Крепкие мужчины
Шрифт:
– Вы явно заняты, мисс Рут.
– Я действительно немного занята, Кэл.
– Похоже, ты забыла о нашей встрече. Ты должна была ждать меня около своего дома. Возможно, ты слишком занята и тебе не до нашей встречи?
– Меня задержали дела, – ответила Рут. – Я помогала подруге красить кухню.
Кэл Кули обвел кухню долгим взглядом. Он конечно же обратил внимание на жуткую ярко-зеленую краску для поплавков, на сестер, напяливших на себя мусорные мешки, на простыню, наброшенную на кухонный стол, на пятна краски на рубашке Рут.
– Старине Кэлу Кули очень неприятно отвлекать тебя от работы, – гнусаво проговорил Кэл Кули.
Рут усмехнулась:
– А мне как неприятно, что старина Кэл Кули меня отвлекает.
– Раненько ты сегодня поднялся,
– Кэл, – сказала Рут, – полагаю, вы знакомы с миссис Китти Поммерой? Вы ведь встречались прежде? Я не ошибаюсь?
Сестры рассмеялись. Прежде чем Китти вышла за Лена Томаса – и еще несколько лет после этого, – они с Кэлом Кули были любовниками. Кэл Кули предпочитал наивно думать, что эти сведения совершенно секретны, но об этом знали на острове все до единого. И все знали, что время от времени эти двое и теперь предаются любовным утехам, несмотря на замужество Китти. Знали все, кроме Лена Томаса, естественно. Всех это ужасно веселило.
– Рад тебя видеть, Китти, – сдержанно проговорил Кэл.
Китти упала на колени и захохотала. Глория помогла ей подняться. Китти прикрыла рукой рот и поправила прическу.
– Очень сожалею, что вынужден увести тебя из этого девичника, – сказал Кэл.
Китти закашлялась и поперхнулась. Кэл вздрогнул.
– Мне пора, – вздохнула Рут.
– Рут! – воскликнула миссис Поммерой.
– Опять меня прогоняют.
– Бедняжка! – прокричала Китти. – Ты смотри, с этим поосторожнее, Рут. Он бабник и всегда бабником был. Так что гляди ноги не раздвигай.
Глория не выдержала и рассмеялась, а миссис Поммерой – нет. Она с искренней тревогой смотрела на Рут Томас.
Рут попрощалась со всеми тремя сестрами по очереди. Встав перед миссис Поммерой, она крепко обняла ее и прошептала ей на ухо:
– Меня заставляют навестить маму.
Миссис Поммерой вздохнула, еще крепче обняла Рут и шепнула в ответ:
– Привези ее с собой обратно, Рут. Привези ее сюда, здесь ее место.
Кэл Кули обожал разговаривать с Рут Томас усталым голосом. Ему нравилось делать вид, будто она его утомляет. Он часто вздыхал, качал головой с таким видом, словно Рут совершенно не понимает, какие страдания причиняет ему. Когда они шли к его пикапу от дома миссис Поммерой, он вздохнул, покачал головой и произнес изможденным голосом:
– Почему тебе всегда нужно прятаться от меня, Рут?
– Я от вас не пряталась, Кэл.
– Нет?
– Я вас просто избегала. Прятаться от вас бесполезно.
– Ты всегда меня в чем-то обвиняешь, Рут, – жалобно проговорил Кэл Кули. – Перестань улыбаться, Рут. Я серьезно говорю. Ты вечно меня в чем-то обвиняешь. – Он открыл дверцу кабины пикапа и обернулся: – У тебя нет никакого багажа?
Рут покачала головой и забралась в кабину. Кэл с наигранным отчаянием проговорил:
– Если ты не привезешь с собой никакой одежды в дом мисс Веры, мисс Вере придется купить тебе новую одежду.
Рут промолчала. Кэл сказал:
– Ты ведь это понимаешь, не так ли? Если ты таким образом выражаешь протест, то этот протест рикошетом отлетит в твое хорошенькое личико. Ты все время для себя все усложняешь.
– Кэл, – заговорщицки прошептала Рут и придвинулась ближе к Кэлу, севшему за руль. – Я не люблю привозить с собой вещи, когда приезжаю в Конкорд. Мне не хочется, чтобы кто-нибудь в доме Эллисов подумал, будто я там задержусь надолго.
– Это у тебя хитрость такая?
– Да, такая у меня хитрость.
Они подъехали к причалу. Кэл остановил машину и сказал Рут:
– Ты сегодня очень красивая.
Рут театрально вздохнула.
– Ты ешь без конца, – продолжал Кэл, – но совершенно не толстеешь. Это просто чудо. Я всегда гадал, когда же из-за своего чудовищного аппетита ты раздуешься как надувной шарик. Думаю, в итоге это произойдет.
Рут снова вздохнула:
– Вы меня чертовски утомляете, Кэл.
– Знала бы ты, как ты меня утомляешь, детка.
Они вышли из кабины. Рут обвела взглядом причал и залив, но не увидела яхты Эллисов под названием «Каменотес». Она удивилась. Порядок был заведен раз и навсегда. Кэл Кули отвозил и привозил Рут обратно не раз. Он возил ее в школу, возил к матери. Они всегда отплывали от острова на «Каменотесе» благодаря любезности мистера Лэнфорда Эллиса. Но этим утром Рут увидела в заливе только старые омаровые лодки, подпрыгивающие на волнах. И – странное дело: у причала стояла «Новая надежда». Миссионерский корабль, большой и чистенький, как с иголочки, стоял на якоре. Было слышно, как работает мотор.
– Что здесь делает «Новая надежда»?
– Пастор Вишнелл подвезет нас до Рокленда, – ответил Кэл Кули.
– С какой стати?
– Мистер Эллис теперь не хочет, чтобы «Каменотес» совершал короткие рейсы. А они с пастором Вишнеллом добрые друзья. Это дружеская услуга.
Рут никогда не бывала на борту «Новой надежды», хотя видела это судно в море много лет. Это был самый красивый корабль в округе, он был так же прекрасен, как яхта Лэнфорда Эллиса. Пастор Вишнелл гордился этим кораблем. Пусть он отказался от наследственного омарового бизнеса семейства Вишнеллов, но в кораблях толк знал. После реставрации, проведенной под его руководством, «Новая надежда» превратилась в сорокафутовую сверкающую красавицу, и даже жители острова Форт-Найлз, которые терпеть не могли пастора Вишнелла, отдавали должное «Новой надежде». Правда, все равно они ужасно сердились, когда корабль появлялась в гавани, хотя случалось это редко. Пастор Тоби Вишнелл был нечастым гостем на острове. Он ходил на «Новой надежде» вдоль побережья от Каско до Новой Шотландии и совершал требы на всех островах, попадавшихся по пути. Почти все время он проводил в море. И хотя его дом стоял на острове Корн-Хейвен, на другом берегу пролива, пастор Вишнелл очень редко бывал на острове Форт-Найлз. Конечно, он появлялся на венчаниях и погребениях, время от времени – на крестинах, хотя жители Форт-Найлза зачастую уклонялись от этого таинства, лишь бы лишний раз не звать пастора Вишнелла. На Форт-Найлз он приезжал только тогда, когда его приглашали, а это бывало редко.
Поэтому Рут на самом деле очень удивилась, увидев его корабль.
В то утро на дальнем конце форт-найлзской пристани стоял молодой человек и ждал пассажиров. Кэл Кули и Рут Томас подошли к нему. Кэл пожал руку молодого человека:
– Доброе утро, Оуни.
Молодой человек промолчал. Он быстро спустился по трапу к аккуратной маленькой гребной шлюпке. Кэл Кули и Рут Томас спустились следом за ним. Шлюпка слегка раскачалась под их весом. Молодой человек отвязал причальный канат, сел на корме и, работая веслами, повел шлюпку к «Новой надежде». Он был высокого роста, лет двадцати, с большой, немного квадратной головой. Он вообще весь был какой-то квадратный. Широкие мощные плечи и такие же широкие бедра. Он был одет в непромокаемый комбинезон, какие носят ловцы омаров, и обут в высокие резиновые рыбацкие сапоги. Но комбинезон у него был чистый, и от сапог не воняло тухлой наживкой. Его руки, сжимавшие рукоятки весел, были большими и крепкими, как руки рыбака, но при этом они были безукоризненно чистыми. Ни шрамов, ни порезов, ни бородавок. Он был одет, как рыбак, он был сложен, как рыбак, но рыбаком не был. Он работал веслами, и Рут заметила, какие у него мощные бицепсы – будто ноги индейки. Кожа Оуни была покрыта маленькими светлыми волосками – будто ее пеплом присыпали. Волосы у него светлые, соломенные – таких на Форт-Найлзе не было ни у кого. Шведские волосы. И светло-голубые глаза.
– Как тебя зовут, не расслышала, – сказала Рут. – Оуэн?
– Оуни, – ответил за парня Кэл Кули. – Его зовут Оуни Вишнелл. Он племянник пастора.
– Оуни? – переспросила Рут. – Оуни, да? Правда? Ну, привет, Оуни.
Оуни посмотрел на Рут, но в ответ не поздоровался. Он спокойно и ровно греб всю дорогу до «Новой надежды». Они поднялись по трапу. Оуни втащил шлюпку, уложил ее на палубу и закрепил. Такой чистой лодки Рут ни разу в жизни не видела. Они с Кэлом Кули прошли в салон. Там сидел пастор Вишнелл и жевал сэндвич.