Креольская честь
Шрифт:
Долго ворочалась Ники, обуреваемая разными мыслями, и все же усталость наконец взяла свое: она уснула тяжелым беспокойным сном.
Во сне Ники так и не услышала стука в парадную дверь.
Но Алекс не спал. Он вышел в холл, чтобы посмотреть, кто пожаловал в этот час.
Дворецкий впустил в дом Рама.
Всегда невозмутимый, турок на этот раз казался обеспокоенным и взволнованным. Заметно было и то, что он сильно утомлен.
При виде своего друга, раненого, но все-таки живого,
— Я послал человека, чтобы предупредить тебя. Но ты, вероятно, выехал раньше, — сказал Алекс.
— Не знаю, какого зелья подсыпали мне эти женщины, но оно действовало много часов. Очнувшись, я обыскал весь дом Я грозил Даниэль перерезать глотку, но она так ничего и не сказала. — Он улыбнулся. — Николь повезло, что у нее такая верная подруга.
— Если бы Даниэль не проговорилась своему жениху, Фортье не удалось бы заполучить Ники.
— Фортье?
Алекс кивнул.
— Не выпить ли нам коньяку? — предложил он.
— С удовольствием.
Они прошли в спальню Алекса.
Рам тяжело опустился в кресло перед камином, где еще тлели головешки. Алекс вручил ему полный бокал, налил себе коньяку из хрустального графинчика, стоявшего на мраморном столике, и уселся напротив.
Рам подбросил полено в камин и разворошил угли.
— У меня такое чувство, как будто я подвел тебя.
Алекс махнул рукой.
— Чепуха. Если кто и виноват, то я. Мне следовало рассказать ей правду о Фортье. Следовало убедить, что ей придется побыть со мной до моей свадьбы. И еще… Мне не следовало спать с ней.
— Не зря говорят: «Крепок задним умом», — пробурчал турок.
Алекс устало кивнул.
— А что ты собираешься сделать с Буталером? — спросил Рам.
— Ты его знаешь?
— Он несколько раз приходил к Даниэль.
Алекс качнул головой.
— Не думаю, что на уме у него было недоброе. К тому же; если бы он не прискакал в Бель-Шен, я бы так и не узнал, что Николь в беде. Рене сильно рисковал. Я, черт побери, не могу отослать его обратно: кто может сказать, что с ним сделает Фортье!
— Те, кому прощают вину, становятся самыми верными слугами…
— Да, бывает и так… Ники полагает, что каждый должен иметь свой шанс в жизни. Завтра Рене его получит…
— А Даниэль?
— Если она так верна Николь, как ты говоришь, кому же как не ей быть рядом с Николь! — Впервые за все это время Алекс улыбнулся. — Хотел бы я слышать, что скажет Даниэль своему жениху, когда узнает, что он был шпионом Фортье.
Силач громко расхохотался.
— Пусть она и накажет его. Я думаю, это будет справедливо.
После того как они осушили бокалы. Рам пошел по коридору в отведенную для него комнату, Алекс же лег на кровать.
Он потерял довольно много крови и мог рассчитывать на то, что быстро уснет Но он находился слишком близко к Николь, так близко к двери ее комнаты, к постели, где она спит. Он любил тайком наблюдать за ней. Она выглядела такой милой и невинной, когда не пряталась за свой защитный панцирь. Если бы он мог сделать ее своей женой! Если бы она была рядом с ним и они могли вместе строить свое будущее! Она стремится помогать ближним, она так любит Бель-Шен. Нет сомнений, что сообща они могли бы горы свернуть.
Алекс сжал кулаки. Мечтать об этом не только бесполезно, но и вредно. Его путь уже назначен судьбой, и на этом пути нет Николь-жены.
Он опять подумал, что ее комната совсем рядом. Сладостное воспоминание о том, как она льнула к нему, разожгло в нем желание.
Алекс посмотрел на балдахин над его кроватью. Нет, отныне он не ляжет с ней в постель. Эту клятву он дал себе, когда мчался в Фелисиану. Если Господь убережет ее от беды, поклялся тогда Алекс, он оставит ее в покое.
К тому же этот побег выразил ее чувства яснее, чем могли сделать любые слова. Видимо, она не испытывает к нему ничего, кроме физического влечения. Этого недостаточно, чтобы связать их навсегда.
Алекс закрыл глаза и постарался уснуть. Он нуждался в отдыхе, нуждался в восстановлении своих сил, чтобы отвезти Ники в городской особняк и оставить ее там, даже не поцеловав на прощание.
Облокотившись на поручень «Мемфисской леди», Алекс смотрел на проплывающие мимо берега. Рядом с ним стояла Николь, одетая в чужой плащ поверх обычного платья служанки. Она побледнела, под глазами темнели круги. Ветер трепал сверкающие медные волосы.
— Алекс, — тихо и нерешительно окликнула она его.
Услышав ее голос, он повернулся к ней лицом. — Я знаю, вы очень на меня сердиты…
— А почему я должен сердиться? — Помимо его воли этот вопрос прозвучал саркастически. Слишком долго он валял дурака. Отныне с этим покончено. — Ты одинокая женщина, вынужденная терпеть общество человека, который, очевидно, мало для тебя значит. На твоем месте я вел бы себя точно так же. Чего бы это ни стоило, я бы пытался сбежать.
Она протянула к нему руку, но он отодвинулся. Он не хотел ее близости, не хотел испытывать искушение, которое неминуемо должно было принести с собой нежное прикосновение ее руки.
Вдоль берега, где негритята плескались в воде, тянулись убогие деревянные домишки. Поодаль на плантациях чернокожие работники рубили сахарный тростник. Уборка близилась к завершению.
— Фортье сказал, что Фелисиана была влюблена в вас, «мягко сказала Ники. — Это правда?
Алекс искоса взглянул на нее.
— Нет До ее брака с Валькуром мы редко с ней виделись. — Вспомнив, в каком состоянии находится Валькур, он покачал головой. — Эта нелепая выдумка — просто плод его воспаленного воображения.