Креольская честь
Шрифт:
Ники не выразила по этому поводу никакого удивления.
Ее волновало другое.
— Что он имел в виду, когда сказал, что 9 все равно окажусь в его руках, если вы разоритесь?
Именно этого вопроса Алекс и боялся.
— Я надеялся, что тебя это не коснется. Не хотел, чтобы ты беспокоилась. — Он заглянул в ее глаза, в два аквамариновых озерца, испытывая одно желание — обнять ее и прогнать. все страхи.
— Пожалуйста, скажите мне все.
Устало вздохнув, Алекс провел рукой по своим волнистым темно-каштановым волосам.
— Когда я выкупил
— Недвижимое и всякое другое имущество, — прошептала она. Сердце Алекса переполнилось жалостью.
— Да…
— Включая и меня?
— Да.
— В случае расторжения вашей помолвки с Клариссой вы не сможете выкупить закладную. Тогда Фортье получит Бель-Шен вместе со всем другим имуществом? Включая и меня?
Алекс кивнул.
— Но этого не будет. Не надо зря беспокоиться. Теперь ты понимаешь, почему я не мог отпустить тебя, даже если бы и хотел? Если ты уедешь прежде, чем весь долг будет полностью погашен, у Фортье будут законные основания преследовать тебя. Чего, разумеется, он не преминет сделать.
— Вам следовало рассказать мне об этом.
— Я не думал, что это может удержать тебя от очередного побега. К тому же я был настолько глуп, что надеялся удержать тебя своими чувствами, заботой о тебе. Я хотел, чтобы ты оставалась со мной по своему собственному желанию, а не из страха перед Фортье… И раже не на сочувствия ко мне…
— Алекс…
— Городской особняк теперь полностью твой. Я буду бывать лишь наездами, чтобы удостовериться, что у тебя все в порядке, но я не буду ждать от тебя ничего… Кроме учтивости…
— Алекс, пожалуйста…
— Прости, но нам предстоит достаточно долгий путь, поэтому я спущусь вниз и присоединюсь к Раму, который играет в карты. — И он пошел прочь, меряя палубу крупными шагами.
Провожая взглядом его высокую фигуру, Ники почувствовала сильную боль в сердце Такой гордый, сильный и такой заботливый человек. Но такой одинокий. Он нуждается в ней гораздо больше, чем она думала, а она так глубоко его ранила Пальцы Ники задрожали, она невольно вцепилась в поручень. Что ж, зато она будет свободна. Как только закладная будет выкуплена, Алекс отпустит ее. Он уверен, что она не испытывает к нему никаких чувств, и поэтому не станет ее удерживать.
«Но ведь этого ты хотела с самого начала, — твердо сказала она себе. — Ты сможешь вновь принадлежать себе самой. Сможешь жить, как тебе хочется».
Почему это вдруг перестало ее волновать?
Ники почувствовала, как у нее болезненно перехватило горло. То, что было для нее святой правдой, вдруг превратилось в ложь. Как она допустима это? Что привязало ее к вроде бы чужому ей человеку так сильно, что уже и свое счастье не имеет для нее особого значения? Теперь для Николь уже не так важно то унижение, которое должны переносить незаконнорожденные дети. Гораздо важнее утешить его и оказать сочувствие, которые ему столь необходимы.
«Пожалуйста, папа! Подтверди, что я поступаю правильно. Скажи, что честь и добродетель превыше всего». Но она так и не услышала утешительных слов отца Не увидела его доброго лица. На нее не снизошло ни одно доброе напутствие, которое могло бы указать ей дорогу, по какой следовать.
Она посмотрела на черную воду за бортом.
— Будь ему защитой, Всевышний, — прошептала она. — Даруй ему счастье и понимание.
При появлении Ники Даниэль разразилась слезами.
— Господи, что случилось? Ведь вы должны были уехать?
Как он вас нашел? Клянусь, что я ничего ему не сказала. — Она с опаской посмотрела на Алекса, который ответил ей сердитым взглядом.
— Я ценю твою верность госпоже, — к ее удивлению, сказал он. — Но боюсь, что у нее не слишком-то приятные новости о твоем женихе. Вы можете обсудить их, как только я уйду.
— С Рене что-то случилось?
— Нет, Даниэль, — успокоила ее Ники. — «С Рене все в порядке.
Алекс знаком приказал всем слугам уйти.
— Надеюсь, в течение нескольких недель ты позаботишься о себе сама, — обратился он к Ники. — Как только все долги будут погашены, я предоставлю тебе возможность уехать, куда ты пожелаешь. — Его взгляд смягчился, темные глаза смотрели на нее почти ласково. — А до тех пор, дорогая, знай, что я буду скучать по тебе как ни по одной другой женщине.
— И я тоже буду скучать, не сомневайтесь, — болью в голосе шепнула Ники.
Алекс торжественно кивнул и подошел к двери.
— Алекс!
На какой-то миг его рука застыла на дверной ручке, но Оп не оглянулся. Открыл дверь и вышел. Дверь за собой он затворил с подчеркнутой решимостью.
Прошло три недели, а Алекс все не появлялся. Даниэль так отчитала Рене, что он, моля о прощении, поклялся любить ее до гроба, только бы она согласилась выйти за него замуж Он так горячо, взахлеб говорил об Алексе, что Ники пришлось выйти: зачем кому-то видеть ее слезы?
Приходил Франсуа, почти в таком же отчаянии, как Ники.
— Я никогда не видел Александра таким подавленным.
Пытаясь забыться, он работает по восемнадцать часов в сутки.
Кларисса в бешенстве. Она считает, что Он пренебрегает ею.
Так оно, впрочем, и есть. — Франсуа покачал головой. — А ведь еще недавно он казался таким счастливым. Просто не понимаю, что с ним. — Он умоляюще посмотрел на Ники. — Я знаю, с какой добротой он к вам относится. Поговорите с ним, выясните, в чем дело.
— Алекс больше здесь не бывает.
— Что? Не бывает здесь? Но я думал…
— Как только Алекс женится на Клариссе, он выплатит всю сумму по моему контракту, и тогда я уеду в Саванну. Или, может быть, в Чарлстон.
— Но я думал, что вы его любите. Вы вслух этого не говорили, но я был убежден…
— Я не могу быть его женой, Франсуа. И не хочу быть его любовницей. И дело не только в моих убеждениях, я просто не могу ни с кем его делить. Вы-то должны меня понять.
Франсуа опустился на диван.