Крепче браслетов
Шрифт:
Я взял у онемевшей Даны из рук чемодан и открыл дверь. Обнявшись с бабулей, она вышла, я следом. Погрузив вещи в багажник, а Дану в салон своей машины, и, расплатившись с таксистом за хлопоты, я прыгнул за руль. Притихшая девочка. Ну надо же. Быстро перегнувшись, я припечатал её ремнём безопасности. Вздрогнула. Боится? Мало боится. Нажав по газам, я рванул в сторону частного аэродрома. Долг платежом красен.
Я чувствовал себя конченым засранцем, вероломным гадом, но при этом ликовал. Всё-таки месть сладка. Предвкушение очень напоминало мое детское нетерпение от ожидания чуда в канун Рождества. Улыбаясь, как кот, я периодически посматривал на Дану. Выражение
– Какого дьявола ты припёрся, Кел? – милое начало.
Какая она все-таки заноза. А с виду миленькая, мухи не обидит. Неужели я бужу всех ее чертей? Приятно.
– Ты недовольна? То есть я уже не твой кумир, которого ты хочешь... видеть?
– Мне даже тебя обнадёжить нечем, бедняжка, - скривилась она в мою сторону.
Заноза, ну! И врет еще. Я лучше промолчу, а то мой гогот будет сотрясать Вселенную.
– Куда мы едем? – начинаются правильные вопросы.
– В светлое будущее.
– Выкладывай немедленно! – и она больно треснула меня по плечу.
– Эй. Кончай меня бить. Или скорость в девяноста миль не аргумент? – возмутился я.
– Какого черта тебе от меня надо и куда ты меня везёшь? Останови машину сейчас же, – запаниковала Дана, понимая, что мы едем совсем не по адресу, который она желала.
Моя прекрасная фанатка начала орать и дёргаться, пытаясь отцепить ремень безопасности. Ладно, с меня хватит.
Резко свернув с дороги, я въехал в лесной придорожный массив и, проехав в глубь метров триста, остановился, затормозив.
– Что происходит? – Дана начала озираться вокруг, паникуя.
– Хороший вопрос, детка, - я склонился к ней, облокотившись о спинку её сиденья. – Одним промозглым берлинским утром я открыл глаза и тоже его задал.
– Не понимаю, о чем ты.
– Да неужели? – издевался я вкрадчивым стальным голосом. – Скажи мне, что я должен сделать, чтобы ты перестала сомневаться во мне? Сначала усомнилась, как в мужчине, теперь ты сомневаешься в наличии у меня мозгов вообще и памяти в частности. При этом абсолютно уверена, что я трепло и дурень. Так не пойдет, Дана. Мы договорились. Если до тебя не дошло с одиннадцатого раза...
– многообещающая пауза дала фору её памяти, - Так что я должен сделать? Напомни, а то у меня последнее время паршиво с памятью.
Дана не смотрела мне в глаза. Она сжалась под моим взглядом, её щёки пылали.
– Кел, я опоздаю на самолёт.
– В ходе игры не меняют правила. Ты проиграла, малышка, и теперь я хочу забрать то, что мне причитается.
– Ты - чокнутый! Хватит шутить, – её голос дрогнул, а дыхание участилось.
Да, наверно, я бы тоже трусил, если бы застрял в машине посреди леса с самим собой. Таким вот грозным и загадочным собой.
– Считай, что мы поменялись местами. Я сдвинулся на тебе, красавица. Я хочу тебя. Хочу заняться с тобой сексом. Это единственный путь теперь. Давай, разочаруй меня. Сделай так, чтобы меня от тебя тошнило. У тебя нет выбора, но есть уйма времени. Тебе понравится в Италии.
– Ага, я прямо, галопом побежала, - мгновенно ощетинилась она, реагируя на мои наглые заявления, - Передавай привет Аппенинскому сапогу. Я лечу домой, Кел.
Она снова задергалась, успев отстегнуть ремень. Одним резким движением я откинул полностью спинку сиденья и быстрым прыжком оказался над Даной. Вытащив из кармана заранее приготовленные наручники, я заключил в кольцо ее запястье. Второй браслет сомкнулся на ручке двери. Так намного лучше. Я самодовольно хмыкнул.
– Ой, как оригинально, Соммс – она нервно
Ха! Не нравится?
– Зато надёжно, - мои губы удовлетворенно растянулись от уха до уха.
– Немедленно убери это дерьмо.
Вот это глазища. Как меня еще не прибило молнией.
– Я говорил, что у тебя красивые глаза?
– Пошел к черту, Келлан, - шипела эта фурия.
Свободная рука летела прямо мне в лицо. Я поймал ее и завел за голову, придавив к сиденью.
– Это был плохой манёвр.
Схватив Дану за подбородок, я начал жадно целовать, придавив девичье тело своим весом. Жалкие попытки брыканий не прекращались. Пройдясь ладонью по ее великолепной груди, я скользнул к ширинке джинсов. Дана вздрогнула и задохнулась. Повернув её голову в сторону, я впился в шею с намерением оставить сверкающий засос.
– Кел, я убью тебя, не смей оставлять на мне следы от своего проклятого рта, - закричала она на весь лес.
– Каждое проклятье в мой адрес закончится тем же, – цыкнул я, продолжая поглаживать её между ног.
– Ой, ну ты напугал меня сейчас, просто… Ааааа, нет, не надо! – второй засос уже украшал её прекрасную шею.
– Заметь, я не настаиваю на твоем молчании, - прохрипел я и, скользнув под рубашку, сжал её сосок.
Дана зажмурилась и задрожала.
– Красивая рубашка, детка. Но всё, что я бы хотел на тебе сейчас видеть, - это я.
К чёрту рубашку, к черту лифчик, к чёрту всё. Я хочу её. Руки залезли под ткань джинсов, сжав попку, и я, как сумасшедший, зарычал и прижался своим возбуждением к её промежности. Воздух с оглушительным стоном покинул лёгкие. Уверенными движениями я оголил её бедра, стянув штанину с одной ноги. Звук расстёгивающейся молнии.
Это просто сумасшествие какое-то. С приспущенными штанами, в машине, посреди леса заниматься самым ошеломительным сексом с какой-то вероломной девчонкой. Никто из нас ничего не мог говорить. Только стоны, только глаза, только срывающееся дыхание в сотрясающейся от мощных толчков машине. Пот лил градом, но мне было плевать. Мне было мало. Её подпрыгивающая грудь и сумасшедшие, совершенно безумные глаза вводили меня в исступление. Я крепче прижал ее руку к изголовью сиденья. Когда Дана закричала, я не выдержал. От сокрушающего меня оргазма согнулся пополам и уронил голову ей на грудь. Её трясло. Меня тоже. Кажется, даже земля шаталась вместе с нами.
Немного придя в себя, я начал покрывать горячее, влажное тело поцелуями, потихоньку добравшись до губ. Сопротивление было сломлено – она целовала меня в ответ. Я отпустил ее руку. Пальчики тут же запутались в моих волосах, погладили небритую щеку. Боже, как сладко.
Дана
Меня трясло. От возбуждения, страха, неопределенности. Эмоции сплелись плотным клубком, что застрял в районе солнечного сплетения. Я хотела всё и в тоже время ничего. Собственная беспомощность давила из меня слёзы, но нежно сладкий поцелуй успокаивал, убаюкивал. Он извинялся за грубость, за резкость, но определенно не за умопомрачительный секс, не за дерзкое похищение моего безвольного тела. Я открыла глаза, утопая в его теплом взгляде. Дыхание выровнялось. Глубокий поцелуй сменился мягкими прикосновениями его губ к моим. То, что называлось разумом, вернулось в мое сознание. Я уже собралась умолять отпустить меня или хотя бы отстегнуть, как салон машины наполнился трелями мобильного. Кел нахмурился, нехотя перебрался на водительское сиденье, дотянулся до моих штанов и орущего кармана с телефоном.