хорошо Израилю, то и всем евреям будет хорошо. Вскоре Сталину доложили, что она вообще вела с Голдой Меир тайные переговоры, и он не воспротивился ее аресту. Полину Семеновну упекли в ссылку — на пять лет в Кустанай. Молотов приходил к своему лучшему другу и плакал, на что Сталин жестоко ответил:
— Нашел о ком рыдать! Мы тебе другую бабу найдем.
То, что евреи не оценили Сталина как главного сиониста, ибо именно по его воле создано их государство, и то, что они переметнулись к американцам, огорчало Иосифа Виссарионовича. Особенно же злило, что сионисты в Израиле и Америке заявляли, будто не СССР, а Штаты спасли всех евреев от истребления Гитлером. Когда разогнали Еврейский антифашистский комитет и расстреляли его активистов, он не стал за них заступаться. Потому что тоже оказались не сынами советского народа, а сынами Израиля, сионистами.
Ворошилов, как и Молотов, ушел из ближнего круга. Боялся, что Сталин потребует от него одобрения антисионистской политики и ссылки Жемчужиной, ведь настоящее имя жены Климента Ефремовича не Екатерина, а Голда Горбман. И хотя она никогда бы не стала публично провозглашать себя дочерью еврейского народа, не якшалась с сионистами, Ворошилов решил держаться сейчас подальше от закадычного друга Кобы.
У Кагановича жена русская, но сам он — Лазарь Моисеевич. Тоже нечасто стал общаться с Кобой, хотя поддерживал все, что делает Вождь народов.
На последнем съезде партии с Кобой разругался Микоян, не сошлись в экономических вопросах.
Киров, Жданов, Калинин в могиле, Ворошилов, Молотов, Каганович и Микоян отошли в сторонку. Вот и весь ближний круг. А вокруг — свиные рыла. Хрущев и мордой на свинью похож. Маленков в последнее время так разжирел, что щеки выпирают дальше, чем утопающий среди них нос. И Берия размордел, второй подбородок величиной с лицо. А Булганин со своей бородкой-эспаньолкой мнит себя красавцем, но хитрые холодные глаза делают его похожим на хорька.
— Не то как-то все в моей жизни стало, брат Коракс, — продолжал разговаривать с черным вороном Хозяин. — А ты что прилетел-то? По мою душу?
— Крк, — ответил Коракс.
— Не понимаю я по-вашему, — улыбнулся Сталин. — Нельзя просто ответить: да или нет?
Он сделал еще шаг в сторону птицы, но тут ворон отказался от дальнейшей беседы, взмахнул антрацитово-черными крылами и стремглав улетел в небеса. На пушистом новеньком снежном мехе осталась цепочка его следов. Человек в старой дохе и валенках пошел вокруг бортика спящего фонтана и увидел, что вороновы следы расположены по всей окружности.
— Ишь ты! — усмехнулся он и машинально подумал, что надо Власику сказать, чтобы тот как-то приручил Коракса. Власик любой приказ Хозяина выполнит. Но в конце января Военная коллегия Верховного суда СССР признала Николая Сидоровича виновным в злоупотреблении служебным положением при особо отягчающих обстоятельствах и приговорила к десяти годам ссылки, лишению генеральского звания и всех наград. И Хозяин не воспрепятствовал, потому что ненавидел хапуг, наживающихся на государственных деньгах, а когда ему предъявили счета Ближней дачи в Волынском, он пришел в неописуемый ужас:
— Это что? Я столько съел и выпил?! Столько износил обуви и костюмов?!
И верный Коля отправился в Красноярский край. Кто теперь приручит Коракса?
И. В. Сталин в Президиуме XIX съезда КПСС. 5–14 октября 1952. Фотограф В. Савостьянов. [РГАСПИ. Ф. 558.Оп 11. Д. 1661. Л. 2]
Тишина и пустота в голове и повсюду.
В декабре он отметил свои семьдесят три. Выпивали, закусывали, но все были словно пришибленные, тихие, даже тостов не произносили, потому что он сказал: